Выхожу из санитарного блока. Меня дожидается молодая, симпатичная девушка лет 19. Как только наши глаза встречаются, у нее на лице появляется удивление, смешанное с растерянностью, видно ее не предупредили насчет меня. Похоже, придется привыкать к шокированным лицам на моем пути. Девушка быстро берет себя в руки и неуверенным голосом говорит:

– Пройдемте, пожалуйста, за мной Кирилл Демидович, вас ожидают. Сказав это, девушка поворачивается ко мне спиной и быстрым шагом выходит из кабинета. Я следую за ней. Идти приходится не долго, буквально через 5 минут девушка открывает дверь и пропускает меня вперед. Я вхожу и осматриваюсь. Меня привели в малый конференц-зал, окно во всю стену, из которого открывается шикарный вид на Москву, стол и 4 кресла, вот и вся обстановка. Из ближайшего кресла встает Саша, крепко пожимает мне руку и обнимает.

– Ну и напугал же ты меня Кир, – говорит он, и я вижу, что это не просто слова, ему действительно было страшно за меня. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает брат, глядя мне в глаза.

– Если ты про это, – указываю на глаза, – То видят они по-прежнему, особых изменений я не заметил.

– Кроме того, что вы смогли прочитать текст, написанный на неизвестном вам языке? – вступает в разговор человек, сидящий в кресле напротив меня.

– Здравствуйте, Анатолий Васильевич, – протягиваю руку, на рукопожатие он отвечает с небольшой заминкой.

Еще в душе решил, что буду держаться уверенно, не нагло, но и не буду мямлить как первокурсник на экзамене у декана факультета. С директором "РосКосмоса" я лично знаком не был, неоднократно видел его на приемах, куда ходил с братом, но представлен ему так и не был.

– Да, – говорю я, кроме этого.

– Что вы хотите за информацию? – спрашивает он, и все кто находятся в зале, напрягаются.

–Ничего. – Отвечаю я. – Там было написано: "Первый представитель расы получает доступ к общегалактическому языку. Получить? Да, Нет".

В зале наступила полная тишина. На долю секунды в глазах у главы по космосу я замечаю ярость, ох не я, по его мнению, должен был получить это знание. Молчание продолжалось довольно долго. Наконец, Анатолий Васильевич нажал на кнопку сенсорный панели, встроенной в стол конференц-зала. Над столом появилась голографическое изображение переливающегося текста.

– А что написано здесь? – спрашивает он.

– Получить координаты информационного центра? Да, нет, – сглотнув, после секундной заминки, взволнованным голосом произношу я.

– Очень хорошо, – говорит Анатолий Васильевич, – Что-то в этом роде мы и предполагали.

Он подает знак Виктору Евгеньевичу, и они выходят из конференц-зала.

– Что-то в этом роде я и предполагал, – тихо произношу я им в спины.

Решение не говорить весь перевод, оказалось верным. Умолчал я только об одном. С того момента, как мой палец коснулся кнопки на экране, все взаимодействие с внеземным оборудованием переключилось на меня. Общегалактический язык оказался очень информативным, и в небольшом на вид участке текста была помещена информация, в переводе на русский, превышающая его в несколько раз. Конец второго сообщения было точно таким, каким я его озвучил сильным мира сего, а в начале говорилось: "После подтверждения был зафиксирован биоэнергетический слепок души, произошла перестройка нервной системы для возможности принятия больших объемов информации."

Что значит, слепок души и как перестроилась моя нервная система, я не знал.

Брат смотрел на меня, я еле заметно покачал головой, давая понять, что здесь я говорить ни о чем не хочу. Я был уверен, что помещение прослушивается и просматривается.

– Когда меня отпустят?

– Не думаю, что это произойдет быстро, нужно провести множественные тесты и наладить обычное питание. – Отвечает Саша.

– Раньше сядем, раньше выйдем, – говорю я и выхожу из зала.

Звонок от Анатолия Васильевича с просьбой прибыть на место работы будит меня через неделю после выписки из стационара БОТа.

