Мы закончили, примерно в 6 часов вечера, и, наверное, мы опоздаем. А я, за всем этим весельем, успела забыть, что мы идём куда-то, пока мне не напомнил Клаус. Ещё пару минут мне потребовалось, чтобы переключиться из приподнятого настроения, и детского желания продолжить веселье, на мстящую натуру с проснувшимися демонами, которые напомнили мне, что я задумала. Улыбнувшись в предвкушении чего-то очень забавного, я, заметив на лице Клауса удивление, побежала в свою комнату. Вбежав в спальню, я, не дожидаясь никого и ничего, достала оттуда платье, которое мне купила мама, чулки в сеточку, которые тоже купила она, и нижнее бельё с подтяжками, которые прикреплю к чулкам, и побежала в ванную.

Закрыв за собой дверь в ванную комнату, я принялась за подготовку своего нового образа. Первым делом был душ, и очень пахнущий гель, с запахом сладкой дыни и мяты, затем я вымыла голову, и депиляция всех участков моего тела, включая интимные. После того, как я закончила, и мои сдерживаемые крики от боли затихли в ванной, я принялась сушить волосы феном, выдувая пряди, и выравнивая их. Когда я закончила, мои волосы были естественно ровными, и доходили до колен, затем был макияж. Вот его я решила сделать не таким как обычно, а более выразительным. Подчеркнув мои зелёные, и так большие глаза, чёрным карандашом по всему контуру. Я нанесла на верхнее веко синие тени, от светло-синего к почти чёрному, а сверху по ободку подбровной кости я нанесла тёмно-малиновые тени, одной линией, смешав их. На нижнем веке я сделала также, только в меньшем количестве. И завершила всё это тушью для глаз, нанеся её большим слоем. И последний штрих — блеск нежно-розового цвета, чтобы не выделять их.

Осмотрев своё творение, что заняло у меня больше получаса, я надела нижнее бельё, и чулки в сеточку, прикрепив к ним подтяжки, чашечки лифчика очень выгодно поднимали мою грудь, и короткое чёрное платье, которое еле-еле прикрывало мою попу. Само платье было без бретелей, а держалось только на моей груди и теле, обтягивая его и выделяя все выпуклости. Осталось только обуть туфли на высоком каблуке, взять пару чупа-чупсов, которые должны были быть на кухне, и мой образ полностью готов. Осмотрев себя в последний раз в зеркале, я, игриво улыбнувшись самой себе, открыла дверь ванной и вышла в свою комнату.

Когда я вышла из ванной, в моей спальне я не увидела Клауса, наверное, он ждал меня в гостиной, поэтому я направилась к своему шкафу. Я откопала туфли на каблуке выше 15 сантиметров, которые тоже купила мама, ох хоть бы ноги не сломать. Я, обув их, взяла телефон и сумочку, которую повесила себе на плечо, взглянула на время. 19:57. Упс, мы опаздываем на целый час. Вот жешь… Ну, да ладно, Клауса они будут ждать хоть до полуночи.

Спускаясь вниз по ступенькам, я оставляла за собой шлейф стука каблуков, а мои волосы играли роль плаща, развеиваясь на ветру. Стоило мне спуститься на первый этаж, как меня заметил Клаус, который сидел на диване и от скуки смотрел телевизор, по которому показывали какую-то нудную передачу. Сначала Клаус не отреагировал так уж сильно, наверное, потому, что пока не осознал того, что видит. Но стоило ему пробежаться глазами по всему моему телу, я читала в его глазах изумление, непонимание, озадаченность, даже злобу. Если сложить всё это вместе, то получиться очень злой, но возбуждённый Никлаус, который всем своим естеством хотел, чтобы я не выходила в таком виде на улицу.

— Ты куда так вырядилась? — процеживая каждую букву, недовольно прошипел он. Даже не знаю, чего он от меня хотел услышать, но его такая реакция меня лишь порадовала, потому что это значит, что моё преображение удалось.

— Как это куда? Мы же идём на встречу с моими бывшими одноклассниками, — невинно проговорила я, хлопая ресницами, и сложив руки так, чтобы моя грудь ещё больше стала заметна. И, конечно же, моё действие не ушло незамеченным от цепкого взгляда Клауса. Только это взбесило его ещё больше.

