— Если ты меня развяжешь... — шучу я.

— Еще восемь минут... — смеется Эйс и встает.

— У вас с ней есть шансы?

— Нет. Мне придется порвать с семьей. Потому что, если я представлю ей своих родителей, это не станет исключением. Ни для кого. — Эйс мгновение медлит, прежде чем продолжить: — Я обязан так жить. У меня нет выбора.

Он делает глубокий вдох, прежде чем признаться:

— Иногда я просто хочу уйти и начать новую жизнь под новым именем. Несмотря на то, что люблю свою семью и не могу представить себе жизнь без братьев. И даже если мне доставляют удовольствие ограбления. Но зная, что у меня никогда не будет возможности иметь честные и искренние отношения с женщиной, которую не выбрал бы мне мой отец, только потому, что она тоже преступница... это разрывает меня изнутри.

— Если бы я не была связана, я бы сейчас обняла тебя. Мне жаль это слышать, Эйс, — отвечаю ему. Я чувствую, насколько он угнетен, и, конечно, вижу это.

— Я рад за тебя и Дрейка. Он долго не был уверен в том, что хочет втягивать тебя во все это. Но теперь ты часть нашей семьи, и пути назад нет.

— Наверное, поэтому ты был так очарован мной, да?

— Я до сих пор очарован, — усмехается он, снова надевая свою маску. — Дрейку так повезло найти тебя. Большинство женщин, скорее всего, убежали бы с криком, но не ты. Почему? Зачем ты это делаешь?

— Видимо, любовь ослепляет. Я безраздельно предана этому человеку. Как только он находится рядом со мной, я чувствую себя целой. Даже если я зла на него... не знаю, как это объяснить. Это просто так и есть. Я никогда не чувствовала ничего подобного за всю свою жизнь, но теперь понимаю, что имеют в виду многие влюбленные пожилые пары, когда говорят: «Когда я впервые его встретила, я знала, что он — мужчина всей моей жизни». И мне кажется, что именно это мгновение мне довелось пережить с Дрейком. — Я поворачиваюсь к Эйсу и говорю: — И ты тоже испытаешь это. Ты найдешь женщину, которая захочет быть с тобой, не взирая ни на что.

— И нормально для тебя сейчас стать преступницей? Притом, что раньше ты всегда жила прилично и законопослушно?

— Если честно, пока я предпочитаю не думать об этом. Знание того, что делает Дрейк, очень меня расстраивает. Мне было бы легче, если бы он был просто сыном владельца компании. Но я с этим разберусь. И, может быть, я смогу заставить его уйти в отставку и заботиться о своей семье…

Эйс смеется и шепчет:

— Еще четыре минуты.

Вздохнув, я опускаю голову. Замечательно. Дрейка я уже точно не догоню.

Позже вечером я сижу с Маликом за кухонным столом. По мобильному телефону ему сообщают о текущем положении операции «Золото». Так что я, конечно, тоже в курсе.

Напряженная, я сижу и пью свой чай, Крэш, свернувшись калачиком, лежит на рубашке Джекса, которую он специально оставил для него. Лу-Белль дремлет на кровати, а Малик? Он размышляет.

— У тебя чешутся пальцы, правда? — подкалываю я его.

— Что ты имеешь в виду? — его взгляд говорит мне, что он прекрасно знает, что я имею в виду.

— Ты не можешь дождаться, чтобы написать статью об этом.

— Ну конечно. Я просто должен быть осторожен, чтобы не сообщить инсайдерскую информацию, иначе мы все взлетим на воздух.

— Это понятно... — я по-прежнему рассержена, потому что он обманул меня тогда.

— Ты хороший актер, — говорю я, и снова опускаю свой чайный пакетик в горячую воду, просто чтобы было чем заняться.

— А что я должен был сказать? Что я, конечно же, в курсе, кто такой Дарк? — усмехается он.

— Нет. Я не могу ни на кого из вас злиться. Но почему-то злюсь. — Вздыхаю и смотрю на его телефон, который, к сожалению, пока не показывает никаких новостей.

И вдруг он светится!

Малик читает вслух:

— Главный комиссар Блех направляется через сад в дом. Мы немного пошумели, чтобы отвлечь его. Блех сейчас в доме и разговаривает с Дрейком. Он очень взволнован из-за видео.

