Одна? Почему я одна? А няня? Я недоуменно уставилась на приоткрытую дверь. Тут меня озарила догадка. Ну конечно! Няня теперь будет присматривать за мамой. Бедная мама! Слезы одна за другой покатились по щекам. Присев за дверью я принялась придумывать как загладить свою вину, но тут, папа сказал что-то такое, что я вскочила как ужаленная! Папа заявил, что они решили отправить меня погостить к дедушке с бабушкой! Вот предатель! Конечно, я всегда мечтала у них побывать! Ведь папа так интересно рассказывал о своем детстве. Он с братьями все лето ходил купаться на море! А еще они лазили в горы, катались на лошадях и объедались сладким виноградом прямо с веток! Это было бы восхитительно! Когда-нибудь… Но не сейчас. Сейчас моя несчастная мама нуждается в помощи, а они хотят отправить меня к бабушке с дедушкой?! Ну нет! С грохотом распахнув дверь и крича, «я никуда не поеду!» я бросилась за мамино кресло. Там я была готова защищать свое право заботиться о ней до последней капли крови! Но, казалось, никто не обратил на меня особого внимания. Мама ласково погладила меня по волосам и продолжила пить чай, все остальные дружелюбно поздоровавшись, стали обсуждать дела братьев, интересоваться, как поживают бабушка с дедушкой, будет ли это лето таким же жарким, как прежнее… Разговор мерно журчал, а мои руки все больше уставали. Еще бы! Как долго вы простоите, изо всех сил вцепившись в кресло? Уж поверьте, на час никого не хватит.

– В этом году, говорят виноград будет слаще меда, – расписывала бабушка красоты их жизни, – сделаем вино, мармелад… Она мечтательно закатила глаза, – это такое лакомство, м-м-м-м. Кто не пробовал свежеприготовленный виноградный мармелад с блинчиками, тот не знает, что такое настоящие сладости.

Ну бабушка, вот уж не думала, что она такая сладкоежка! Мне, так ни разу не приходилось попробовать этот самый, свежесваренный… Только обычный. От голода у меня заурчало в животе и я немного высунулась из-за кресла.

– А качели, качели на которых мы катались, еще висят в саду? – спросил брат.

– Да, конечно, – бабушка энергично закивала головой.– Дедушка их подремонтировал, покрасил, сейчас они лучше новых. Соседские дети, частенько заходят на них покататься.

Вот они какие! – от обиды у меня задрожала нижняя губа. Подумать только, братья катались на качелях, а мне и не рассказывали! И сейчас, какие-то соседские дети катаются, а я нет! До чего же несправедливая жизнь! Не успела я додумать эту мысль, как дедушка достал какую-то яркую бумажку и принялся разглаживать ее у себя на коленях.

– Дедушка, что это такое? – Мама слегка приподнялась в кресле, загораживая мне вид.

– Это? – дедушка многозначительно пошевелил бровями, – это афиша. Через полтора месяца к нам приезжает просто удивительный цирк. Там будут и верблюды, и обезьяны, и тигры, и даже слон. А выступление воздушных гимнастов! Говорят, это нечто!.. Мы с бабушкой непременно пойдем.

Нет, это уж слишком! – Возмущенно думала я, выползая из-за кресла. Разумеется, я догадалась, что происходит! Но отказаться было выше моих сил! – Можно я поеду с вами? – тихо попросила я, кое-как выбравшись из своего укрытия…

8

Вот это был беспокойный денек! После обеда няня с бабушкой спешно собирали меня в дорогу. Они то и дело бегали советоваться с мамой. Брать игрушки, или нет? Сколько необходимо взять платьев? Пригодится ли мое осеннее пальто? Понадобятся ли в дороге лекарства? Я активно им помогала. Но няня заявила, что я путаюсь под ногами. Ничего подобного! Если бы я не вытащила из корзины свои зимние перчатки и шарф, то они отправились бы с нами. В общем, суматоха была такая, что глядя со стороны можно было подумать, что уезжает не один, вполне себе самостоятельный ребенок, а целое семейство!

Когда наступила пора отправляться на вокзал, я вдруг передумала. И даже вознамерилась порыдать, но тут, мой дедушка слегка дернул меня за ухо и пробормотал: – Тихо. Не огорчай маму. – а вид у него был такой возмущенный, что я не осмелилась ослушаться.