— Иди, переоденься, пока я не заставил тебя это сделать, — странное сочетание жадности и злости. С одной стороны он злится, что я так вырядилась, а с другой ему нравится, что в этом наряде у меня всё видно, но он жадничает это кому-то показывать.

— Ну, Клаус, милый, разреши мне пойти так, — молящим голосом пропела я. Знаю, что это не честный приём в совокупности с тем, какая у него слабость к моим ножкам, а сейчас они в чулках, что добавляет мне преимущества. Да ещё и моё обращение к нему, заставило его немного удивиться, я ведь никогда так его не называла, но ради дела могу и не так его обозвать.

— Ты же не любишь откровенную одежду, — предпринял он последнюю попытку отговорить меня. Но, давайте будем честными, она была неудачной. Поэтому я, сделав пару шагов к нему на встречу, стояла вплотную прислонившись своей грудью к его груди, благо мои каблуки это позволяют сделать.

— Ты ведь будешь рядом, и можешь заставить их всех забыть о том, что они увидели, — мой голос звучал с лёгким придыханием, а в глазах плескались черти, заволакивая любого, кто смотрит в них, в мою игру.

— Зачем тебе это? — ещё она не особо удачная попытка со стороны Клауса. Хотя, где-то на самом дне его серых глаз, я видела его интерес к моей игре, но он пока отказывается принимать в ней участие.

— Для мести, — голосом полным предвкушения, и чуточки злорадства над теми, для кого я всё это устроила, проговорила я. Я уже представляю, что они подумают, когда увидят меня такой. И я безмерно благодарна Клаусу, что он будет рядом, ведь иначе я бы не осмелилась одеть столько откровенный наряд. Ну, конечно, у меня ведь видны оборки чулков, и немного подтяжки, а ещё лифчик выглядывает из платья, и я уже молчу о том, что происходит с моими сосками, ведь ещё сантиметр и их увидят все, кому не лень.

— Месть? Каким образом? — недоверчиво переспросил он. Я же, подняв на него свои хорошо выделенные чистые и яркие зелёные глазки, смотрела немного невинно, с чертятками, да ещё и закушенная губа дала свой эффект.

— Ты всё поймёшь, — немного приподнявшись, я поцеловала его в губы, почти невесомо, чтобы не испачкать блеском для губ. Но видимо ему было всё равно, раз он облизал свои губы, убирая те малые блёстки, что я оставила.

— Не нравиться мне это, — сведя брови к переносице, ворчливо отозвался он уже за моей спиной, когда я подходила к входной двери. А мне осталось только подбадривающе ему улыбнуться, и выйти из дома.

Закрыв дверь на ключ, я кинула их себе в сумочку, и направилась к машине. Настояв на том, что я поведу машину, потому что Клаус не знает дорогу, мы двинулись с места. На часах было уже 20:12, а мы только ехали на место встречи.

Где-то за пять минут нашего пути, Клаус постоянно смотрел на мои ножки в чулках, а я то и дело поправляла платье, потому что нажимая на педаль газа, оно задирала вверх, выставляя на показ мои трусики чёрного цвета, благо ничего больше там не было видно. Но каждый раз, как это происходило, я ловила усмешки Клауса на соседнем сидении. Я прямо чувствую, как он думает: «Раз поправляешь платье, зачем вообще надевала такое короткое?». Ответить мне ему было нечего, потому что он прав. Но, как только мы припарковались около того самого кафе, я натянула на лицо дерзкую, и пошлую ухмылку.

— Готов, котик? — слащавым голосом, проговорила я. Однако всё вышло бы хорошо, и даже идеально, если бы моё лицо не исказилось. Как же я не люблю все эти мимишные, и ласкательные прозвища.

— Как ты меня назвала? — с еле уловимой угрозой, переспросил он, смотря на меня. Ох, и придётся нам сегодня попотеть. Достав из бардачка конфету на палочке, я развернула её и, облизнув, ответила:

— Зайчонок я заглажу твоё раздражение, но чуть после. А сейчас потерпи, — теперь я была идеальной девушкой, которая любит сладкое утром, днём и вечером, и которая очень пошлая, это свидетельствуют мои немного раздвинутые ноги, и шаловливая рука, что пальчиками идёт по ноге Клауса к его паху.