- Всегда так, - сказала Лайзбет. - Сейчас будет очень тупо.

- А что ты вообще здесь делаешь, если тебе все не нравится?

- Я - ныряльщик.

- Что?

- Ищу жемчужины.

- Для чего?

Лайзбет засмеялась.

- Если твоя семья и научила меня чему-то, так это тому, что вы - повсюду.

Фэл тем временем с большим трудом уложил осьминога на стол.

- Я хочу, чтобы вы победили врага. По крайней мере, символически.

Фэл перехватил армейский нож и с размаху отрезал осьминогу щупальце. Он взял еще извивающуюся конечность и погрузил в рот. С трудом, сглотнув, он сказал:

- Действуйте.

Лайзбет прошептала Грайс:

- Думаю, он латентный гомосексуалист.

Грайс прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться.

- Или латентный любитель морепродуктов.

Ноар взял осьминога покрепче, схватил у Фэла нож и быстро отрубил второе щупальце. С видимым отвращением он смотрел, как осьминог извивается. Люди следили за ним с замиранием сердца и подлинным сочувствием.

- Не жди, пока он прекратит двигаться, - с нажимом сказал Фэл. Ноар открыл рот и взял щупальце. Он раскусил его, и на губах его остались капли голубой крови. Это потому, что у осьминога вместо гемоглобина, гемоцианин.

Люди завизжали от восторга. Интересно, они все тут ели сырые щупальца?

- А ты делала такое? - спросила Грайс. Лайзбет хмыкнула:

- Ага. Я была маленькой и глупой. Фу.

Следующей была Аймили. Она легко рубанула щупальце. Осьминог извивался. Ему, бессловесной твари, было больно, но он даже писком не мог поведать об этом. Весь столик был в его голубой крови.

Аймили легко проглотила щупальце. Грайс задумалась, было ли у нее впечатление, будто она глотает кусок своего далекого родственника. Аймили проглотила щупальце даже не прожевав. Вид у нее был абсолютно невозмутимый. Может, Дайлан проворачивал с ней что-то подобное, с него бы сталось.

Следующим щупальце отрезал какой-то невзрачный паренек. И выступление его тоже ничем не запомнилось, он молча, нервно отрезал щупальце и запихнул его в рот, быстро проглотив.

Подошла очередь Лаиса.

- Слушайте, ну мне жалко животинку. Это ж не бог.

Грайс никакой жалости к осьминогу не чувствовала. Но Лаис был намного чувствительнее и добрее нее. Скорее уж Грайс было жалко его. Лаис взял армейский нож, измазанный в голубой жидкости, с тоской посмотрел в зал, а потом вдруг улыбнулся:

- Ну ладушки. Меня сейчас стошнит.

Лаис вздохнул, посмотрев на осьминога, как на старого друга. А потом принялся отрезать щупальце. Наверное, он слишком осторожничал, потом что осьминог обхватив его оставшимися конечностями и, наверное, укусил или что там делают осьминоги. Лаис заорал, смешно запрыгал с осьминогом на руке.

- Да руби! - нетерпеливо сказала Аймили.

Лаис вернулся к осьминогу, на этот раз совершив более успешную попытку, Лаис остался с маленьким, извивающимся щупальцем. Его щенячьи глаза выражали отчаяние. Он взял в рот щупальце, и Грайс видела, как его кончик упирался в щеку Лаиса. А потом его стошнило. Лаис стоял на коленях, заходясь в спазматическом кашле. В луже "Блейзера" плескалось отрезанное щупальце.

- Такое хоть раз, но на каждом посвящении бывает, - холодно сказала Лайзбет. Фэл с брезгливостью обошел стоящего на коленях Лаиса, а потом сказал:

- Добро пожаловать! Теперь вы - Охотники!

Грайс смотрела на Лаиса, с отвращением вытиравшего рот, и подумала, что в таком случае слово "охотники" является синонимом слова "придурки".

Они спустились со сцены, и Грайс услышала, как Лаис громко убивался о том, что мог бы лучше.

- О да, - сказала Аймили. - И намного. Но ты все равно - мой герой.

- Круто. Но это был полный отстой.

- Так отстойно, что просто дух захватило, - засмеялся Ноар. - Эй, Джэйси!

Грайс не сразу поняла, что обращаются именно к ней, а когда поняла, то обернулась слишком резко.

- Теперь пойдем к Чэрли.

- Чэрли? - спросила Грайс.

