Но не «сумма юрисдикций» помогла нам выбраться из замечательного города Тулуза. Мы выехали по полицейскому разрешению, как свидетели. Вот как это получилось. Во время метаний в поисках то одного, то другого чиновника мы, к нашему величайшему удивлению, встретили ту самую почтенную женщину с внучкой, которых вынули из чрева чудовища, они как раз проходили процедуру получения временного паспорта до Лютеции, и нас тоже включили в список. Пока мы беседовали и оформляли документы, выяснилась крайне неприятная вещь. После своего чудесного спасения, слух о котором разнёсся далеко за пределы их деревеньки, они мгновенно стали изгоями. Почтенная женщина рассказала мне, что по местным поверьям чудовища являются посланниками ада, отверзшегося где-то на севере, в окрестностях (конечно же!) Кале, и приходят либо за отпетыми грешниками, либо за слугами его. Бабушка с внучкой и так жили на отшибе, кроме того, они родом из северных провинций – так что Питер был совершенно прав, сказав позже, что удивляться стоит скорее тому, что их выпустили живыми, а не устроили небольшой сельский праздник con auto de fe».

5

– Скорее! Они идут!

Егерь Шосс, крупный пожилой мужчина, едва не плакал. Майя же, одетая и обутая, безо всяких затей ревела в голос, прижав свой мешок к груди. Что их ждёт, она, конечно, не понимала, но страх, написанный на лице взрослых, она читала без труда.

– Скорее, бабушка! Скорее-ее!

Из подвала раздался спокойный голос:

– Заткнитесь оба. Шосс, в чулане бак с маслом. Облей дом как следует со всех сторон. Мне нужна одна минута.

Егерь кивнул и вышел, Майя замолчала, лишь изредка всхлипывала.

А в подвале бабушка тем временем открыла сундук, вынула из него терминал связи.

– Скорее.

Экран мигнул, и сразу же на нём появилось лицо немолодой полной женщины.

– Питание кончилось, – склонившись над экраном, яростно проговорила бабушка. – Слышишь? Автокапсула у них, и они ездят на одном из твоих глайдеров.

Искаженный женский голос запричитал:

– Ты опять всё испортила, господи, за что мне это…

– Чёрт с тобой, – сказала бабушка и потянулась к экрану, чтоб закрыть терминал.

– Стой! – взвизгнул динамик. Бабушка замерла с вытянутой рукой. – Они нашли её. Добудь мне её, Ирма Прелати, добудь любой ценой, слышишь? Иначе ему…

– Выберусь, пришлю открытку, – сказала бабушка, захлопнула экран, положила терминал в сундук и увидела егеря Шосса, стоявшего на лестнице наверх. В руке у него был горящий факел, и он во все глаза смотрел на сундук.

– Шосс, – сказала бабушка через две долгих секунды. – Решай быстрее уже.

Шосс покивал быстро-быстро и протянул ей руку.

– Вы мне потом всё объясните, мадемуазель Прелати.

– Обязательно, Шосс, – выдохнула бабушка. – Скорее же.

Они поднялись из подвала, опрокинули остатки масла на лестницу, бак забросили вниз. Бабушка схватила за руку Майю, Шосс говорил торопливо:

– Идите быстро по этой тропинке, лошади в роще, на одной скачете, другая сменная. Я буду ждать их здесь. Дом сожгу.

– Жги, – сказала мадемуазель Прелати. – Чтоб ни следа не осталось. Особенно от подвала.

– Дорогу до Тулузы знаете?

Бабушка коротко кивнула.

– Ну с богом тогда, – сказал Шосс. – Ирма. Красивое имя.

Мадемуазель Прелати внезапно привлекла его к себе и поцеловала прямо в губы.

– Дурак ты, Шосс, – сказала она глухо, и через полминуты они с Майей скрылись в роще.

Егерь постоял ещё, затем пошёл к дому, послюнил палец, чтобы определить ветер, и поднёс факел к стене. Затем к ещё одной. И ещё. Столб пламени и дыма густел и расширялся с каждой секундой, и вскоре Шоссу пришлось отойти подальше.

Несколько человек с кольями и вилами в руках подбежали к нему. Движения их были лихорадочными, глаза опасно сверкали.

– Где она? – закричали они издалека. Егерь не стал отвечать, а просто кивнул на пылающий домик.