Малик усмехается и говорит:

— Если бы он знал, что Эйс тоже из мафии, он бы с ума сошел!

— Ему жаль меня. Я имею в виду, что он доверяет Эйсу и Дрейку, а они обманывают его.

— Ты тоже обманываешь его, Кассандра, не забывай.

— Да, спасибо, что еще раз указал мне на это. — Я вздыхаю и допиваю свой чай, прежде чем наполнить чашку горячей водой и положить в нее новый пакетик.

— Нам лучше еще раз повторить, что ты скажешь полиции завтра днем. Ничего не должно вызвать подозрений!

— Ладно. — Вообще-то, я не хочу быть частью этой операции «Золото». Вообще-то, сейчас мне гораздо больше хочется вернуться домой, завалиться в свою кровать, выпить чаю и посмотреть криминальный боевик, а не играть в одном из них!

Но все это напоминает мне больше психо-триллер, чем боевик.

Все начинается после обеда.

Меня отвозят на склад под Цюрихом. Чтобы я случайно не проболталась, они не говорят мне точного адреса, а только время от времени позволяют смотреть в окно, чуть приподнимая повязку, чтобы я запомнила мелкие детали.

На складе есть отдельные помещения, в одном из них построена временная клетка, в которой, вероятно, держат или перевозят тигров или других опасных животных. Прутья толщиной добрых пять сантиметров, расположены вертикально на расстоянии около десяти сантиметров друг от друга так, что моя рука хорошо пролазит сквозь них. Окна полностью зарешечены, солнечные лучи едва проникают даже при дневном свете. Стол рядом со мной завален мусором и остатками еды, коробками и порножурналами. Конечно, это должно выглядеть так, будто многие мужчины находились здесь в течение нескольких дней…

Они украли мусор мистера Андерсена и разбросали здесь, чтобы везде была его ДНК. Умно.

Со мной Малик и несколько мужчин, которые все подготавливают.

Металлические оковы на моих щиколотках и запястьях прикрепят к цепям позже. Но прежде мне нужно зайти в несколько комнат, чтобы оставить там следы. Например, в ванную, где я трогаю различные предметы, пользуюсь туалетом и разбрасываю несколько волосинок. В конце концов, следователи не должны заподозрить, что меня здесь вообще не было.

Потом они заводят меня в клетку. Цепь прикрепляется к оковам на руках и ногах, соответственно. Одеяло служит матрасом.

Я еще могу свободно передвигаться в клетке размером примерно в два квадратных метра. Стоять в ней еще можно, но мне нужно немного наклониться. Цепи прикреплены сбоку так, что если дверь будет открытой, я не смогла бы убежать.

Здесь холодно, чертовски холодно. В маленькой комнате, которая, скорее всего, служила кабинетом несколько лет назад, есть отопление, но оно отключено.

Деревянный стул и веревки переносят в другую комнату, которая обставлена так же скудно, как и та, что была в тюрьме.

Я сижу там, одетая в пальто, и обмотанная еще одним одеялом.

И все равно здесь до чертиков холодно!

С одеялом такую температуру еще можно вынести, но я не могу себе представить, каково было бы на самом деле оказаться здесь в ловушке в течение нескольких дней.

Мне приносят бутылку воды, из которой я выпиваю несколько глотков.

— На улице четыре градуса. Здесь в настоящее время точно так же. Но мы еще поставим тебе обогреватель, работающий на переносном трансформаторе.

Потребовался добрый час, чтобы электрический обогреватель прогрел помещение до «приятных» двенадцати градусов.

Потом они приносят сюда Леандро Андерсена. Он без сознания, и его кладут перед клеткой.

— Вот металлический прут. На нем его отпечатки пальцев, а теперь и твои. У него в кармане телефон. Позвони в полицию. — Малик кивает мужчинам, которые идут к машинам.

— Хорошо! — начинается.

Он последний раз кивает мне и уходит.

Слышу, как отъезжают машины, и последний раз делаю глубокий вдох, прежде чем все начать.

Я осторожно ползу на коленях вперед, отложив металлический прут в сторону. Затем прикасаюсь к безжизненному телу, лежащему передо мной. Цепи, прикрепленные к металлическим оковам на моих щиколотках и запястьях, к счастью, не мешают.