Виктор расстегнул одежду, освободив край темно-зеленой футболки. Дышать стало легче. Немного подтянул рукава, словно готовясь к драке.

Затем вышел в холл. Взгляд пал на первую кабинетную дверь. Недавно на ней горела табличка. Теперь она исчезла. Может вся игра – лишь идиотская глупость? Сейчас выскочит придурок с камерой. И кто-то с воплем подарит цветы. Программа «Розыгрыш» на таком-то канале!

Виктор наивно улыбнулся. И тут же прогремело сверху:

– Пройдите «Класс номер один».

Чертова табличка опять загорелась. Плотно запертая дверь слегка приоткрылась, готовясь впустить человека.

– Да, я то уж думал… Ну что ж, готовьте свою викторину. Но знайте, чем херовее вы пошутите, тем серьезнее будут обвинения в суде… Петросяны в подвернутых джинсах… Недоноски мамкины.

Скрывая за ворчанием откровенный страх, Коврин проследовал к белой дверце. Довольно легко приоткрыл ее, шагнул в пустоту. И попал на урок.

Да, это был простой урок в провинциальной школе. Учитель, ученики, коричневая доска в царапинах, ничего больше.

Только классная комната оказалась просторной. Вместо тридцати человек по стандарту, в нее могло поместиться около пятидесяти. И это по самым скромным подсчётам.

За онами было что-то светлое. Никого пейзажа не видно. Но сияния хватало. В такой обстановке можно спокойно читать и писать от руки.

Учеников было мало. Сидели они как-то в центре, образуя подобие круга. Все крайние парты оказались пусты.

Виктор ощутил себя чужаком на чьем-то семейном ужине. Но, в конце концов, его сюда затащили! Так пусть будет неловко им, а не наоборот.

– Здравствуйте! Я пришел проходить квест! Какое будет задание? – Заявил Коврин, как можно бодрее. Он расслабил одну ногу, чтобы скрыть металлическое напряжение.

– Здорова, дядя. На бутылку сядешь? – Хриплый пацанский голос.

Виктор вздрогнул. Даже для его тренированной психики это было весьма неожиданно. Он подробнее осмотрел помещение и ужаснулся. На учительском месте сидела женщина в синем платье, опустив голову. Она подняла плечи, согнув спину. Похоже, что ее напугали или что похуже.

А вот хозяевами тут выступали они. Небольшая стайка подростков в простеньких джемперах и олимпийках, спортивных штанах и джинсах. Они сидели рядом, занимая центральные парты. У них были телефоны непонятной модели. Виднелись бутылки с пивом и другими напитками, были разбросаны карты. Это все напоминало блатной сход матёрых уголовников.

Только вместо них оказались уменьшенные копии. Ещё без щетины на лице, но уже со злыми, тусклыми мордочками, готовые украсть все, что плохо лежит и избить каждого, кто криво идёт.

Коврин поджал губу. Ничего кроме отвращения к малолетней блатоте он не испытывал. Но с другой стороны, может это проверка? Все специально подстроено так, чтобы выбить из колеи.

– Бутылка – не табурет, уважаемый. Уроки учи, чтоб знать! Я сюда не лез так-то. Вы сами меня звали. Говорите, какие расклады, – Коврин старался объясняться грубее, чтоб преодолеть «языковой барьер».

Один из отморозков встал со своего места. Он был небольшим, но крепким парнем. Глаза имели серый цвет, лицо было круглым. Хотя сам не отличался полнотой. Возможно, что всё ещё впереди. Стрижка под ежик с небольшим чупом. Коричневый свитер и дерганые движения. Обычный «придурок на шарнирах», возомнивший себя главарем. Но сам он так не думал. Потому с усмешкой сказал:

– Ты что там кукарекаешь, гнида? Сейчас я тебе очко без масла развальцую!

– Ага, а я писюном по губам пошоркаю, – хихикнул один из напарников. Но остался сидеть за партой.

Несчастная учительница дрожала. Она желала лишь одного, чтобы эти твари забыли о ней. Пусть лучше издеваются над незнакомцем.

Коврин в отличие от нее, не спешил тушеваться. Его щеки налились краснотой. А глаза потемнели от злости.

– Э, вы, архаровцы колхозные! Ещё один писк, и я вам по-другому поясню! Меня сюда ваши хозяева притащили! Либо говорите, что надо, либо я за себя не отвечаю!