Собралась толпа. Это были одни мужчины, все с вилами, топорами, дрекольём. Самые беспокойные разломали амбар и швыряли охапки сена в огонь, весело что-то при этом крича.

– Что, Шосс, кончилась твоя ведьма, – услышал егерь. Обернулся неторопливо.

Рядом стоял староста деревни с двумя незнакомцами в серо-золотых мундирах королевской прокуратуры. Незнакомцы Шоссу не понравились. У одного тонкое нервное лицо, полуприкрытые лениво веки, развинченная поза, плавные движения – и вместе с этим цепкий, беспокойный жадный взгляд. Второй постарше, на лицо попроще, поживее и даже в чём-то вызывает симпатию, если бы не оружие, которое выпирало, висело и торчало отовсюду у обоих – разумеется, в нарушение всех законов, и местных, и королевских. Столичное подчинение, хозяева жизни… Причём сабли почему-то справа, они что, оба леворукие? Прокуроры смотрели на горящий дом, затем один спокойно и нагло взглянул на егеря. Шосс опустил глаза, кашлянул и ответил старосте:

– Это скорее твоя ведьма, Гильям. Я ей разрешение на жительство не давал.

– Зато участок выделил, – немедленно парировал староста. – Общественный, замечу, участок.

Шосс не ответил – исподтишка наблюдал за реакцией пришлых, но прокуроры вообще, казалось, не слышали их взаимное подсиживание. Значит, не ведьма их интересует, и не те, кто пустил её сюда – ну и хвала небесам. Староста промолчал, видно, подумал о том же самом; представлять прокуроров егерю он явно не собирался, а вместо этого спросил:

– Лошадей моих нашёл? А то ведь с тебя вычту. В твоём лесу пропали.

– Это она, – Шосс кивнул на пылающий дом. – В подвале головы и шкуры.

– Ах ведьма, – сказал Гильям без особого расстройства.

– Ты был в подвале, – произнёс один из незнакомцев, помоложе и ленивый.

– Недолго, – ответил егерь. – Успел только святой крест сотворить, всё загорелось.

– Кроме голов, заметил там что-нибудь? – спросил второй, который поживее. И взглянул на Шосса проницательно.

– Да что там заметишь, – егерь почесался с самым простецким видом. – Дьявольские штуки, известно что. Ну теперь всё огонь очистит, слава богу.

– Девчонка с ней?

– Девчонку она сожрала, – авторитетно сказал Шосс. – Вот не сойти мне с места, на моих глазах ручку доедала. Клыки – во! Когти – во! Еле убежал.

– Ясно, – сказал ленивый, а егерь внезапно понял, что этот прокурор совсем не молодой, просто выглядит молодо; от этого стало ещё неприятнее.

Вдали показалась повозка. Шосс про себя отметил, что это очень хороший экипаж – закрытый, с ладной четверкой лошадей; даже по одному взгляду на них было ясно, что ухаживает за ними человек знающий и в средствах не стеснённый: новенькая сбруя, расчесанная и заплетенная грива, одинаковая масть, караковая. Моложавый прокурор поднял ладонь козырьком. Второй спросил коротко:

– Декан?

– Декан, декан. – Взглянул на старосту и егеря, усмехнулся. – Пойдёмте, уважаемые. Поприветствуем ваше начальство.

И пошли вдвоём, не дожидаясь ответа. Одного из них звали Терье, а имя второго настолько редко произносилось вслух, что он сам его с трудом помнил, тоже переговаривались о своём.

– Он сможет? – спросил безымянный.

– Думаю, да, – ответил Терье. – Устроит какую-нибудь проверку.

– А успеет?

Вместо ответа Терье кивнул на великолепный экипаж.

– Успеет.

– Всё равно подними пару-тройку ребят, – сказал безымянный спокойно. – Из тех, что посвежее.

– Подниму, конечно, – сердечно ответил Терье. – Четверых подниму. Хватит же?

Собеседник не обратил никакого внимания на иронию в его голосе, кивнул и произнёс:

– И мундиров ещё ваших надо.

Терье оглянулся и неожиданно спросил:

– А где эти двое?

Безымянный понял, о ком речь, тоже огляделся, но ни старосты Гильяма, ни егеря Шосса видно уже не было. Он посмотрел на Терье.

– Нет, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Ими позже займутся. Другие люди.

В эту же секунду, в трехстах шагах от них, в лесу, егерь сказал старосте небрежно, насколько позволяла ранняя одышка: