– Не тормози, – сказала ей Кэсси, когда ей и Боунзу пришлось в четвертый раз остановиться и подождать ее. – Не стоит теряться здесь.

Поверь мне.

– Я не потеряюсь, – заверила ее Эш.

Кэсси кивнула. Они с Боунзом снова двинулись вперед, Эш – следом. Но тут она увидела какое-то движение в стороне, и ей пришлось совсем остановиться, чтобы разобрать, что это было. На этот раз это оказалась не ветка и не тень. На этот раз там действительно кто-то был, и кто-то смотрел на нее. Эш различила отблеск солнца на черных волосах, ниспадавших из-под тонкой вуали странной шапочки, похожей на те, которые Эш видела на средневековых картинках. Фигура была одета в черное длинное платье или плащ. Эш точно могла сказать по ее очертаниям, что это женщина.

– Кто ты? – спросила она тихо.

Кэсси и Боунз снова остановились, дожидаясь ее.

– Эш! – позвала Кэсси.

– Сейчас-сейчас! – отозвалась Эш.

Она сделала шаг к таинственной фигуре. На мгновение ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног – это было чуть-чуть похоже на то головокружение, которое она испытала, когда Боунз перенес их сюда из бомжатника в Верхнем Фоксвилле – и вдруг все переменилось.

Исчезли кедры и сосны. Исчезло дневное солнце. Теперь в лесу – в березняке, а не в бору, в котором они были секунду назад – лежали густые сумерки. Склон внезапно выпрямился, и Эш чуть было не потеряла равновесие.

Она посмотрела туда, откуда сделала шаг – она сделала всего один шаг, но, казалось, что шагнула через полмира. А может быть, так и было, потому что лес был уже совсем не американский. Он казался лесом Старого Света, похожим на леса Англии, родины Эш. Могучие коренастые буки и дубы, ильмы и белые березы закрывали небо. Под ними не было подлеска, и почва была мягкой от прошлогодней листвы и перегноя.

Кэсси и Боунза не было.

Слышались только их голоса. Они доносились откуда-то из далекой дали – как будто с другой стороны горы. Или будто сквозь какую-то стену. Кэсси позвала ее по имени. Боунз сказал:

– Поздно уже. Она теперь там, куда мы попасть не можем.

– Мы должны ее найти! – ответила Кэсси. – Я отвечаю за нее здесь. Я не могу уйти и оставить ее здесь. Она пришла ко мне за помощью – и что я наделала! Если мы не найдем ее, я не знаю, как я буду жить.

– У тебя нет выбора. Она могла пойти по тысяче тысяч путей. Она могла шагнуть во вчера. Или в завтра. Она может попасть во время, которого никогда не было или никогда не будет. Мы не можем пойти за ней. Можно всю жизнь искать ее и не найти.

Эш потрясла головой. Что он говорит? О чем это он?

Кэсси еще спорила, но голос ее то слышался, то не слышался, словно по радио, когда ищешь волну, и Эш не могла разобрать ни слова. Но она слышала Боунза:

– Все, что мы можем сделать – это вернуться и ждать. И надеяться, что она найдет дорогу домой.

Кэсси сказала что-то, чего Эш не поняла.

– Мы будем молиться, – услышала она ответ Боунза, и его голос тоже пропал.

Эш глядела туда, откуда, как ей казалось, доносились голоса.

Ну, вот, подумала она. Доигралась.

Мурашки страха бегали по ее спине. Она хотела было шагнуть назад, но снова бросила взгляд на таинственную фигуру, сманившую ее с ее тропы. Она была почти уверена, что женщина исчезла, но та сидела теперь на поваленном ильме, и невысокие кусты орешника поднимались над ней. Она смотрела на Эш, чуть улыбаясь, и улыбка ее нехорошо напомнила Эш сумасшедшее веселье Боунза.

Вуаль закрывала лишь верхнюю часть лица женщины, ее глаза, и ниспадала по спине до самых ног. Шапочка ее была, показалось Эш, кожаной, украшенной маленькими самоцветами. Другой драгоценный камень – голубой в золотой оправе, подвешенный цепочкой к черному ремню, висел у нее под горлом. Кожа ее была бледной, очень бледной. В руке она держала гранат, хитро оплетенный серебряными ленточками.

