Стоило нам завернуть к входу в это деревянное построение, как я услышала фырканье лошадей.

– У Вас здесь ещё и лошади есть? – поворачиваясь на звук, с восхищением спросила я. Мужчина же удивлённо вскинул брови, а затем рассмеялся.

– Пойдём, посмотришь, – не заходя в амбар, он прошёл мимо него и направился к конюшне.

Она была большого размера. Стоило нам зайти, как я увидела пять великолепных лошадей и одного жеребёнка. Мои глаза так засверкали, а улыбка на лице стала невероятно яркой. Я, конечно, не впервые вижу лошадей, но каждый раз это вызывает у меня восторг. В детстве я каталась на них, мы с родителями ездили в конюшню и я многому научилась. Особенно, я узнала, что лошади и кони очень преданны своим хозяевам, и трусливы. Но даже в страхе они не бросят своего хозяина. И тут в моей голове появилась идея, которую я тут же озвучила…

– А можно арендовать у Вас двоих? – с яркими наивными глазами, спросила я. Джонатан удивленно на меня уставился, будто я какое-то чудо света, а затем снова рассмеялся.

– Хорошо, выбирай любых, – показывая на скакунов с великолепными гривами, сказал он. Одна лошадь была бело-коричневого цвета, в пятнистой расцветке, с золотистой гривой, её глаза были карими. Вторая коричневого цвета, с такой же длинной гривой, её глаза цвета неба смотрели на меня. Третья была молочного оттенка, с такой же гривой, её глаза были цвета льда. Четвертая, а точнее четвёртый конь был тёмно-коричневого цвета с чёрной смолистой гривой, его зелёные глаза, словно два изумруда смотрели на хозяина фермы. Пятый конь было русового оттенка, с тёмно-коричневой, почти чёрной гривой, а его серые глаза смотрели куда-то вдаль. А жеребёнок был светло-коричневого цвета, с золотистой гривой, и голубыми глазами, он так внимательно смотрел на меня.

– А можно выбрать потом? Когда мы придём с моим парнем? – с надеждой произнесла я. Я всё ещё ощущала, как ярко блестят мои глаза, и как не сползает с моих губ улыбка.

– Можно, – одобрительно ответил он. А я ещё шире улыбнулась, от чего вызвала ответную улыбку Джонатана.

– А, что насчёт оплаты? Всё сразу, или по частям? – мой серьёзный голос, с широкой улыбкой, выглядел немного странно. Ну, я честно пыталась заставить себя не улыбаться, но стоило мне представить, как на это может отреагировать Клаус, как тут же она снова появлялась.

– Мне без разницы, – пожимая плечами, как-то не по-деловому ответил он. Ну, видимо на фермах свои правила.

– Тогда я завтра приеду и оплачу всё. А когда мы вместе приедем я не знаю, либо через три дня, либо через четыре, – протараторила я. И уже выходя из конюшни, поняла, что Клаусу должно понравиться.

Когда я возвращалась к машине с канистрой бензина, то думала, о том, что, возможно, Клаус посчитает это детским. Но, я почему-то была уверена, что ему понравиться. Даже не знаю почему? Может из-за преданности лошадей? Или потому что, они нравятся всем? Я не знаю… Да и не хочу думать об этом. Если он разочаруется, я это увижу, но зная его, он не покажет виду. Хотя, я не думаю, что это произойдёт!

Дойдя до машины и заливая бензин, я посмотрела на часы. 18:07. Сети всё также не было. А когда она пропала? Когда я выехала из Мистик Фолс, катаясь по дороге окружённой лесом? Наверное, Кэр волнуется. Мне ещё нужно как минимум полтора часа, чтобы добраться домой. Придётся проверять каждые десять минут, появилась связь или нет. Пока я ехала домой, думала лишь о том, как там дела у Клауса. Не случилось ли чего… Он, написал, что там всё серьёзней, чем они думали, и я стала волноваться ещё больше. Не люблю я это чувство, оно заставляет меня напридумывать всяких ужасов, а потом вызывает ещё большее волнение. Блин, вот началось… В голове ужасные картины, что заставляло меня всё чаще кидать взгляд на телефон. А сети всё нет?! Надавив на педаль газа, я пыталась как можно быстрее сократить расстояние от меня до дома. Там-то точно будет сигнал.

На высокой скорости, почти 190 км. в час, я подъезжала к Мистик Фолс. И сбавив скорость, я услышала, как мой телефон завибрировал, а затем снова и снова. Он, просто не переставая, дрожал, по меньшей мере, минут пять. Взяв телефон и кинув на экран взгляд, я просто впала в прострацию. Первое сообщение было от Клауса, ответ на моё «Я буду скучать…», и то, что я прочла, заставило меня тепло улыбнуться, а сердце приятно сжаться. Оно гласило:

К:« Я тоже…»

Все два слова, вызвали во мне такой прилив теплоты и радости, но стоило мне свернуть это сообщения, как я увидела 27 пропущенный звонков от Кэр. Ещё 5 с неизвестного номера, и ещё 9 с другого неизвестного мне номера. Наверное, это Елена и Бонни. И 34 пропущенных от Клауса? Зачем он звонил мне так много раз? Почему-то мне вдруг стало беспокойно, поэтому я решила первому позвонить именно ему, чтобы развеять это ощущение.

Набрав номер, я стала ждать гудков. Первый – моё сердце стало бешено биться. Второй – дыхание сбилось. Третий – я почти не видела дороги, беспокойство застилала мой взор. Четвёртый – мой мозг стал вырисовывать ужасные картины, которые сжали сердце холодной, стольной хваткой. Пятый – паника. Шестой – слёзы. Вызов сброшен…

С моих глаз текли слёзы, я не могла их остановить. Я вдруг вспомнила тот день, когда пыталась дозвониться до родителей, а они не брали трубку. Неужели с ним что-то случилось. Дрожащими руками я снова набрала номер, теша себя мыслью, что, возможно он не услышал. Вызов начат. Пошли гудки. Первый – снова паника. Второй – слёзы с новой силой застелили с глаз. Третий – дрожь во всём теле. Четвёртый – совсем не видно дороги, губы дрожат. Пятый – машина сбавила ход, остановившись у обочины. Шестой – резкая боль в грудной клетке. Вызов сброшен…

Я не знала, что мне думать в этот момент. Набирая номер снова, я, уже почти не слыша гудки. В ушах звенело, а глаза всё также наполняли слёзы. Я не помню, сколько времени я просидела в машине и лила слёзы в безмолвной тишине. Боль, что плескалась во мне, не выйдет через истошный крик, не выльется со слезами, она вцепилась мне в сердце корнями и её не вырвать без кусков плоти моего раненого сердца. Лишь всхлипывания разрушали тишину, которые я не могла сдержать.

Снова вызов… Я уже на автомате набираю номер, наверное, уже раз пятидесятый, и с каждым сброшенным звонком, в моей голове всё громче звучала фраза «Он больше не ответит… Никогда». Может, я не должна так думать, потому что он сказал, что вернётся живым ко мне. Но сердце и разум предательски вторили этому чувству боли, подтверждая мои мысли. Мне нужно было хоть что-то, что помогло бы мне не думать о его гибели. Потому что я не смогу пережить ещё и его смерть. Я просто не выдержу… Как я теперь без него? Что мне делать? Поехать в город, куда он отправился? Но я не знаю куда, я не спросила… Позвонить его семье? Но у меня не их номера… Что мне делать, куда звонить, к кому ехать?

Чёртовы слёзы, от моих мыслей лишь полились с новой силой. Боль и отчаянье разрывали моё сознание на «до» и «после». Ещё двадцать минут назад, я радостно и тепло улыбалась его ответу на моё сообщение, а сейчас не могу даже заставить себя убрать руку, которая держала телефон от уха. Не могу заставить себя оторвать взгляд от бездны моей собственной души. Не могу даже протолкнуть крик из горла, он застрял где-то между лёгкими и гортанью. Так больно… Как же мне больно?!

И снова я убираю телефон от уха и повторяю вызов. Какой по счёту? Я не знаю… Я просто, хочу услышать его голос. Буду звонить до тех пора, пока не услышу… Да, пускай меня хоть с тем светом соединят, лишь бы узнать, что с ним? Всё ли в порядке? Почему он не отвечает? Жив ли он?