— Я ещё не полностью осознала то, что в мире присутствует много сверхъестественного. Но тем не менее меня не пугает Клаус, кем бы он ни был, рядом с ним мне спокойно. Настолько, что мне всё равно на его происхождение. И в кругу его семьи я не испытываю страх. Наверное, людей я боюсь больше, чем кого бы то ни было, — смотря куда-то сквозь стол, задумчиво ответила я. Мне и, правда, здесь спокойно. И в глубине души, я не хочу возвращаться домой, туда, где страх преследует меня по пятам. Я ощущала такое же спокойствие, сидя в машине или на мотоцикле, где нет людей и один лишь адреналин.

— Тебе стоит нас бояться, иначе пожалеешь, — эти слова вывели меня из раздумий. Взгляд Кола говорил о том, что он что-то задумал. Но он говорил правду. А потом, он исчез, и оказался за моей спиной. В мгновение ока, открывая мою шею, я увидела меняющееся лицо Кола. Страха не было, он даже не успел что-то сделать, как я, откинув его руку, встала из-за стола и с недовольством посмотрела на него.

— Обойдёшься, — зло проговорила я. Он удивлённо на меня посмотрел, а затем отлетел в стену. Я сначала не поняла из-за чего, но разглядев Клауса, который с истинным лицом вампира, прижимал его к стене за горло, и был готов сделать своему брату больно, поняла в чём дело.

— Никлаус! — услышала я голос Элайджи, но его это не остановило, он, проник рукой в тело Кола, отчего у второго вырвался сдержанный крик и кашель кровью. Я видела, как его семья с ужасом смотрела на него в облике вампира, и не понимала почему. Он же прекрасен! Подбежав к Клаусу, чтобы он не успел вырвать, какой-то орган из тела своего брата я обняла его со спины.

— Хватит, он же это специально. Хотел, чтобы я понимала с кем имею дело. Не злись, — мой голос звучал с нотками ласки и спокойствия, а объятия становились сильнее. Я слышала, как его быстрое от злости сердце медленно приходило в нормальный ритм. Затем, вытащив руку из тела Кола, он отпустил его и, не поворачиваясь, застыл.

— Как такое возможно? — с шоком спросил Элайджа. Я не поняла, что он имел в виду, и всё также продолжала обнимать Клауса. Когда его сердце полностью успокоилась, я разорвала свои объятия и, взяв его за чистую руку, повела на кухню, чтобы он смыл кровь.

Было ли мне страшно видеть его таким? Нет! Я волновалась за него. А Клауса же я не боюсь, чтобы он не делал, я просто не могу испытывать страх, когда он рядом. Он, словно, моё личное успокоительное. Когда мы вернулись, рана Кола уже затянулась, а я же с удивлением и каким-то восторгом посмотрела на его окровавленную футболку, и дыру в ней под рёбрами, но самой раны не было. Клаус ни сказал и слова, он, молча сел на стул, рядом со мной, а я, взяв его за руку тоже села.

— Ты ненормальная! Любой бы завизжал от страха и дал дёру, увидев моего брата в гневе, — с недоумением и с еле уловимым страхом, проговорил Кол. Его слова были правдой, хотя я могу это понять. Я, посмотрела на Бекку, Элайджу, Сейдж и Фина, в глазах которых была полная солидарность с Колом. А затем, взглянула на Клауса, который смотрел на меня. Я видела, что он хотел услышать мой ответ.

— Ты прав, Кол! Я ненормальная, раз считаю его прекрасным в гневе, — с полной серьезностью, ответила я. Всё ещё смотря на Клауса, я видела в его глазах проблески счастья, но больше он был удивлён. Пора бы ему привыкнуть, что он мне нравиться абсолютно всяким.

— Слушай, а ты точно не под внушением? — косясь на Клауса, спросил Кол. Точно, я же хотела спросить, что это.

— А, что такое «внушение»? — посмотрев на Клауса, который обещал мне рассказать, что это, спросила я.

— С помощью него вампиры могут заставить человека делать, что они захотят, могут заставить что-то забыть, даже приказать чувствовать что-то или не чувствовать, — спокойно пояснил Клаус. И теперь, я в полной мере поняла, насколько опасно внушение, и почему Кэр так боялась за меня.

— То есть, все вокруг думали, что ты внушил мне не бояться тебя? — предположила я. Он же кивнув, сжал мою руку сильнее.

— А как вы это делаете? — окинув всех взглядом, спросила я.

— Тебе лучше не знать. В любом случае, пока кулон на тебе, никто не сможет внушить тебе что-либо, — пожимая плечами, проговорил Клаус. Я же, посмотрев на предмет, висевший у меня на шее, немного подумав, сняла его.

— А теперь? — положив кулон на стол, просила я. Все удивлённо на меня посмотрели, а Клаус недовольно свёл брови.

— А теперь одень его обратно, — строго сказал он. Но, мне было слишком интересно, насколько сильно это их внушение. Можно ли ему сопротивляться? Или оно делает так, что ты считаешь это нормальным?

— Я хочу знать, — запротестовала я. Никлаус ещё больше разозлился, но не стал вырывать руку, или надевать на меня кулон.

— Хорошо, тогда это сделаю я, — вставая из-за стола, проговорила Ребекка, и стала подходить ко мне. Она, развернув меня к себе лицо, заставила отпустить руку Клауса.

— Что мне делать? — спросила я, смотря ей в глаза. Я видела в них искорки азарта, и какого-то веселья. Она, явно, хочет от меня чего-то личного. Может, зря я не послушала Клауса?

— Как звали твою первую любовь? — я видела, как её зрачки расширились, а её голос звучал, словно в гипнозе. Я же сразу стала желать ответить на её вопрос. Мой мозг лихорадочно искал воспоминания о моей любви к кому-то. И спустя пару секунд, я не контролируя свой разум, ответила:

— Её не было, — мой голос звучал странно спокойным, будто я в каком-то трансе, всё понимаю, но не могу себя контролировать.

— Как это не было? Ты же девушка, должна была быть?! — возмущённо проговорила она. Я же от её слов, пришла в себя, и поняла, что желаю, как можно быстрее вернуть кулон на его законное место. Что я и сделала, с некой опаской смотря на Бекку.

— Говорил же… — хмыкая, проговорил Клаус.

— Прости, — виновато произнесла я. Я извинялась за то, что не поверила его словам, а стоило. Это было очень неприятно. Особенно для меня. Я привыкла, всегда говорить так, как хотят другие, и никогда не рассказывать о своей жизни, или отдельных её частей. Им не нужно знать.

— Теперь ты знаешь как это, и, надеюсь, больше делать так не будешь, — поучительно закончил Клаус, и поцеловал меня в висок. А я согласно кивнула. Понятно, теперь, почему Кэр так боялась. Этому почти невозможно сопротивляться, будто все запреты вмиг спадают, и появляется лишь одно желание — выполнить приказ.

— Рассказывай, Луна. Почему ты не в кого не влюблялась? — настойчиво, с примесью любопытства, проговорила Бекка. Она смотрела на меня в упор, и я видела в ней недоверие и подозрение.

— Скажем так… В моей жизни не было месту для романтики, — спокойно ответила я. Не хочу говорить о том, что любой, кто проявлял ко мне хоть каплю интереса, лгал и лицемерил. А те, кто были искренни, после того как узнавали слухи, теряли весь интерес, и появлялось презрение. Ребекка же на такой ответ, лишь сильнее загорелась любопытством, а Клаус понимающе сжал мою руку.

— А теперь поподробнее, и в красках. Я хочу знать всё! — с воодушевление прикрикнула она. От такого напора я немного сжалась. Не хочу говорить об этом.

— Ребекка хватит лезть не в своё дело, — раздражённо проговорил Клаус. Он как-то угрожающе на неё взглянул, отчего её пыл немного поубавился.

— А что такого? Ну, что в её жизни могло произойти такого страшного? Она слишком яркая для плохой жизни. Поэтому мне и интересно?! Почему никто не смог завладеть её сердцем? — обидчиво проговорила она. Я смотрела на неё, так словно она ребёнок, не понимающий много, и желающий это понять. Но, утолять её любопытство я не намерена. Будь здесь Кэр, думаю, она бы начала повествовать о моей страшной судьбе… Хорошо, что её нет! А вот Клаус, на слова своей сестры еле слышно прорычал, и встал из-за стола.

— Я думаю, на этом стоит закончить. Уже поздно! — его голос звучал, так что ему невозможно было перечить, а затем, он потащил меня за собой к себе в комнату. Я не сопротивлялась, покорно идя за ним.