Зловещие сумерки уже приближаются к горизонту и ночная печать окутывает землю своим холодом. Я вдыхаю полную грудь кислорода и удивляюсь, насколько сегодня воздух удивительно свеж!

Глядя вниз, наблюдаю, как автомобили, похожие с высоты на крошечные светящиеся точки, суетясь, двигаются по шоссе, доставляя владельцев домой после продолжительного трудового дня.

Им есть куда спешить… Дома их радостно встретят дети и любящие красавицы-жены… Кому-то нужно успеть завершить дела; у кого-то важные встречи и свидания… А кто-то просто монотонно катается по городу, в попытке убить время.

Я не понимаю таких людей… Они всегда стараются убить время… Но они не знают, что таким образом они убивают себя!

Прохожие, укутавшись в тёплые вещи и уткнувшись в смартфоны, спешат по улицам, изредка рассматривая витрины магазинчиков. Молодые влюблённые парочки под зонтом, взявшись за руки, следуют по тропинкам виднеющегося вдалеке городского парка.

«У них есть всё, о чём только можно мечтать!” – думаю я, глядя на эту картину, – “Счастливые люди!»

Пронизывающий осенний дождь уже успел намочить бетонный парапет здания, на крышу которого я пробралась только с одной целью: исправить ошибку, которую допустила сама. Ошибку выбора, а возможно и рождения.

Идеальное место. Тихо и безлюдно. Здесь, на последнем этаже, я ближе всех к Богу. Могу задать любые вопросы, только он не услышит. Да и ответы известны.

И вот я на месте. Стою на краю скользкого парапета, обдуваемая яростными порывами ветра, подобно корабельному парусу наполняя белоснежную сорочку. Ещё минута и унесут меня из этого мира.

Босые ноги уже успели окоченеть от холода, а джинсы промокли насквозь. Пряди волос закрывали глаза. Ловлю себя на мысли, что мне совершенно не хочется плакать, отсутствует чувство жалости к себе. Только одно волнуют: как мамочка переживет моё решение. Ничего больше.

Момент настал. Пьянящая дрожь в ногах и, несмотря на избыток влаги в воздухе, пересохшее горло. Грудь стянуло. Напряжение перед решающим шагом в бездну достигло своего пика.

«Надюша!!! Стой, – раздалось у меня за спиной, и голос был знаком, – Не делай этого!»

Мгновение. Внезапный испуг. В голове. Ноги получили приказ и уже приступили к его исполнению, как вдруг это…

Услышанный голос переносит в беззаботное детство…

Я единственный ребёнок в семье. Папа ушёл, когда я была совсем малышкой. Я не смогла бы его вспомнить, даже под дулом пистолета. Мама рассказывала, что он путешественник и отправился в поисках приключений на другой континент.

С иронией иногда сочиняла сказки об опасностях, которые его подстерегали:

• Кровожадные гиены, рвущие на куски плоть;

• Лев, способный проглотить целиком.

Это из воспоминаний об отце.

Переносимся на восемь лет вперед. Я уже в выпускном классе. Живу вместе с мамой в обычном городке. Занимаюсь в гимназии рядом с домом. Хорошо учусь. Подруг у меня нет. Свободное время занимает учёба. Все нереализованные в молодости моменты мама старалась воскресить во мне. Растила идеал прилежания.

Занятия и уроки по будням сменяла субботняя работа по саду и посещение проповеди в храме Святого Павла по воскресеньям. Вытертые лакированные скамьи и тихая умиротворенная обстановка. Красочные фрески библейских событий на стенах и роскошные колоннады. Много света и искусственные улыбки на лицах.

Ещё недавно обсуждали малышку Свету, которой год пришлось заниматься проституцией, чтобы прокормить себя и разбиваемую раком мать. Никакого сострадания. Тонны лицемерия и покаяния, выставляемого на показ. Из всех прихожан моя мать действительно верит в Бога. Я уверена в этом.

Моё первейшее желание, как можно быстрее окончить гимназию и перебраться в колледж, подальше от этого забытого богом места!

Мать поддерживает мои стремления. Большую часть заработанных на ферме денег она тратит на меня и моё образование. Их естественно не хватает. Именно поэтому она ещё и подрабатывает уборщицей в храме.

