– И знать не хочу, – быстро ответив, я задал свой вопрос: – На Красноярск такие же летают?

– Такие же. Ещё есть убитые «боинги», если повезет, хотя, по-моему, они помнят ещё Олимпиаду-80… Миша, это же сверхбюджетные рейсы, чего ты хочешь? Из Волгограда на Москву почти никогда полный салон не набирается. Я вообще стараюсь такими рейсами без крайней нужды не летать.

Выслушав короткую лекцию, я примолк. Питание за отдельную плату, багаж по самому минимуму. Даже страховка добровольная! Скорее всего, мы с Кромом одни из немногих, включая уркагана в хвосте, кто всё-таки застраховался.

Машина качнулась, поправляя курс на глиссаде, и ускоренно пошла к полосе.

Ну, что ты будешь делать, опять трещит! Внезапно включилась радиотрансляция, и по душному салону поплыли звуки дурацкой и до невозможности прилипчивой чешской песенки «Йожин с бажен», я сразу же её вспомнил!

И мы, трясясь от страха в неисправном самолёте, с каким-то фатализмом шли на посадку под этот издевательский напев! Откидной столик передо мной сам собой упал на колени. Да что же такое творится-то, хоть колёса у этого воздушного корыта смогут выйти исправно? Господи, пронеси мимо ада!

– Слушай, Паша, так может, лучше на поезде в Красноярск маханём, а? Убьёмся ведь нафиг, не выполнив задания.

Теперь показалось, что затрещало левое крыло, а Кромвель, услышав очередной пугающий звук, ответил так:

– Гады, на износ машину гоняют. Есть резон в твоём предложении, товарищ боец, есть. Особенно если учесть, что будем при оружии. Если поездом, то получится забрать посылочку в Новосибирске, нужно будет позвонить, кстати, – он тяжело вздохнул.

– Хотя и на «железке» тут, Миша, как в фильмах о Гражданской войне, – продолжил он. – Всё развалили! Но поезда вроде бы пока бьются редко… В общем, посмотрим по ситуации, может, кому-то из группы придётся и самолётом.

Можно было только позавидовать шпионскому спокойствию командира. Надо отвлечься.

Тут мне вспомнилось, что давно пора задать ему интереснейший вопрос. Я не мог не спросить об этом у своих инструкторов, но был отшит, отбрит, а после снабжён инструкцией – этой темой больше не интересоваться. Спрашивать личного наставника тоже было бесполезно, тот лишь посмеивался, отделываясь общими словами, и сразу сворачивал тему, утверждая, что это не существенно. Да как же не интересоваться?

– Кром, скажи, а наши искали в этом мире Путина? Где он вообще?

Командир ничуть не удивился. Конечно, ребята и сами задавались таким вопросом.

– Понятия не имею, Миша. Наверное, где-то в Питере, таксистом работает, если жив и здоровье позволяет.

– Запасной президент всё-таки… – осторожно прошептал я. – Ещё и моложе.

– Да никакой он не запасной! – поморщился группер. – Ты просто не представляешь, насколько сильно должность формует личность, какие линии гнёт. Как она меняет её в самой сути. Россия изменила Путина, она его сделала. И только потом он начал изменять саму Россию… При прочих равных, один и тот же человек может стать как вождём нации, так и обычным добросовестным клерком. Или таксистом-ворчуном. Путину потребовалось пройти все ступени, чтобы стать тем, кем он стал. Убери один лестничный марш, и получишь совсем другой результат. Здесь уже ничего не изменить.

– Ну, а если хотя бы двойником?

– Чего-о? Ты, смотрю, не понял. Это уже не существенно, Михаил, – повторил он инструкторские слова.

– Да понял я.

– Вот и хорошо. Да и… Короче, мы такого задания от «Экстры» не получали, а о делах центровых коллег, как ты знаешь, нам знать не положено. Нам и своих заданий, во! – он провёл ладонью нал головой, словно поправляя и без того всегда аккуратную причёску, – по маковку!

– Значит, всё-таки могли украсть? – не сдавался я.

– Тьфу на тебя! Ремень подтяни, садимся!

Колёса «тушки» вполне корректно стукнулись о бетонные плиты полосы, летчики, к их профессиональной чести, не скозлили. Реверс натянул привязные ремни, пассажиры стали радостно хлопать в ладоши. Чехи допели свою назойливую песенку.

