Человека, который порицал роскошь его стола, он спросил: «А разве ты отказался бы купить все это за три обола?» – «Конечно, нет», – ответил тот. «Значит, просто тебе дороже деньги, чем мне наслаждение»[210].

Сим, казначей Дионисия, – был он фригиец и человек отвратительный – показывал Аристиппу пышные комнаты с мозаичными полами; Аристипп кашлянул и сплюнул ему в лицо, а в ответ на его ярость сказал: «Нигде не было более подходящего места».

Когда Харонд (а по другому мнению, Федон) спросил: «Кто это такой пахнет духами?» – он ответил: «Это я, несчастный, а еще несчастнее меня персидский царь. Но подумай, ведь если все другие живые существа не становятся хуже от благовоний, то и человек тоже. А развратники, из-за которых добрые наши притирания пользуются дурною славою, пусть погибнут злою гибелью!»

На вопрос, как умер Сократ, он сказал: «Так, как и я желал бы умереть».

Однажды к нему зашел софист Поликсен и, увидев у него женщин и роскошный стол, начал всячески бранить его. Аристипп, подождав немного, спросил: «А не можешь ли нынче и ты побыть с нами?» – и когда тот согласился, то сказал: «Что же ты ругаешься? Как видно, не роскошь тебе претит, а расходы!»

Как сообщает Бион в «Диатрибах», однажды в дороге у Аристиппа утомился раб, который нес его деньги. «Выбрось лишнее, – сказал ему Аристипп, – и неси сколько можешь». В другой раз, когда он плыл на корабле и увидел, что корабль этот разбойничий, он взял свои деньги, стал их пересчитывать и потом, словно ненароком, уронил в море, а сам рассыпался в причитаниях. Некоторые добавляют, будто он при этом сказал, что лучше золоту погибнуть из-за Аристиппа, чем Аристиппу – из-за золота.

На вопрос Дионисия, зачем он пожаловал, он ответил: «Чтобы поделиться тем, что у меня есть, и поживиться тем, чего у меня нет». Другие передают его ответ так: «Когда я нуждался в мудрости, я пришел к Сократу; сейчас я нуждаюсь в деньгах и вот пришел к тебе». Он осуждал людей за то, что при покупке они проверяют, хорошо ли звенит посуда, и не заботятся проверить, хорошо ли живет человек. Впрочем, другие приписывают это замечание Диогену[211].

Однажды Дионисий за чашей вина приказал всем надеть красные одежды и начать пляску. Платон отказался, заявив:

Но Аристипп принял платье и, пускаясь в пляс, метко возразил:

Однажды он заступался перед Дионисием за своего друга и, не добившись успеха, бросился к его ногам. Когда кто-то стал над ним смеяться, он сказал: «Не я виноват, а Дионисий, у которого уши на ногах растут». В бытность свою в Азии он попал в плен к сатрапу Артаферну. Кто-то спросил его: «И ты не унываешь?» – «Глупец! – ответил Аристипп, – меньше чем когда-нибудь, склонен я унывать теперь, когда мне предстоит беседовать с Артаферном».

Тех, кто овладел обычным кругом знаний, а философией пренебрегал, он уподоблял женихам Пенелопы, которые сумели подчинить себе Меланто, Полидору и остальных рабынь, но не могли добиться брака с их госпожой. Нечто похожее говорил и Аристон о том, что Одиссей, спустившись в Аид, встретил и увидел там почти всех мертвых, но не лицезрел самой их царицы.

На вопрос, чему надо учить хороших детей, Аристипп сказал: «Тому, что пригодится им, когда они вырастут». Тому, кто обвинял его за то, что он от Сократа ушел к Дионисию, он возразил: «Но к Сократу я приходил для учения, к Дионисию – для развлечения[213]». Когда преподавание принесло ему много денег, Сократ спросил его: «За что тебе так много?» А он ответил: «За то же, за что тебе так мало».

