– Конечно, это маленькая ямка, – сказал Стас, пожав плечами.
Оди наклонилась и взглянула в глаза бездны. Ямка оказалась немалых размеров. В неё с легкостью мог поместиться целый дом. В глубину десять метров не менее.
– Не страшно! – крикнул Стас, наклонившись.
Из ямы донеслось гулкое злобное эхо, будто там жил могучий великан, ожидавший освобождения. Одетта нерешительно посмотрела в мрачную пропасть. Казалось, что в неизмеримой глубине таятся древние секреты человечества.
– Думаю, не стоит, – неуверенно промолвила Одетта.
Стас оставался глух к доводам рассудка. Он отсчитал больше двух десятков шагов, чтобы увеличить расстояние для разгона. Затем разбежавшись, перепрыгнул через огромную расселину, которая возникла у них на пути, и приземлился вдалеке от бездны.
– Ты сумасшедший! – воскликнула Одиллия.
– Повторишь?! – Стас бросил ей вызов.
Она медлила, долго всматривалась в тьму и неизвестность, что ждала впереди. Оглянувшись, Оди увидела тусклый свет. Следовало покинуть это странное пугающее место, но девушка не могла отступить, не могла струсить. К тому же чуть поодаль замерла в нерешительности её сестра-близнец. Представился шанс утереть ей нос…
– Гордыня ещё никогда не доводила до добра, – назидательно заметил настоятель, прогнав призраков прошлого.
Одиллия кивнула в знак согласия и закашляла.
– Не знаю, что двигало мной тогда, – хрипло произнесла она, – но я стеснялась показать свой испуг, боялась подорвать авторитет в глазах сестры. Поэтому я разбежалась, как заправский легкоатлет, и прыгнула. Опустилась в нескольких миллиметрах от рваного края ямы…
…Вспомнив тот момент, Оди вновь ощутила прилив адреналина. Стас поймал её за руку и помог выбраться. Она победила себя. Страх остался на другой стороне гигантской впадины.
– Теперь ты, – велел Белов.
– Это неоправданный риск, – пробормотала Одетта.
Стас не любил рисковать, но пустить пыль в глаза был не против. Он всегда стремился быть впереди Одетты. Очевидно, эту схватку она проигрывала.
– Ты что боишься? Трусиха, – подначивала сестра.
– Нет, – твёрдо заявила Одетта.
Стало заметно, что она сомневается и робеет. Но как спортсменка, Одетта привыкла преодолевать препятствия.
– Трусишка в беленьких штанишках, – продолжала дразнить Оди.
– А ещё чемпионкой мечтает быть, – подзадоривал Стас.
Одетта упрямо поджала губы. Она всегда принимала вызовы.
– Чёрт бы вас побрал! – тихо прорычала Одетта и застегнула толстовку.
Она решила прыгать с разбегу, как это сделала сестра-близнец. Лучше бы Ода спасовала и покинула проклятую шахту, но она была упорной. Отошла дальше и побежала. Одиллия вздрогнула от напряжения, когда наблюдала прыжок.
Одетта приземлилась на цыпочки у самого края глубокой ямы, но подействовала неумолимая сила притяжения. Ода выгнулась назад, её будто магнитом тянуло вниз.
– Помогите! – испуганно вскрикнула девочка.
Одиллия рванулась к ней, однако Стас преградил ей дорогу. Он схватил Одетту за руку, но внезапно отпустил. Девушка, потеряв равновесие, упала в пропасть. Её отчаянный крик эхом разнёсся по пустынной штольне. Через миг послышался глухой стук, и крик оборвался.
– Одетта! – Одиллия рухнула на колени. – Ода, как ты?
Но кроме своего взволнованного голоса Одиллия не различила ничего. Она застыла и прислушалась. Зловещая тишина повисла над ними подобно острому мечу.
– Что ты наделал? – она бросилась на Стаса с кулаками.
Он крепко прижал её к себе, лишив возможности двигаться.
– Осторожно, – прошептал мальчик. – Ты рискуешь отправиться за Одеттой.
В отчаянии Оди замерла, прислонившись к его груди. Тягостное безмолвие нарушало быстрое биение сердца Стаса.
– Пойдём, уже всё закончилось, – сказал он и увлёк девушку за собой.
Ноги не слушались. Одиллии хотелось вернуться и спасти сестру-близнеца. Душа рвалась на мелкие клочки. Там на дне этой бездны осталась её часть. Её лучшая часть.