Она была красива настолько, что захватывало дух. Такая же, какой была, как помнила Эш, ее мама.

Эш услышала где-то внутри голос Кэсси: «Называй их маниту, эльфами или лоа – никакой разницы.»

Но эта женщина не была ее мама.

«Каждый из нас видит их по-разному.»

Она была словно принцесса из сказок, которые мама читала ей в детстве.

«Страну эту мы видим по-разному.»

И лес вокруг был таким же, как лес на ее родине.

«Но она всегда одна и та же.»

Все было знакомо Эш. Точно так же, как и женщина была ей знакома.

Загадочным образом все страхи Эш вдруг рассеялись. То, что она потерялась и заблудилась в этом лесу, одна-одинешенька, вдруг перестало ее пугать. Не пугалась она и того, что что-то опасно притягивало ее к этой женщине.

«Верь мне» – все вокруг нее дышало этим.

Кроме ее улыбки.

«Если посмеешь» – говорила эта улыбка.

Эш сделала еще шаг, и только тут заметила птиц. На поваленном ильме за спиной женщины пристроился ворон, положив голову на ее колено рядом с гранатом. А на низкой ветке с другой стороны ее сидел ястреб или сокол.

Волшебство, подумала Эш. Колдунья с волшебными птицами в заколдованном месте.

Тихий голос внутри Эш, голос Кэсси, напоминал: «Можно и ума лишиться.»

Наверное, я уже лишилась ума, подумала Эш. Абсолютно безумный вечер.

«А можно и просто не вернуться.»

А куда возвращаться? Там только тоска, одиночество и страшная черная злоба, которая живет в ней.

Здесь она не видела в себе злости.

Она видела чудеса.

Эш подошла еще поближе. Женщина подняла голову. Сквозь вуаль сверкнули глаза, но выражение их осталось неясным за завесой дымки.

– Кто ты? – снова спросила Эш.

– Смотри, что я тебе покажу, – сказала женщина, не обратив на вопрос внимания.

Голос ее был негромкий, но переливы его позванивали, словно далекие-далекие колокола. Она отложила увитый серебряными лентами гранат и вытянула из широкого рукава правую руку с браслетом, на котором качались десятки маленьких серебряных амулетиков. Амулеты позванивали в такт отголоскам ее слов. Она отцепила один из них от браслета. Пока он лежал на ее ладони, Эш разглядела его – миниатюрный круг стоячих камней, превращенный в маленький серебряный талисман. И тут женщина бросила его наземь между ними.

Ворон каркнул, подняв голову с ее колена. Вторая птица с шумом расправила крылья. Эш же лишь стояла с открытым ртом и смотрела, как амулет рос, увеличивался, расталкивая лес, пока она и женщина не оказались в центре старых, выветренных временем стоячих камней.

– Здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется, – сказала женщина. – Только таким, каким ты его видишь – таким, каким тебе нужно.

Она как-то странно повела пальцами в воздухе, и камни стали уменьшаться, и лес снова обступал их, став еще дремучее и темнее, чем был.

Женщина нагнулась и подняла амулет, снова прикрепив его к своему браслету.

Когда она выпрямилась, взгляд ее из-под вуали снова упал на Эш, изучая ее.

– Ты понимаешь? – спросила она.

Эш медленно покачала головой.

– Кто ты? – только и смогла она сказать.

– Зови меня Лусвен.

Женщина улыбнулась той же сумасшедшей улыбкой, увидев выражение лица Эш.

– Но имени недостаточно, верно? – продолжала она. – Тебе нужна моя родословная, моя история, сверенная и пронумерованная, и тогда ты сможешь легко и спокойно положить меня на нужную полочку в твоей голове? Со всей своей непредвзятостью, раскрепощенностью и непредубежденностью ты ничуть не лучше своей сестры.

– У меня нет сестры, – сказала Эш.

– Не в буквальном смысле, может быть, но ваши матери были близняшками, разве не так? Они унаследовали одни гены. Это уже сближает вас с ней достаточно, чтобы считать вас сестрами.

– Почему ты говоришь, будто знаешь меня – и мою семью?

– Почему ты говоришь, будто не знаешь меня? – ответила Лусвен.

– Я только что встретила тебя. Откуда мне тебя знать?

Ощущение чуда уходило – вечная злоба поднималась изнутри и прогоняла его.