- Тогда вот это. - Бандит похлопал рукой по мечу, - Смерть на месте.
- Значит выбора у меня нет, - сухо произнес Док. - Вас отвезти к ангару? Это недалеко.
- Нет, Сайд, мы пешком пройдем. Ведь мы города не знаем, и ты мог бы нас доставить прямо в полицию.
Все вышли из лимузина. Один похлопал по одежде Дока, прощупывая через ткань содержимое карманов, и успокоился, не найдя ничего такого, что по размеру могло бы оказаться оружием.
- Имши! Иди впереди!
Они двинулись на запад, к речному порту на Гудзоне.
Шли неторопливо, чтобы не вызывать подозрений.
А на темной улице, где произошел захват, так ни разу и не показался тот, кто отдавал приказания из ящика. Он по-прежнему оставался невидимым.
Они миновали почти безлюдные в это время улицы, где находились магазины одежды. Дальше дорога пошла под уклон. Асфальт здесь был поврежден колесами тяжелых грузовиков, в выбоинах стояла вода цвета расплавленного свинца.
От арабов попахивало, они давно уже не мылись. На безлюдных улицах с полуразвалившимися домами они держали свои длинноствольные пистолеты наготове.
- Уаллах! Далеко еще?
- Не Очень. Вон там.
Перед ними показался ряд крытых пирсов, похожих на громадные спичечные коробки со слегка выпуклым верхом.
Тут и там между пирсами находились открытые верфи.
На широкой портовой улице вдали виднелось складское помещение с вывеской "Торговая компания "Гидальго". Не доходя футов двести до этого сооружения располагался открытый пирс, загроможденный упаковочной тарой, передвижными кранами, навесами для инструмента. Прямо туда и повел их Док. Они пробирались между разбросанными в беспорядке ящиками и механизмами по проходу между высокими штабелями бочек с нефтепродуктами. Доски покрытия пирса были сильно замаслены, пропитаны нефтью и смазкой. В темноте нельзя было отличить одного от другого, поэтому в спину Дока все время упиралось два пистолета. Слегка ускорив шаг, он отодвинулся от них.
- Имши алла мах! Иди медленнее!
В следующее мгновение их дула снова оказались прижатыми к спине, но пленник оставался на месте.
- Вперед! - раздалась команда. И снова ничего не произошло. Выругавшись, араб вытащил спичку и зажег ее.
- Уаллах!
Вместо спины Дока их дула упирались в прикрытую мешковиной кучу свернутых канатов.
Все четверо разразились арабскими проклятиями. Тот, что шел позади, рычал:
- Сыновья безмвзглых верблюдов! Вы дали ему одурачить себя! Нет здесь никакой подводной лодки-и-и-оо-уу!
Слова его перешли в вой кошки, хвост которой прищемили креслом-качалкой.
Бронзовые руки внезапно схватили его сзади за локти.
Ему показалось, что у него уже нет рук ниже локтей. Вой перешел в пронзительный вопль от невыносимой боли. Кисти его разжались, пистолет выпал и скользнул в сторону по промасленным доскам. Что-то сжало его со страшной силой.
Затрещала одежда, лопнули кожаные ремни. Отравленный меч вместе с ножнами был сорван с его спины, а сам он был поднят в воздух и с силой брошен вперед. Летел он не головой вперед, а боком, так что сбил с ног своих сообщников. Они втроем свалились на свернутые канаты и беспомощно барахтались на них. Четвертый, который зажигал спичку, успел отпрянуть в сторону. Спичка от резкого движения погасла. Он размахивал пистолетом, но не стрелял. Возбуждение не заставило его забыть, что выстрел привлечет полицию. Он пытался вытащить меч, но вдруг будто стальные челюсти впились в его лодыжки и он взлетел вверх ногами в воздух с такой легкостью, будто весил не более кролика. Тело его то поднималось вверх, то падало вниз и каждый раз он ударялся головой о твердые доски. Наконец он обмяк, как проколотая шина, из которой вышел воздух.
Когда трое на куче канатов сумели освободиться друг от друга и попытались встать, на них из темноты обрушился град ударов. Бронзовые пальцы находили на их телах точки нервных центров, парализуя их и причиняя острую боль.
- Смилуйся, о Аллах! - простонал один. - Это не человек!
Все они лишились своих пистолетов и мечей. Оружие, описав дугу, падало в воду и там исчезало.
Один из бандитов, пытаясь спастить бегством, наугад бросился по ящикам, корзинам и механизмам прочь. Когда ему удалось преодолеть около двадцати ярдов и у него уже мелькнула надежда, что он в безопасности, мощная рука обхватила его грудную клетку с такой силой, что воздух вырвался из его легких со звуком воды, вытекающей из перевернутого ведра. Ребра затрещали.
- О Аллах, я умираю, - выдохнул он.
Но он ошибся. Ребра его не были сломаны, хотя одно или два треснули. Док Сэвидж, с его безукоризненным знанием анатомии человека, хорошо разбирался, какое давление могут выдержать ребра.
Док отнес беглеца к остальным. У одного из них непроизвольно дергались руки по мере того, как к нему возвращалось сознание. Двое других были слишком сильно оглушены, чтобы сопротивляться. Свалив их всех на канаты, Док стал ждать, пока они придут в себя,
Сначала они ринулись было в бой, но Док отправил их назад молниеносными ударами. Они отлетели к канатам, дрожа и корчась на скользких досках. Бандиты смотрели на металлического великана, как на Титана из потустороннего мира. Ведь их было четверо против одного и в боевых искусствах все они были не из последних.
И тем не менее, все их усилия казались жалкими, детскими попытками. Никогда еще они не сталкивались ни с чем подобным.
Док достал миниатюрный фонарик, повернул его линзу, и тонкий луч расширился, образовав яркую воронку света, направленную широкой стороной вниз. Четыре пленника находились теперь в свете фонаря. Слабый свет падал и на самого Дока.
Арабы смотрели на него не отрываясь. Заглянув в его странные золотые глаза, каждый уже не мог отвести свой взгляд.
- Уаллах! Это не человек, - повторил свой вывод вслух один из них.
Выражение лица Дока не менялось. Губы не шевелились. Он ждал, зная, что чем дольше они будут вспоминать недавнюю схватку, тем больший страх испытают.
Вдруг возник какой-то неземной звук. Казалось, его порождает окружающая ночь. Вибрирующий, густой, низкий, как пение незнакомой птицы джунглей или как шум ветра в голых ветвях холодного леса. Мелодичный, но без мотива. Это был не свист, да и вряд ли чьи-либо голосовые связки могли издавать такой звук.
