- Повелитель! Наш Хозяин! Властитель тьмы вернулся! – кричала радостная толпа миньонов, улыбаясь, скача и танцуя.
Хлопал и улыбался, Гнарл смотря счастливыми, жёлтыми глазами на своего Барина. Произошедшее заставило серого слугу мыслить: “Что же в самом деле произошло? Чертог зла? Врата Бездны? Призыв, но от кого…?” – множество вопросов сыпалось в крошечный разум старого существа, впервые видевшего за века существования Апокалипсис и тряску от Иного мира.
Осматривая тронный зал холодным взглядом, Мортис вздрогнул. Стены, колонны, пол, статуи, артефакты магии... принявших образ руин, после вековых войн, заставил темнейшего снизить настроение ниже коры земли. Но никто ещё не догадывался о приобретенной силе Мортиса способной, вмешиваться физически в мир и законы. Взмах руки и развалины принимали новый облик, более совершенный, прекрасный, и угодный принципам жестокости, богатствам, и власти. Каменный трон покрылся золотом, а статуи серебром, пол мраморной чистотой, флаги приняли образ темной короны, стены покрылись черным монолитом, огни в каминах приняли облик всепожирающего пламени Бездны… Подобающий образ зала явился за некоторое мгновение, заставив каждого оторопеть.
“Магия сотворения достаточно прожорлива”, – констатировал факт темный Повелитель, обратив вниманиеа на потемневшую кожу и резкий упадок сил.
Следующая странность удивила не меньше прошлой. Прихвостни, которые ходили, внезапно обомлели и упали ближе к прохладной поверхности белоснежного мрамора. Глаза закатились, судорога, потряхивания в разные стороны, некоторых даже отрывало от земли. Ни криков боли, ни стонов, ни мучений, словно свита впала в сон. Только догадки катились по стоящим на ногах; Роза и Лиза по-прежнему находились в мире грез.
“Усиление моей свиты, хорошо, но как скоро положение дел вернется в норму?”, – задался вполне естественным вопросом, Повелитель, уставшим взглядом, наблюдая за происходящим. Постепенно картина прояснилась, словно великий художник совершал взмах и влиял на сущие в мире.
Время спустя. Свита росла на глазах, теперь каждый из бурых был ростом по грудь – это лишь в большинстве, некоторые и вовсе не помещались в дверной проем. Сильно преобразились и другие кланы прихвостней став мощнее, ловчее, старше.
Устав от быстротекущих событий, Властитель тьмы решил взять выходной, перед днем великих свершений.
====== Глава 53 ======
Аукцион
Разлепив очи, Алев встал с бархатной постели раньше служанок и дочери. Собравшись со скоростью и незаметностью зидзи. Направился в священную обитель замолить грехи и пожертвовать Всевышнему золотую монету. Дабы уберечься от невзгод и бед, которые могут повстречаться в пути.
Недалеко от дома располагался собор работающий, днем и ночью, защищая город от демонов и злых духов. Очень дорого обходились услуги экзорцистов – от одного золотого до целого состояния. Случались и печальные инциденты, когда демон становился сильнее и его устранение требовало вмешательство профессионалов, что безусловная роскошь для бедных селян. Дворянам, может подобная медлительность и невнимательность звонко ударит по кошельку. На цену воздействовало множество факторов: наличие призывателя, сила демона, сродство с демоническим миром и устойчивость к магии света.
Алев подошел к могучему портал, ведущему в святыню и открыл створки и увидел слепящий сияние светил, и учуяв запах свечей. Очи привыкали, а шаг замедлился к центру, не забывая осматривать окружение в поиске нужного лица. Знакомый голос отозвался и мужчина повернул внимание к шуму, также сузив глаза от роскоши внутри.
- Чего тебе, Алев? Неужто порчу подцепил, ходя по барделям? – спросил походивший на человека существо, скорее на колобка с ушами от винни пуха, благо которые закрывала красная шляпа.
- В путь собираюсь Атрап, – Алев старался не реагировать на слова толстопузика, чтобы не врезать старому другу.
- Благослови мой путь, и прекрати так говорить, вдруг кто услышит.