Мужчина показал ремень брюк, демонстрируя готовность его применить. Но результат был провальным.

Глава гопников двинулся между парт, дерзко качая плечами. Странно, но с каждым шагом школяра, в душе Коврина шевелилось что-то холодное. Неприятное чувство росло изнутри. И вот оно превратилось в панику, смешанную со страхом и необычным стеснением.

– Что за черт? – Подумал Виктор. – Кто копается у меня в башке?

Молодчик в растянутом свитере уже стоял перед парнем. Это не позволило Коврину сконцентрироваться.

– Бу! Ёб ты! Ссышь, когда страшно!? Ну-ка повтори, что сказал, опарыш!

Раздался истерический смех группы поддержки. К ужасному удивлению, Виктор понял, что ему нечего сказать. Но главное даже не это, он боится прыщавого гада. Будто вместо сопляка перед ним сатана.

Он чувствует себя жалким щенком по сравнению с ним. И это уже когда-то было. Будто кто специально включил дежавю.

– Что смотришь!? Лох! Махаться хоть будем!? – Ехидно подметил пацан.

– Да, врежь ему!

– Бей на хрен!

– Вдарь, чтоб обосрался! – Заорали другие молодчики, поднимая бутылки спиртного.

– Так… Я не знаю, что тут творится. Но я тебя, – собрав в кулак самообладание, заявил Виктор.

Неожиданно, он понял, что тело становится меньше. Плечи сужаются. Ноги укорачиваются. Руки из прочных канатов превращаются в жалкие веревки. И чем дольше происходит метаморфоза, тем сильнее становится противник.

Вот уже вместо мелкого пацана, перед Ковриным злобный бандит, готовый проломить череп любому. Такого урода страшно даже коснуться, не то, что ударить. Ведь отдачей он может, просто убить. А это безумно опасно.

– О, слышь, мужики, у него ляжки трясутся! Что, лошара, стоять не можешь!?

Парень отвесил Виктору боковой пинок.

– Не надо, – с ужасом произнёс Виктор, ощущая, что его голос стал детским.

– Как? А за базаром кто следить будет, – снова жёсткий удар.

– Я не хотел, я не хочу драться.

– А тебя никто и не спрашивает, чмо! Я тебе сейчас здесь хлебало сломаю! К мамке своей полетишь, петушок.

– Хватит, ребят, вы чего?

– Пусть отсосет, телочка!

– Пусть на коленях прощение просит.

Активно поддерживали своего друга присутствующие.

– Попутал, чушок! – Хулиган толкнул Виктора в грудь. – Что молчишь, язык в жопе? – Опять лёгкий удар.

– Я не могу, пожалуйста, – взмолился несчастный Коврин.

– Глядите, он ноет, как телка! Давай плачь, ной, как баба! Давай, чмо, тебя никто не услышит!

Оттесненный к двери, Виктор резко двинулся прочь. Чудом умудрился выскочить из класса, захлопнув за собой дверь. Проскочив холл, он забился в раздевалку, как напуганная птица. Потом сел там на лавку и горько заплакал.

– Они сильнее. Они в седьмом классе. Я только в пятом, – причитал несчастный, растирая по лицу слезы. – У них руки большие, крепкие, а у меня нет. Будет бить после школы. Я ничего не сделал… Почему меня бить… Не хочу по морде, не хочу, чтобы больно. У меня толпы нет, никто за меня не попишется. Убьют после школы. Пожалуйста, помогите.

Виктор перешёл на крик, который зловещим эхом разносился повсюду. В какой-то момент, мужчина понял, что снова стал взрослым. Голос огрубел, бицепсы налились силой. Да и мышление обрело свою твердость.

После этого он замолчал. Смотря в пол, просидел пару минут. И лишь затем произнес:

– Ещё что за гадость… У меня лицо мокрое. Как будто я, как будто меня… – Мужчина встал с места и подошёл к зеркалу.

– Это сон или воспоминание? Так ярко… Страх из детства и галлюцинации.

Коврин сделал пару кругов по комнате. Замер, всмотревшись в потолок. Неожиданная идея пронзила измученный мозг.

– Наркотики! Вы распылили в воздухе какую-то шмаль. И мне кажется, что я вижу людей. Кажется, что мне страшно. Кажется, что я мелкий. Конечно! Это не декорации и спецэффекты. Это просто сраный дурман. Гребанная синтетика. Ну, ублюдки, за это можно и пятнашку строгого. Это уже не сопливые шутки.