Кстати, про дедушку я вам еще не рассказывала. Папа говорит, что он очень важная персона. Он работает нотариусом. Пишет какие-то бумаги и что-то там заверяет. Или кого-то в чем-то заверяет? В общем, я тогда еще не разобралась, но на всякий случай  держалась от него подальше. Да и вы бы держались, если б его видели. Он всегда носит серые, колючие костюмы и очень внимательно на всех смотрит. Поверьте, даже если вы стащили конфеты из вазочки пару недель назад, он догадается! А потом он, наверное, записывает все в своих бумагах. И заверяет всех, что это правда. Вот так. Папа утверждал, что, когда я больше узнаю дедушку, я его буду обожать. Но я сомневалась. Ведь он сам говорил, что дедушка всех видит насквозь. Кому это понравится?

Смотрит на вас кто-то и видит все ваши кишки и печенки. Ага? Жуть, правда? По-моему, таким талантливым людям нужно становиться докторами и точка! Но, когда я сообщила об этом папе, он, как обычно,  долго хохотал, а потом сказал, что видеть насквозь это образное выражение. Я так и не поняла, что это значит. Решила потом посмотреть в словаре. Но, как вы сами понимаете, сердить такого необыкновенного дедушку лучше не стоит. Поэтому, кое-как простившись с мамой, я поплелась в машину. Папа отвез нас на вокзал, выгрузил  все вещи, быстро обнял и лихо укатил обратно.

Кажется, он был даже рад, что остается с мамой вдвоем. Друг, называется! Я принялась возмущенно пыхтеть, но легче от этого не стало. Пришлось просто пойти в свое купе.

Когда мы уселись, поезд плавно тронулся и мимо поплыл перрон, деревья, дома… Поезд все больше набирал скорость и деревья за окном как будто отплясывали буйный танец, кружа хороводы! Я так увлеклась этим зрелищем, что сразу даже не расслышала, что мне сказал дедушка.

– …так что произошло? – словно издалека донесся до меня его вопрос. Я испуганно встрепенулась и уставилась на дедушку.

– Что произошло? – повторила я следом за ним.

– Я хотел узнать у тебя, что вчера произошло? – дедушка смотрел на меня очень внимательно, но дружелюбно.

– Ах, Генри, Луиза же говорила, что это слабые нервы, – вмешалась бабушка. – Почему ты решил тревожить девочку?! Вдруг ей опять станет плохо и она заверещит на весь вагон? – бабушка сидела, как испуганный птенец, поглядывая то на меня, то на дедушку.

– А ты правда можешь? – спросил дедушка.

– Могу что? – на всякий случай уточнила я.

– Начать верещать на весь вагон?

– Вряд ли. Если только в экстренном случае.

–Так значит, вчера случай был экстренным? – казалось, дедушка ничуть не удивился. Он лишь поощрительно улыбался сквозь пушистые  усы. Я немного поразмышляла, а затем согласилась.

– Пожалуй, да, сэр.

– Я так и думал, – похоже, дедушка был доволен моим ответом. Слегка кивнув,  он снова спросил:

– Ты кому-нибудь уже рассказывала о том, что вчера было?

– Пока нет, – для пущей убедительности я помотала головой.

– Может быть, ты поделишься с нами? А то, признаться, ты нас заинтриговала.

Я была польщена. Заинтриговать дедушку нотариуса, это вам не пустяки. Точно говорю! Но, для порядка, я изобразила, что не решаюсь доверить свой секрет.

– Ну же, Лисса, сделай одолжение, расскажи нам все с самого начала.

– Ну, ладно… – я вздохнула и принялась рассказывать печальную историю неудавшейся дружбы. Сперва я говорила неохотно, тщательно подбирая слова. Но дедушка слушал так внимательно, а бабушка так сочувственно охала в самых трагичных местах, что я потихоньку воодушевлялась и вскоре, как бешеная прыгала по купе. То я была Эбби Эванс с Лотти Кэмбэлл. Тогда, присев я кривила зверские рожи и цедила слова сквозь зубы. То, снова была собой и, прижимая руки к груди, расписывала, как мне было страшно, как я была обижена и возмущена. То, я падала на пол купе, изображая, как рыдала от отчаяния возле кухни. То кралась вдоль стены, показывая, как готовилась операция по спасению чести семьи (ну и моей, разумеется, тоже). Спрятавшись за дедушкины ноги ( в тот момент это было воображаемое кресло), я уже набрала в легкие побольше воздуха, чтобы продемонстрировать свой фирменный клич, но тут бабушкина рука ловко зажала мне рот.