В общем, работать было над чем, и работа та шла ускоренными темпами. За всем этим и сам Андрей смог подтянуть свою физическую форму, восстановить свои боевые рефлексы и навыки. Ведь они у него здорово притупились после долгого лечения от ран, полученных от монголов в битве при реке Калке.

В общем, трудились над боевым совершенствованием все. Даже Волчку доставалось. Был он из породы больших северных остроухих лаек, что так ценились у знающих людей. Собаки эти, испокон веков использовались для охоты на «опасных» зверей, таких как медведь, лось и кабан.

Натаскивали их особенно на загонную охоту лося. Так что с кровными боевыми качествами у него было всё нормально. Оставалось только отдрессировать пса как на борьбу со зверем, так и с лихим человеком, вот и будет у них ещё один помощник да защитник.

В качестве развлечения и прикорма, в немногие часы отдыха и досуга, была на усадьбе рыбная ловля.

Андрей сделал из четырёхметровых хлыстов орешника пару удилищ и оснастил их всем имеющимся у него современным снаряжением: леской с крючками, грузилами да поплавками.

И пошла у них рыбалка…

А рыбы, надо сказать, было много! От плотвы и уклейки, которую и за рыбу-то тут не больно считают, до крупного, с лопату, леща, с сазаном и язя с налимом. Попадался на снасть также сиг, хариус и проходной угорь. Бил мелочь на стремнине жерех и разбойничал в камышах пёстрый окунь. Да какой только рыбы тут не было! Самое же главное, что была она вся тут непуганая и вовсе даже не искушенная рыбаками. Ты вот дай ей червячка или кобылку в качестве приманки, она тебя и порадует в ответ отменным клёвом!

Особенно хорошая рыбалка была на ближайшем к усадьбе озерце. Вот и сегодня, в воскресенье, в день свободный от учения ратного да основных работ, непривычно отоспавшись, пошлёпали рыбаки к своей излюбленной заводи. Озеро тут делало живописный изгиб. Берега стояли поросшие камышом, а на самом берегу с выходом на воду лежала здоровенная такая лесина. С неё то и было удобнее всего удить.

Вот поплавок повело чуть в сторону, резкий кивок, и Митя ловко подсёк неизвестную ему ещё пока рыбу. Леска натянулась как струна, прочное ореховое удилище аж затрещало от большого напряжения, но паренёк не сдавался и потихоньку вываживал свою добычу к берегу.

«Нужно бы вообще соскочить на него с лесины, ибо с дерева-то такую рыбу не взять!»–подумал он и спрыгнул в воду. И вот, наконец, из воды, показалась голова с тёмной спиной.

–Тятя! Да это ж сазан какой, смотри! Да не просто сазан-сазанище!

–Тяни-тяни, не давай ему слабину! –усмехнулся отец и тоже подсёк хорошего подлещика.

–Да, тять, с такой то снастью можно хоть какую рыбу ловить, и всегда с ней при добыче будешь. Тут никакие обрывы да сходы тебе не страшны! Не то, что с волосяной или холщовой снастью. Опять же и крючки вон какие острые!

–Да не всё дело в снасти, сынок, главное, чтобы самой рыбы хватало, да и умения и старания у рыбаков были.

А поплавок снова нырнул, и теперь уже Сотнику требовалось всё умение, чтобы вытащить из озера приличного язя.

Скоро у обоих рыбаков на шнурах, пропущенных через жабры, шевелила хвостами в воде изрядная стайка.

–Вот и на уху да жарёху наудили мы с тобой, Митяй! Давай-ка я её теперь всю выпотрошу да почищу, а ты пока печь в избе затопи и жаровню-утятницу приготовь. Под уху же, тот средний горшок, что без ручки, думаю, в самый раз будет. Как раз нам на два раза с тобой и Волчком её хватит.

Еда тут летом долго не хранилась, ибо холодильников и морозильных камер не было, а ледники – специальные погребки, набитые речным льдом, уже к июлю вытаивали полностью. Так что готовили пищу всегда на раз, ну, максимум на два раза. Зато и ели, конечно, в основном, всё свежее.