Они все-таки решились, думаю я. Единственной причиной этого звонка может быть их неудачная попытка получить координаты информационного центра.

Быстро одеваюсь, спускаюсь во двор, там уже стоит машина с логотипом "РосКосмоса". Молчаливый водитель доставляет меня к зданию научного центра. Краем глаз я замечаю, что охраны стало значительно больше. Прохожу проверку документов и поднимаюсь в лабораторию. Там меня встречает Анатолий Васильевич и еще несколько незнакомых людей.

– Познакомьтесь, – говорит он, указывая на человека на вид слегка за 60. – Это Андрей Сергеевич, руководитель научного отдела. Это Петр Валерьевич, – он указывает на крепкого сложения мужчину лет 40, – начальник охраны. И Александр Иванович, ведущий специалист по программе освоения солнечной системы.

Оказывается, у нас есть и такая программа. Как далеко смотрит страна, только недавно основали первую колонию на Луне и тут уже освоение солнечной системы.

Я жму всем руки и ожидаю продолжения. Начинает научник:

– После вашего перевода стало очевидно, что создателем этого сигнала является внеземная форма жизни. Руководство страны поставило задачу….. дальше я не слушал, было понятно, что сейчас будет произнесена пафосная речь о необходимости, ради страны естественно, собрать волю в кулак и работать…..

– У меня есть условие, – перебиваю я патриотический монолог.

Научник замолкает и смотрит на высокое начальство. Космоначальник переводит взгляд на меня и вопросительно поднимает бровь.

В горле у меня пересохло, но я все-таки умудряюсь сглотнуть и произношу

– Сколько бы ни было мест, лечу я и мой брат. И это не обсуждается, – говорю я, видя открывающийся рот директора.

Координаты указывали на спутник Нептуна – Тритон. Добирались мы до него 11 месяцев. И это еще, как я выяснил за мои 5 лет подготовки, очень быстро. В БОТе разработали межпланетный двигатель, способный развивать колоссальное ускорение, при минимальных затратах топлива. Как им это удалось естественно тайна корпорации, мне пытались объяснить приблизительно, на пальцах, после подписи кучи бумажек о неразглашении, принцип действия. Я честно пытался вникнуть, но после одиннадцатого использования слова квази нано какая-то там непонятная научно-яйцеголовая штука , лекторы меня потеряли. В общем, незнание принципов работы не помешало нам с братом долететь на этом квазихреновом двигателе до цели.

Если честно, то большую часть работы делал мой брат, а я старался не мешаться под ногами, и выполнял его команды. Нет, за время подготовки меня заставили выучить всё, что связано с устройством, функционированием корабля, и очень много всего, что нужно знать космическому путешественнику, эх как приятно себя так называть. При необходимости я мог самостоятельно развернуть корабль и добраться до Земли, но на деле брат был поставлен капитаном и предпочитал делать практически все сам.

Когда мы вплотную, по космическим меркам, приблизились к Тритону, один из мониторов напротив меня засветился уже знакомым переливающимся текстом.

– Биоэнергетический слепок души подтвержден, доступ получен. Начинается процесс перестройки атмосферы информационного центра согласно физиологическим потребностям подателя запроса. До завершения работы 10 минут по времяисчислению подателя запроса. Начинается процесс стыковки. – Прочитал я вслух.

У корабля отключились двигатели, и мы медленно начали приближаться к поверхности спутника.

– Такого я не ожидал, – сказал брат, – На каком же уровне находятся технологии у пришельцев, если они запросто меняют атмосферу, отключают наши двигатели и принудительно стыкуют нас с центром.

– На недосягаемом, – отвечаю я. – Это было понятно уже после изучения мной общего языка. То, что этот центр передал мне знание языка через всю нашу солнечную систему, уже говорит о степени развития иномирян.

– Надеюсь, в этом центре будут какие-нибудь ответы, Россия вложила в этот проект огромное количество ресурсов, и это чудо, что другие страны не пронюхали истинную цель нашего путешествия.