Долетела, развалина!

– Наш самолёт произвёл посадку в столичном аэропорту «Домодедово»! – произнёс динамик. – Температура воздуха в Москве…

Тут старый динамик, устав так долго трудиться, хрюкнул, зафонил и выключился. А бортпроводницы без аудиотехники надрываться не собирались.

Прибыли. В столицу нашей чужой Родины.

В странный мир пути не туда.

Потапов нас почему-то на выходе не встречал. Третий агент группы «Сибирь» или, как порой говорит Кромлев, боец, по какой-то причине задерживался. Мы долго ожидали начала выдачи багажа, толпились вместе с остальными пассажирами, чтобы в числе первых получить два маленьких серых чемодана. С выдачей – полный бардак. Народ с трёх рейсов нетерпеливо толкался вокруг неподвижной резиновой змеи, громко возмущался, бегал куда-то с претензиями, и опять скандалил у транспортёра… Нервы у всех были на пределе.

– На выходе в зал прилёта упрёмся в толпу. Там будет много бомбил, очень много. Ни с кем не разговаривай, – строго предупредил группер после того, как мы выцарапали из кучи-малы свои чемоданы. – Не поворачивайся и не обращай внимания, даже если будут хватать за руку. Тем более не бей никого, привлечём внимание.

– Помню, инструктировали.

– Во-во. Подожди-ка, на твоём чемодане замок вскрывали, видишь? Что-то ценное там было?

– От, суки! Не-ет… Всё ценное при себе, – я похлопал по карманам летней бежевой куртки. – Ну, сволочи, что тут сказать!

– На месте, говоришь? Тогда плюнь, просто уходим. Режем строй бомбил плечами и сразу сворачиваем направо. Если повезет, то найдём в зале свободные кресла, там я спокойно позвоню Ивану.

Ваня прибыл в Москву заранее, квартирьером, готовился к приёму группы.

Людей, встречающих прилетевшие рейсы, действительно оказалось много, и почти все – предельно наглые таксисты, выискивающие потенциальных клиентов. Никогда и нигде я не видел столько бомбил. Их никто не гонял, не мешал приставать. Чувствовалось, что здесь работает одна большая группировка опытных профессионалов, хороших психологов, умеющих и уговорить мягко, и надавить вовремя. Среди встречающих были заметны люди с испуганными лицами и табличками в руках. Они хорошо понимали, что в тревожной действительности сам факт индивидуальной встречи в аэропорту уже указывает наблюдателю, если не на особую важность, то на определённую состоятельность прибывшего.

Таксисты – особая тема. Аэропорт Домодедово всегда был вотчиной подольских бомбил и девятого Таксомоторного парка Москвы, где подольские таксисты работали ещё во времена СССР. Развернувшись в девяностые, они начали тяготеть к бизнес-проектам, достаточно вспомнить легендарный «Союзконтракт» с его куриными окорочками. Домодедовские таксисты – подразделение подольских. Мне было противно смотреть на это жёстко структурированное внутренними криминальными законами скопище: стоящих впереди полновластных хозяев аэропортовской логистики, людей с наглыми рожами и крутящимися брелками в руках, и бесправных чужаков позади них. В этом загоне уставший от перелёта пассажир должен растеряться, плюнуть на плохо видимых за спинами в кожанках встречающих и согласиться на предложение бомбил.

Вскоре от колонны прилетевших не осталось никого, всех растащили по нелегальным таксомоторам. Интересно, курсирует здесь хоть какой-нибудь общественный транспорт, шаттлы от аэропорта до ближайшей станции метрополитена катаются? Командир ответил, что ходят маршрутки – частные «Газели», принадлежащие таким же пиратам вольного промысла, исправно отстёгивающим долю своей крыше. Муниципальные автобусы прибывают редко и непредсказуемо.

– Аэроэкспрессы?

– Откуда они возьмутся, Лаки, рановато им… Если уж у нас скоростные электрички с Павелецкого вокзала только в 2002 году запустили, то здесь вообще в ближайшие годы вряд ли что-то срастётся.

Позвонить Павел не успел, Иван увидел нас первым.

– Добро пожаловать в столицу! Как долетели, смертнички? – поинтересовался он после короткого рукопожатия.