Екатерина Сергеева связала свою жизнь с медициной, педагогикой и литературой, где-то продолжая путь, намеченный Чеховым и Булгаковым, но на самом деле торя собственные пути-дорожки. Можно даже сказать – тропинки. Потому как публикует творчество своё не часто, ещё более редко предъявляя его на суд читателя в виде книг. Думаю, что это обусловлено высокой требовательностью автора к себе, тягой к оптимальному, к совершенному. Недаром Екатерина – постоянный участник литературных семинаров фестиваля «Книга. Ум. Будущее», который проводится в Красноярске.

Первый, небольшой сборник стихотворений, вышел, если память не подводит, лет 13-12 тому назад, поэтому в название этой, второй книги, мне почудилась символика. Для этого издания Екатерина выбрала только 13 рассказов и 12 стихотворений. Те, которые посчитала достойными нашего с вами внимания.

Впрочем, автор объясняет не совсем обычное название так: «В романе Виктора Гюго «Отверженные» есть петушиный час. Это самый тёмный час, час перед рассветом, когда «впору волка за собаку принять», это время, если верить Гюго, выбирают для преступлений. А я выбрала томатный час, это не только название одного из рассказов, но и – такие у меня ассоциации – что-то яркое, летнее, послеполуденное. Час, который, надеюсь, подходит для отдыха и чтения хороших книг».

Ещё хотелось бы отметить, что Екатерина много лет курирует поэтический клуб нашего медицинского университета. И тут уже – хочет того или нет – но продолжает славную традицию. Ведь яркое литературное объединение медицинского университета 70-80-х годов прошлого века дало нашему краю плеяду замечательных поэтов и писателей, даже фантастов, большинство из которых на протяжении долгих лет были связаны с медициной либо продолжают хранить ей верность.

Валерия Петровна решила поехать в Кемер, погреться. Уж больно долгий холодный период в Сибири. Нашлась и попутчица – соседка по даче Олечка. Олечке было уже далеко за сорок, как и самой Валерии, но это детское капризное личико, тонкий нежный голосок… Возможно, поэтому все, даже малолетние внуки Валентины Ивановны, ещё одной дачницы, так её и называли – Олечка.

Семичасовой перелёт, и вот оно – море, горы, покрытые сосновым лесом… Валерия рассматривала пинии – средиземноморские сосны. От сибирских заметно отличаются. Крона – широким, тёмно-зеленым зонтиком. Ствол – тонковатый, как правило, искривлённый. Необычно, но смотреть приятно.

Высокое квадратное здание отеля, номера по периметру, в центре – пустое, полное воздуха и полумрака пространство. Дежурная за стойкой прекрасно говорила на русском языке – грузинка из Тбилиси, приехавшая работать на сезон.

В первый же день пошли на море. Галечно-песочный пляж, зеленоватые волны, стайки тускло-серебристых рыбок. Несколько загорелых парней, тоненькая девушка и две дамы постарше играли в пляжный волейбол. Волейбольный зазывала подошел и к Валерии с Олечкой:

– Волейбол играем, да?

И так захотелось пойти!

– Лерочка, да ты что, а вдруг тебе плохо станет, а как же я? – голубенькие Олечкины глазки были испуганными и даже, кажется, с проблеском слезинок.

Осталась наблюдательницей. Каждый день украдкой косилась на прыгающих, смеющихся игроков.

Вечерами гуляли по улицам посёлка вдоль бесконечной череды торговых точек. Шубы и шубейки, сумки, обувь, украшения из золота и серебра, платья, футболки. Сладости, специи, гранатовое вино. Торговцы вальяжно сидели возле магазинов в креслах за столиками, ели, пили чай, кофе. При виде возможных покупателей оживлялись, подходили, предлагая свой товар. Возле одного из меховых бутиков познакомились с молодым, очень красивым турком. Синие глаза с прищуром. Мягко, по-кошачьи закружил вокруг:

– Девушки-красавицы, купим шубы, недорого отдам! В подвал спустимся, там весь товар, выберем-примерим…

Но денег на шубы не было. Поболтали, посмеялись, пошли дальше. А ночью Валерии Петровне приснился сон. Волны, фелука, пират с синими глазами. Встала в дурном настроении. Ругала себя – начиталась, дура, Сабатини, насмотрелась мыльных опер в духе сериала «Великолепный век».