Подозрения лезли в голову Алеву, но он доверял Атрапу, как никому другому, ведь святейший спас его от преследования инквизиции в час расследования. Пытки этих чудовищ, столь ужасны, что когда выйдешь живым лучше умереть. Никому не докажешь обратного, а святые скажут, что так оно и было (что руки отрезались сами и ноги также, а голову отрубили и труп ушел сам. Предварительно свалившись обратно).
- Вечно молодые, вечно торопятся, но куда? Небось снова к своей любовнице? – смеясь, проговорил Атрап. – Хорошо тогда иди за мной, – придя в благоразумие и в душевное спокойствие, промолвил святоша.
Алев следом направился за перекатывающийся человеком, осматриваясь. Иконы противоречащие вере, про единого Высшего, на которых изображали святых людей из легенд. Дорогие скамьи, явно из хвойного дерева, алые ковры, золотые канделябры, серебряная посуда, бокалы инкрустированные драгоценными камнями, кресты, и много другого говорящего о богатстве и благополучии священнослужителей.
“Зажрались представители святынь. Надо будет дело подстроить и конфисковать это дело себе. Деньги мне всегда нужны”, – осматривая святыню, подумал Алев.
- Чего стоишь? Неужели удумал, что тебе принадлежат богатства Создателя? – пришюрившись повнимательнее, Атрап, следя за взглядом Алева.
- Просто здесь хорошо, спокойно. Нет суеты, как в суде, нет криков и молящих о пощаде и справедливости, нет матерей затапливающих зал суда в морях слез, – нагло врал судья, самостоятельно оправдывая: насильников, воров и убийц за звон монет. В голове юного человека всегда сидела фраза: “Силы коих равных нет — это звон монет”.
- Раз так, идем, – спокойно проговорил Атрап, не подавая вида, что знал о наигранности сказанных слов и жестокой половине души человека, идущего вслед за ним.
Комната в которую вошли оба человека невелика, но вполне уютна. В центре обеденный стол, в левом краю мольберт и холсты, другой стороне печь, шкафы с пряностями, все необходимое для вкусного питания.
- Присаживайся. Не беспокойся яда не дам, – спокойно проговорил Атрап, напомнив неприятную сцену из прошлого, когда Алева подозревали в государственной измене.
“Зачем только пришел, ведь знал, что от такого “чистого”, невозможно получить защиты создателя”, – думал, Алев пока священник накладывал ко столу напитки и печенье.
Под треск и шуршание пламен, Алев вспоминал счастливые дни со своей семьей. Приятное бархатное кресло в этом способствовало:
- Па, Па-па, гляди какие цветы. Такие красивые. Как их называют? – звонкий девичий голос бил в уши отцу.
- Это дорогие синие розы, дочурка, – объяснил радостный, Алев держа маленькую хрупкую и гладкую ручку ребенка, и смотрел на райский уголок сада. Благоухающий и ухоженный несколькими служанками.
Чистый воздух, березы и не совсем жаркая весна, дарила возможность отдохнуть от тяжелого бремени и задач братства, оставляя на задворках: нервозность и боль уходила как сладкий сон.
Резко, столь прекрасную картину, освещенную светилом залило алыми красками, подобными войне. Серые, бледные лица предстали лику Алева, и глаза залились солеными слезами. Капля коснулась глади воды и реальность вернулась, как навал белой лавины.
Блеклая, почти черная пелена спала и очи судьи раскрылись.
Собеседник наблюдал за духовной борьбой и постоянными изменениями в ауре. Но не стал будить, ожидая часа возвращения того в реальный мир.
Тяжелый вдох и ярко голубые глаза осмотрели помещение, и небрежно натолкнулся на пузатого человека с четырьмя подбородками.
- Сколько я спал?
- Немного, минут десять, может и больше? Не бережешь ты себя. Говорил же меньше работать, больше есть и спать.
- Не могу так. Меня демоны терзают в ночах, – провалившись в бархатное кресло Алев, следил за жестами собеседника.
- Вообщем, ты можешь достать для меня один запретный предмет? – обратился Атрап, не обращая внимания догадку, что Алев заключил сделку души не самым честным путем с высшим существом.