Гетера сказала ему: «У меня от тебя ребенок». – «Тебе это так же неизвестно, – возразил Аристипп, – как если бы ты шла по тростнику и сказала: «Вот эта колючка меня уколола»». Кто-то упрекал его за то, что он отказался от своего сына, словно тот не им был порожден. «И мокрота и вши тоже порождаются нами, – сказал Аристипп, – но мы, зная это, все же отбрасываем их как можно дальше за ненадобностью».

Дионисий дал ему денег, а Платону – книгу; в ответ на упреки Аристипп сказал: «Значит, мне нужнее деньги, а Платону – книга». На вопрос, почему Дионисий недоволен им, он ответил: «Потому же, почему все остальные недовольны Дионисием».

Однажды он просил у Дионисия денег, тот заметил: «Ты ведь говоришь, что мудрец не ведает нужды». – «Дай мне денег, – перебил Аристипп, – а потом мы разберем этот вопрос» – и, получив деньги: – «Вот видишь, я и вправду не ведаю нужды». Когда Дионисий прочел ему:

он перебил:

Так говорит Диокл в «Жизнеописаниях философов»; другие рассказывают это о Платоне.

Немного спустя, поссорившись с Эсхином, он предложил: «Не помириться ли нам и не прекратить ли препирательства, или ты ждешь, пока кто-нибудь не помирит нас за чашею вина?» – «Я готов», – сказал Эсхин. «Так помни же, что это я первый пошел тебе навстречу, хоть я и старше тебя». – «Клянусь Герой, – воскликнул Эсхин, – ты говоришь разумно и ведешь себя гораздо лучше, чем я: ибо я положил начало вражде, а ты – дружбе».

Таковы рассказы о нем. Всего было четыре Аристиппа: первый – наш; второй – автор сочинения об Аркадии; третий – которому дала образование его мать, приходившаяся дочерью первому Аристиппу; четвертый – философ Новой академии.

Киренскому философу приписывают три книги «Истории Ливии», посланные им Дионисию, и еще одну, включающую двадцать пять диалогов, отчасти на аттическом, отчасти на дорийском наречии, а именно: «Артабаз», «К потерпевшим кораблекрушение», «К изгнанникам», «К нищему», «К Лаиде», «К Пору», «К Лаиде о зеркале», «Гермий», «Сон», «К председателю пира», «Филомел», «К домочадцам», «К порицателям», которые осуждали его за любовь к старому вину и гетерам, «К порицателям», которые осуждали его за роскошный стол, «Послание к дочери Арете», «К упражняющемуся перед олимпийскими состязаниями», «Вопрос», «Другой вопрос», «Слово к Дионисию», «Слово об изображениях», «Слово о дочери Дионисия», «К тому, кто считает себя обесчещенным», «К тому, кто собирается давать советы». Некоторые говорят, что он написал также шесть диатриб; некоторые, в том числе Сосикрат Родосский, – что он вообще ничего не написал. По мнению же Сотиона (в его второй книге) и Панэтия, сочинения его следующие: «О воспитании», «О добродетели», «Поощрение», «Артабаз», «Потерпевшие кораблекрушение», «Изгнанники», шесть диатриб, три «Слова» – «К Лаиде», «К Пору», «К Сократу» и «О судьбе».

Конечным благом он объявлял плавное движение, воспринимаемое ощущением.

Теперь, описав его жизнь, мы перейдем к его ученикам – киренаикам, среди которых, впрочем, некоторые называли себя последователями Гегесия, другие – Анникерида, третьи – Феодора; а затем остановимся на учениках Федона, из которых главные – эретрики.

Дело обстоит так. Учениками Аристиппа были его дочь Арета, Эфиоп из Птолемаиды[215] и Антипатр из Кирены. У Ареты учился Аристипп, прозванный «учеником матери», а у него – Феодор, прозванный сперва «безбожником», а потом – «богом». Антипатр учил Эпитимида из Кирены, тот – Паребата, а тот – Гегесия, прозванного Учителем Смерти, и Анникерида, который выкупил из рабства Платона[216].