Митя, какой уж раз попробовал уговорить отца не отправлять его на зиму к старшей сестре в Новгород. Дескать, тут по хозяйству отцу он в помощь. А ну, как тот на охоту уйдёт, да на неделю на ней и задержится? А скотина-то без присмотра вся тогда останется! Ну и опять же, воинское обучение прерывать никак нельзя. Не то все навыки таким-то потом и шишками наработанные–утратятся! Да и вообще, там, у Аннушки, он не больно-то уж и нужен.

У неё же и своих то вон двое: Алёшке шесть лет да Дарьюшке уже скоро годик, а тут вон и ещё один рот нарисовался, корми потом его да обстирывай.

Но Андрей на все эти детские хитрости не вёлся и был неумолим.

–У нас с тобой был уговор сын, что под зиму с плотницкой артелью убудешь ты к Анне. Там же не дармоедом тебе надлежит быть, а помощником! Забыл?! И вообще, сам должен понимать, у её мужа Артёма, десятника из личной воинской сотни Владыки – служба всегда на первом месте. Он дома может и месяцами даже не бывать, всё за погаными язычниками по дебрям гоняясь. А как не мужчине, родичу со стороны жены, быть защитою в доме в его отсутствие? Время-то вон, какое лихое то ноне! Новгород постоянно бурлит, то князя погонят, то архимадрита самого в Киев отправят, а то и просто «побузотёрить» народу надо. На вече глотки да бороды дерут, а опосля по посадам рыщут с дубьём. Где и чего разорить можно, выглядывают.

И видя, как поник Митенька, искренне его жалея и понимая, добавил:

–Есть у меня к тебе важное дело, сын.

И Митя почувствовал, что отец уже не хитрит как прежде, отсылая его к сестре под юбку, стал внимательно слушать.

–Расскажу я тебе подробно про все свои планы, сынок. Как-никак, а ты моя главная опора и надёжа, родная кровинушка, и должен всё это знать. Ну, так слушай:

«С плотницкой артелью Луки Тесло, что у нас ставила о позапрошлом годе всю усадьбу, был такой уговор. Как только они закончат свой ряд в Торжке да будут возвращаться Селигеровым путём назад в Новгород, сделают они небольшой крюк к нашей усадьбе. И от Рождества Пресвятой Богородицы (21 сентябрянового стиля), примерно три седьмицы до Покрова, то есть до первых хороших заморозков, у нас тут и поработают. Правда вот запаздывают они что-то к урочному сроку. Ну да задаток-то уже получили, поди ж теперь не обманут. Артельный Лука сам муж серьёзный, да и артель ему подобралась вся под стать. Так что думаю, что со дня на день можно бы их уже ждать. Ну а как первые заморозки пройдут, надлежит тебе идти с ними в Новгород. Артельные те, тебе же в том защитой будут, и не удивляйся так. На хороших плотников не больно кто и «рыпнется» из лихоимцев! Они же всю жизнь с топором за пазухой живут и любому лихоимцу укорот дать смело смогут. Да и ты, если что, им уже воинская подмога,»–и подмигнул при этом Мите.

«А вот по прибытии в Новгород надлежит тебе найти моего доброго приятеля из купцов–Путяту Селяновича. Где и как, я тебе потом отдельно и подробно расскажу. Купцу тому, Митрий, передашь от меня суму с вещами да грамотку берестяную. Сума та будет совсем небольшая, но зато очень и очень ценная! Поэтому и держать ты её будешь при себе постоянно, впрочем, так же как и грамотку. И никому ничего не показывать и не рассказывать, окромя только того самого купца!

Затем, так и быть, если у Анны с Артёмом всё будет ладно и спокойно, а сам он будет на месте, то можешь тогда уже и возвернуться в усадьбу.

В конце ноября, начале декабря, нижним путём по первому зимнику реки Полометь от купца Путяты на Торжок пойдёт большой санный обоз. Пара тройка саней от него и заберёт тот весь приготовленный нами к торгу воск да мёд. И вот с этим-то вот самым обозом ты и сам приедешь, а и может какую грамотку мне привезёшь от того же Путяты, да мало ли ещё от кого, –и при этом прищурился остро.

Да и в санях этих кое-что уже помоему заказу будет, так что, считай, что ты и как приказчик, и как охрана нашего добра выступаешь!

Цени сын, доверие! –и улыбнулся поощрительно.»

Плотницкая артель.

Осень всё сильнее вступала в свои права. Уже сбивались в стаю перелётные птицы. Ставили на крыло молодых и совершали перелёты с одного болота или озера на другое.