Дайлан потянулся. Одна из последних пуль раскроила ему челюсть, и теперь каждое слово сопровождалось вырывающимися из его рта сгустками темной крови. Все остальные раны уже исчезли, их местоположение можно было угадать лишь по дырам на одежде.

- Твои девочки простудились, заболели и умерли, считай так, и обрати на меня, наконец, внимание!

Дайлан протянул руку Маделин, она ухватилась за нее и встала. Грайс увидела пулю в ее плече. Кровь Грайс, видимо, никак ей не помогла. Дайлан поцеловал рану, прошептал:

- Я сам это вытащу дорогая.

- Прекрати, мне больно, - скучающе сказала она.

Грайс увидела, что Касси смотрит вовсе не на Дайлана, только на девочек. Лайзбет стянула с себя маску, кровь испачкала ее губы, она кашляла и пыталась вдохнуть. Теперь Грайс видела и некоторых других девочек - разные лица, красивые и некрасивые, белые и темные, но сейчас - одинаково болезненные. Боль и невозможность набрать в грудь воздуха придали всем девочкам сходство, как будто они все еще были в масках. Всякое существо страдает одинаково - и их гримасы были похожи.

- Не смей! - закричала вдруг Касси. - Не смей убивать их!

И впервые за это время Дайлан удивился.

- Надо же! Нам все еще есть, о чем поговорить с нашим специальным гостем! Давайте же поинтересуемся, почему после настолько экстравагантного преступления, наша дорогая Касси не хочет замести все его следы!

- Нет! Нет надо! Послушай меня!

Дайлан вскинул руку, те из девочек, что уже упали, вдруг громко, прерывисто задышали.

- Ладно, - легко сказал Дайлан. - Но я хочу слушать ответы. У меня ограниченный хронометраж.

- Они нужны мне.

Дайлан покачал головой, поцокал языком, потом сказал:

- Ну, это тоже ответ. Ладно, в таком случае, мы закончили.

Он снова сжал кулак, но Касси кинулась к нему, все еще сжимая руку Грайс. Она была похожа на человека, растерявшего все свои вещи посреди людной улицы и не знающего, куда кидаться первым делом.

- Я скажу! - крикнула Касси, и Грайс услышала, что в голосе у нее слезы. Она, богиня, была готова заплакать из-за того, что Дайлан хотел убить диких девочек. Дайлан стоял перед ней очень спокойно, Маделин любопытно выглядывала из-за его спины.

- Мой папа скоро уснет! Он спит сутками, и однажды я не смогу его разбудить!

Дайлан заботливо гладил Маделин по щеке, явно больше увлеченный ей, чем историей.

- Это случается со всеми нами. Сладких ему снов.

Дайлан поцеловал Маделин в щеку, потом в нос, его движения были переполнены любовью и заботой, он защищал свое драгоценное существо. Грайс вспомнила, как минут десять назад он таскал ее за волосы и называл шлюхой, говорил, что она будет наказана. Как все это могло уживаться в одном человеке?

- Нет! Ты не понимаешь! Я не хочу, чтобы он оставлял меня. Он говорит, что это - естественно! Но я сойду с ума, если потеряю папу. Ты должен понять! Ты ведь тоже любишь.

Дайлан смотрел в кошачьи глаза Маделин.

- Но я ведь знаю, что она умрет. Не нервничай так. Я не люблю убивать, когда у меня так мало зрителей.

Он улыбнулся.

- Это, конечно, не значит, что не могу. Продолжай.

- Знаешь почему здесь ни одного культиста Дома Тьмы?

- Потому что ты - расистка?

- Потому что они бы поняли, что я делаю. Дом Тьмы знает, что делать с мертвецами. Но он знает и что делать со спящими. В наших Писаниях есть ритуал Пробуждения. Мне нужны эти девочки. Они принесли мне обет молчания, и они споют Песнь осквернения, когда она, - Касси кивнула на Грайс. - Принесет мне дитя Дома Хаоса.

Дайлан вздохнул.

- И что нужно делать с нашим младшеньким?

- Его кровь должна разомкнуть их рты.

- Тогда почему ты и твой отец не попросили у нас? Так и быть, за хорошую цену вроде Лэйзианы, мы бы уступили тебе право первым увидеть племянника. Оросила бы своих красоток его кровью, пусть спели бы свою Песнь Осквернения и...

В этот момент Касси резко отпустила руку Грайс. Грайс метнулась к Маделин, они обнялись, и никогда прежде Грайс не чувствовала прикосновения приятнее. Она поняла, как их обеих трясет.