Недавно она узнала, что учителем биологии в гимназию устроился её старый знакомый. Я скажу больше – школьная любовь. Как бы она не старалась этого скрыть, но робость и багровый румянец, появлявшиеся на её лице в момент, когда они случайно встречались во дворе гимназии, становились заметны даже мне, не искушенной в этих вопросах.

Вот так, во время одной из таких встреч Эрнест (да, его звали именно так) хвалит меня как прилежную и трудолюбивую ученицу, а также предлагает организовать дополнительные занятия за символическую для нас плату. Он вызывал максимальное доверие и уважение у нас обеих.

Мужчина средних лет. Благородная седина уже успела избирательно выкрасить отдельные пряди его волос. Выразительные черты лица и бездонные голубые глаза. Легкая небритость добавляет ему привлекательности.

Одевается скромно, но всегда со вкусом. Низкий тембр голоса совершенно не соответствует внешности. На занятиях он носит очки в темно-коричневой роговой оправе, которые он периодически снимает и, морщась, протирает, выхватывая меня взглядом из общей массы одноклассников.

Наше с мамой совещание длится недолго. По правде говоря, мы сразу согласились.

И вот, наступает день моего первого занятия.

Уроки закончились в полдень. Заниматься договорились у Эрнеста в квартире, которую он снимал неподалеку от храма.

Прекрасный летний день наполнен детским задорным смехом, причиной которого являлись приближающиеся каникулы. Быстрыми шагами буквально лечу по указанному адресу, а в голове совсем другие мысли.

Звоню в домофон. Приятный и знакомый голос спрашивает из динамика:

– Да-да, это ты, Надя?

– Да, Эрнест Богданович. Вы велели прийти в половину первого. Я пришла, – ответила я быстро и четко, – Откроете мне дверь?

Подъём по лестнице был недолгим. Преподаватель уже открыл квартиру и ждал меня.

– Здравствуй, Надя, – произнёс он в качестве приветствия, – Проходи.

Уютное однокомнатное жилище на третьем этаже. Идеальный порядок и ничего лишнего. Эрнест явный приверженец минимализма.

Одет по домашнему скромно:

• Несмотря на жаркую погоду, шерстяной свитер с вытянутыми локтями одет поверх белоснежной футболки;

• Бессменные очки, усиливающие глубину взгляда;

• Серые брюки и домашние тапочки.

Снимаю туфли и направляюсь к столу у окна.

Эрнест садится рядом и достает учебник.

Час с небольшим он объясняет ботанику, а затем задает вопрос, который показался странным:

– Такая симпатичная, прям как мама, – его взгляд уловил смущение, – У тебя уже есть бойфренд?

– Спасибо, большое! – отвечаю робко, – Пока ещё нет.

Он снимает очки и начинает медленно и педантично натирать, осматривая на свет наличие пятен и загрязнений. Периодически пересекаемся взглядами, и я обращаю внимание на то, как скрупулёзно он всматривается в моё лицо, черты фигуры. Зачастую, его глаза фокусируются на области бёдер и груди.

По легкомыслию, не предаю этому значения. В конце концов, он же мужчина…

Ближе к окончанию занятия он кладет ладонь мне на бедро и внимательно вчитывается в мою писанину. Его рука настолько тепло прикасается к коже на моей ноге, что по спине невольно пробегают мурашки, вызванные необъяснимыми ощущениями. Я такого раньше не испытывала и была предельно смущена. Однако, этот человек пользовался безграничным уважением у матери, поэтому для волнений нет причин.

Спустя несколько минут, ладонь Эрнеста начинает двигаться по моему бедру в сторону трусиков, а затем опускается к колену. Тошнота подступила к горлу, а дыхание перехватило. Резкий жар ударил в голову и распространился по всему телу, концентрируясь в области низа живота. Меня буквально трясёт!

Эрнест же продолжает что-то проговаривать с невозмутимым видом.

Движения его ладони становятся более интенсивными, а амплитуда слегка размашистой.

– Что вы делаете, – едва выдавливаю из себя, – Я, пожалуй, пойду!