– Погоди, а вдруг Ода жива. Ей нужна помощь! – воскликнула девочка, сжав его руку. – Я не могу её оставить.
Стас торопился сбежать. Он не слушал Оди, но всё же резко остановился, словно передумал уходить.
– Её уже не вернуть! У нас возникнут серьёзные проблемы, если ты проболтаешься о том, что здесь произошло, – предостерёг он.
– Это ведь Одетта – моя сестра. Разве ты не понимаешь? Я не могу бросить свою сестру, – она вырвалась.
– Мы никому не расскажем, как погибла Ода. Ты ведь не хочешь неприятностей? – Стас угрожающе сверкнул глазами.
Он взял её за локоть и повёл за собой. Сил сопротивляться не нашлось. Оди была оглушена мучительной скорбью и позволила себя увести.
Когда подростки нашли выход из штольни, на краткий миг их ослепило солнце, клонившееся к закату. После полумрака пещеры яркий свет подчёркивал нереальность произошедшего. Жмурясь и прикрывая глаза ладонью, Одиллия смотрела на залитый солнечным отблеском горизонт. В подземелье время жило по неведомым законам. Казалось, минула целая жизнь, но прошло всего лишь три часа.
– Исполнилась твоя главная мечта – ты станешь лучшей во всём, – пробормотал Стас.
Одиллия обессилено, опустилась на валун, что лежал у входа в штольню. Она не ощутила ничего, словно бы умерла.
– Ты убил мою сестру, – прошептала Оди.
Горе разом навалилось на неё и отняло способность громко говорить.
– Она сама упала, – возразил он.
– Я видела, как ты отпустил её руку!
– Тебе показалось. Было темно, ты ничего не разглядела, – утверждал он. – Мало ли что тебе привиделось.
– Я расскажу родителям, – пообещала Одиллия.
– Лучше молчи, говорить буду я, – велел он ей. – Ты даже не подозреваешь, чем нам грозит эта невинная шалость.
– Шалость? – удивленно переспросила девочка.
– Не цепляйся к словам! Хочешь, чтобы нас наказали?
– Я ничего дурного не сделала, – оправдывалась она.
– Правда? Значит, тебе не о чём беспокоиться, – проговорил Белов и недобро усмехнулся.
Теперь Одиллия боялась Стаса, потому что не знала, что от него ожидать. Он был непредсказуемым и очень упрямым юношей. Чуть позже, когда их допрашивали, он искусно изображал непонимание и испуг, менял маски так быстро, словно был актёром в столичном драмтеатре.
***
Очутившись дома, Одиллия застала родителей на кухне. Мама мыла посуду, отец вытирал тарелки и составлял их в буфет, по размеру и цвету, как положено. Он был ревностным сторонником порядка и требовал от своих домочадцев, чтобы они подчинялись правилам, установленным им. Все тарелки должны быть составлены по величине, ручки кружек повёрнуты в одну сторону, тапочки стоять ровным рядом. Правил было великое множество.
Дочь застыла на пороге, наблюдая за тем, как воркуют родители. Заметив Оди, отец поставил блюдо в шкаф и спросил:
– Почему вы убежали? Заскучали?
В его круглых серых глазах промелькнула обида. Присутствие всей семьи на празднике – незыблемое правило. Обычно он придерживался строгого распорядка и того же ждал от детей.
– А где Одетта? – нахмурился он.
Мокрая тарелка выскользнула из рук матери и разбилась. Осколки, как в замедленной съёмке, разлетелись по полу. Одиллия отрешенно разглядывала линолеум, машинально считая количество черепков.
– О ничего, милая, это к счастью, – успокоил отец, а мама принялась собирать осколки.
Если бы эти никчёмные приметы работали! Если бы разбитая тарелка могла вернуть ей сестру, Одиллия бы перебила гору посуды.
– Не знаю, где Одетта, – прошептала Одиллия.
Занятые уборкой, родители не услышали ответа.
– Вот чёрт! – выругалась мама, порезавшись.
Валерий Михайлович зажал ранку полотенцем. Он всегда заботливо обходился с женой, боготворил её, а она только позволяла любить себя. Папа обладал неказистой внешностью: носил очки с толстыми линзами и рано облысел. Однако он отличался сильной волей и искромётным чувством юмора, чем компенсировал все недостатки.