Касси метнулась к Дайлану, в руке у нее был длинный кинжал.

- Ты лжешь мне! Ты ведь знаешь, что никогда бы не сделал этого! И мой отец не сделал бы этого! Он не знает о том, что я творю. Я навела Бримстоун на Ландси Кэррол, чтобы вовлечь вас. Я надеялась получить Олайви или Грайс. Олайви - предсказательница, она оказалась бы вовлечена в это дело. Грайс - жрица. Поэтому мои девочки убивали жрецов. Вы должны были понимать, это касается вас и нас, люди против богов. Если бы Лайзбет не притащила эту суку, у меня бы все получилось.

Касси была очень быстрой, но Дайлан, казалось, был еще быстрее. Он метнулся в сторону, она снова замахнулась ножом, подалась к нему. Они будто танцевали, это было по-настоящему красиво - он совершал такие легкие движения, а она бросалась на него с яростью. Странное дело, таким образом они словно ругались. Оба знали, что окончательная победа невозможна, и это нападение не имело смерть своей целью. Оно выражало эмоции Касси и презрение Дайлана.

- Я не хочу ссориться, Касси! Какое мне дело до твоего желания разбудить твоего папу?

- Ты идиот, Дайлан? - зашипела Касси. Он снова сделал легкое, едва уловимое движение, и нож прошел в миллиметре от его шеи. Грайс заметила, что огонь возвышался и гас очень быстро, Касси исчезала в темноте и нападала из нее, но Дайлан неизменно оказывался быстрее. Они, кажется, получали удовольствие от этого танца. Грайс видела, как Дайлан улыбается. Это было особого рода развлечение - он не видел ее, но мог чувствовать ее приближение - каким-то особым образом. Общение богов друг с другом все еще оставалось для Грайс загадкой.

- Встречный вопрос, зачем ты на меня нападаешь?

Касси зашипела:

- Этот ритуал использовали бы направо и налево, если бы он пробуждал того, кого ты хочешь.

Она вдруг улыбнулась, ее глаза были абсолютно безумными, они тоже горели - как у Лайзбет. Впервые Грайс видела у человека и бога такие похожие взгляды.

- Он пробудит всех.

- И это будет конец мира, который мы знали, - скучающе сказал Дайлан. - Ты пообещала девочкам избавить мир от меня и моих братьев с сестрами, в обмен на их...

- Языки. Они споют Песнь Оскверенения, когда кровь новорожденного бога Дома Хаоса напоит их. Остальное мне неважно.

- Ты мегаломаньячка, дорогая, кроме того обманула глупышек. Зачем решать проблемы так радикально?

Дайлан в очередной раз отошел, и нож Касси угодил в темноту. Яркие низкие звезды, казалось, тоже гасли, когда она растворялась в облаке темного дыма, а потом исчезала в облекающей все в черный ночи.

- Разве ты не хотел бы еще раз увидеть Ионатана? Разве ты не хотел бы, чтобы твой отец тоже был рядом - всегда.

В этот момент Дайлан не стал уклоняться. Взгляд его изменился, стал горящим и хищным, но совершенно расфокусированным. Он поймал руку Касси, резко рванул ее запястье по направлению к ней, раздался хруст, а потом Дайлан втолкнул нож в сердце Касси.

Его щупальца опутали ее мгновенно.

- Не говори таких вещей, хорошо? А то я сделаю тебе так больно, что у меня не хватит слов "очень", чтобы это охарактеризовать.

Он оттолкнул ее в темноту, продолжил, как ни в чем не бывало.

- Что ж, я здесь, строго говоря, не за этим. Я пришел за твоим Бримстоуном для твоего отца. Я пришел за моей любимой. Не за тобой. Ты милашка, но немного не в моем вкусе.

Дайлан сделал пару шагов назад, приложил палец к губам Маделин, будто к своим. Между ними словно вообще не было никакой разницы.

- Но ты ведь говорила, что наш папаша рекламировал твоему своего младшего сына. Ты Кайстофера видела, ничего впечатляющего. Но сейчас увидишь зайку и радужного короля. Ты готова?

Кайстофер здесь? Грайс, в отличии от Маделин, ничего не чувствовала. Грайс слышала только хрипы девочек, их кашель, бессловесные стоны. Грайс видела только разгоревшийся заново костер, чей надежный свет выхватывал из темноты пики деревьев.