Две недели отдыха подходили к концу. В предпоследний день решила сходить за сувенирами. Без Олечки, которая до ужаса надоела своим бесконечным нытьём и утомительной беспомощностью в самых простых бытовых вопросах.

По улице шла быстро, целенаправленно. Казалось, ноги сами несут куда-то. Вот тот самый меховой магазинчик. Синеглазый продавец, казалось, не удивился, заулыбался, кивнул, как хорошей знакомой:

– Пойдём, посмотрим товар?

Спустились в подвальное помещение. Довольно большое, везде – шубы, куртки, кожаные пальто с меховой отделкой. Примерила коричневую норковую шубу, потом – плащ из малиновой кожи. Взглянула на ценники – дороговато.

– Нет, знаете, покупать не буду. Может, в другой раз.

Продавец, все так же улыбаясь, отступил к дверям, быстро скрылся за ними. И Валерия услышала:

– Скоро вернусь, пока выбирай, обязательно что-нибудь понравится!

Щёлкнул замок. Бросившись к выходу, женщина подёргала за круглую металлическую ручку. Дверь не поддавалась. Заперли! Сердце бешено застучало, лицо и тело мгновенно покрылись липким потом. Казалось, воздуха в помещении становится всё меньше и меньше. И скоро совсем не останется. Заставила себя глубоко, медленно дышать. Надо успокоиться. Ведь не убьют, отпустят. Но страх плохо поддавался контролю. Хотелось рыдать и биться в дверь. Выпустите, умоляю! Закололо в груди. Позволила себе заплакать. Сначала тихонько, а затем громко, с подвываниями. Нашла в углу какую-то низкую скамеечку, села на неё. Старалась пореже смотреть на часы. Прошёл час, другой. Тошнило. Всё сильнее болела голова. Наконец раздался звук открываемого дверного замка. Бросилась к вошедшему, дрожащими руками доставая кошелёк из сумочки, вытаскивая из него купюры:

– Вот, возьмите, больше нет… Что-нибудь на эту сумму… – голос дрожал, горло перехватывало.

Красавец-турок взял деньги, тщательно их пересчитал. Взглянул холодно, оценивающе. Потом, что-то решив для себя, подошёл к дальней вешалке и вытащил жилетку из непонятного розового меха. Кролик? Сурок? Вещь была странной, нелепой, размера на два меньше, чем носила Валерия.

– Почти даром отдаю, носи на здоровье!

Сунув пакет с жилеткой в руки, вывел из подвала. Там, наверху, мгновенно превратившись в прежнего, услужливого до слащавости восточного торговца. Как будто и не было этого страшного подвала, набитого пыльным мехом, этих часов, проведенных в нём…

– Ай, чаю попей с халвой, с лукумом!

Усадил в кресло, за столик. Чашка с ароматным, горячим чаем, блюдце с вязкими, полупрозрачными кусочками лукума, маслянистыми, сероватыми ломтиками халвы. Кажется, она что-то ела, пила чай.

– Лерочка, что так долго? Я ужасно волновалась! – Олечка смотрела с укоризной, – А мне нельзя волноваться! Чувствую, что давление подскочило!

– Да вот, жилетку купила, – ответила Валерия. И отключилась.

Розовая жилетка долго лежала в пакете. Валерия сунула его в угол шкафа. Доставать эту вещь, смотреть на неё, трогать совершенно не хотелось. Закончилось лето, прошло время вкусных сентябрьских арбузов, октябрь выдался тёплым, щедрым на лёгкое, обманное, недолговечное золото и грибы. Ушёл затяжной мрачный ноябрь. В начале декабря Валерия встретилась в кафе с бывшей одноклассницей – они время от времени созванивались, выходили куда-нибудь вместе. В театр, в парк, или вот в кафе – порадовать себя запретными, но такими любимыми пирожными…