- Он здесь вроде как главный. Надо тебя ему показать.

- Я думала, что главный - Фэл.

- Ребята, которые тебя привели? - спросила Лайзбет. Она им улыбнулась, улыбка вышла теплой.

- Да, - сказала Грайс. - Без них я бы не узнала про это место. И вообще они много мне помогают.

Грайс на бегу попрощалась с Лайзбет, потому что Аймили уже тащила ее за руку. Лайзбет смотрела на нее долго и очень пристально.

Они вышли через черный ход, к пожарной лестнице, и Аймили принялась подниматься по ней. Грайс обернулась. У Лаиса в руках был стаканчик с дешевым виски, призванным возместить утраченный «Блейзер», Ноар подталкивал его в спину.

Наверное, в месте, где полно пьяных, они не вели себя слишком уж подозрительно. Они лезли по пожарной лестнице, и никто из курящих внизу, не обращал на них внимания. На пятом этаже, когда земля была уже достаточно далеко, чтобы кружилась голова, Аймили залезла в одно из давно лишенных стекла окон. Она помогла Грайс, которая невероятно боялась упасть, и представляла, как отпустив перила, кубарем летит вниз, и остается лежать на асфальте, пока из головы ее вытекает кровь.

Эта фантазия заставила Грайс дрожать.

Оказавшись в темном помещении, Грайс поближе прижалась к Аймили. Лаис и Ноар залезли следом. Они двинулись вперед по коридору. Грайс сразу поняла, куда они идут. В коридоре была одна единственная полоска света. Интересно, как они вообще провели в это чудовищное здание электричество? Нелегально?

Ноар приложил палец к губам. Он сказал:

- Говорить буду я. Понятно?

Все было понятно, и Ноар, не постучавшись, как и всегда, толкнул дверь.

Комната была небольшая, по-армейски строгая. Стол, стулья, в углу - кровать, окна - заколочены. Шкаф был закрыт, однако не на задвижку. Он был в зоне досягаемости от стола. Грайс могла бы на что угодно спорить - там хранится оружие.

За столом сидел мужчина. В молодости он, со всей вероятностью, был красавцем. Однако время сняло эту красоту, как лишний слой краски. Оно обесцветило это лицо, прорезало в нем, как искусный скульптор, морщины. Мужчина писал что-то в аккуратной, школьной тетради. Как только они вошли, он без страха закрыл тетрадь, отложил на край стола, будто записанное там ничего не значило.

- Чэрли, - сказал Ноар, прокашлявшись. - Мы говорили о ней.

И Грайс пронзило моментальное чувство, которое называют еще интуицией. Ноар знал Чэрли и прежде, и Чэрли Ноара знал - настоящего. Поэтому с ним Ноар играл чуть более активно, чем с остальными - он скрывал свои интонации.

Чэрли кивнул. Его лицо не приняло приветливого выражения, он просто посмотрел на Грайс.

- Здравствуйте, - робко сказала она. Чэрли спросил:

- Жрица?

- Да, сэр. Из Майриланда.

- Что делаешь здесь?

- Сбежала из дома.

Чэрли посмотрел на нее пристально, и Грайс выдержала этот взгляд.

- С чего бы? - спросил он.

- Со мной жестоко обращались. И я с детства боялась, что меня выдадут замуж за бога. Это ведь как изнасилование. Даже хуже. Как...

- Скотоложество! - сказал Лаис, но Чэрли посмотрел на него так, что Лаис тут же закрыл рот. Странно, что его называли Чэрли, а не Чэрльз. Мальчишеское имя у такого сурового мужчины.

Грайс нервничала, руки у нее тряслись. Но ее волнение вполне можно было объяснить в рамках истории. Малютка из Майриленда, которая впервые оказалась в таком страшном месте.

- И много ты знаешь о богах? - спросил он.

- То, чему меня учили.

Она начала было:

- Например, боги видят в темноте лучше людей. Мессы в присутствии богов всегда проводились в темноте. Они предпочитали брать из темноты понравившуюся жертву. Боги любят человеческую плоть, потому что для них она очень сладка на вкус. Они обходятся без сна по пять-восемь дней, если захотят.

- А слабости, ты знаешь их слабости?

О, Грайс знала их слабости. Кайстофер страдал раздвоением личности и не любил, когда нарушают его расписание, Дайлан переживал за Маделин и боялся, что она не любит его, Аймили чувствовала вину за то, что она - богиня, а Олайви не нравилось общаться с людьми. Но все это было не то.