Дело в том, что за эти две недели, когда я уже просто вешалась от отчаяния, непонимания ситуации и страха, в комнате смертников стали появляться те, с кем мы активно общались и кто уже давно выздоровел. Это вызвало у меня волну нового ужаса.

Но самое страшное случилось дальше. Люди в белых халатах пришли и забрали Иришку. Я долго кричала и пыталась набросится на мужчин в спец.костюмах, но меня просто отшвырнули, как котёнка и схватив визжащую сестрёнку, вышли из помещения.

Когда я вспоминаю, как она тянула ко мне свои ручонки и кричала: “Кира, помоги!”, у меня пробегает мороз по коже.

В этот момент я сидела в полной абстракции, не понимая, что происходит. Всё казалось страшным сном. Долгих два дня я была в полном неведении. Сходила с ума! Не могла ни спать, ни есть.

А потом моя сестра появилась в соседней камере… Её положили в кровать и поставили к ней всевозможные датчики. Со слезами на глазах, я стучала в непробиваемое и непроницаемое стекло, кричала так, что думала оглохну. Но эти стекла не пропускали звуков. Вообще никаких…

Она лежала, словно ангел, а я не отходила от стекла, пытаясь понять, что эти сволочи с ней сделали! Вечером она проснулась и попыталась встать. Люди в костюмах сразу же забежали, надели на неё какое-то приспособление, словно завернули в какое-то космо одеяло и увели куда-то.

Я прыгала и кричала, пытаясь привлечь их внимание, но они не реагировали на меня никак. Один из работников больницы проверял каждого из лежащих в постелях, но никто из них не подавал признаков выздоровления. Мне было хорошо видно, насколько им плохо… И я знала, они уже не жильцы…

Меня повели на “прививку” этим же вечером. Помню, как тряслись коленки, когда я заходила в процедурный кабинет.

– Не бойся, это не больно! – услышала я нежный женский голос. Мне он показался таким ласковым и успокаивающим, что стало сразу легче.

– Где моя сестрёнка?! – пытаясь выговорить каждое слово не заикаясь, спросила я.

– Она в карантине. Все в карантинной зоне. С ней всё в порядке, не переживай! – она подошла ко мне и смочив моё плечо спиртом, сделала укол какой-то дряни.

– Что это? – недоверчиво спросила я.

– Это прививка, – не задумываясь ответила женщина.

Я не видела её лица, но почему-то мне показалось, что ей не более 50 лет. А может быть, я ошибалась.

– Я абсолютно здорова! И сестра тоже! Зачем вы держите нас здесь? Где мои мама и папа? Мы хотим домой! Отпустите нас!

– К сожалению, это невозможно. – так просто и искренне ответила женщина.

У меня слова застряли в горле. Что это значит? Нас будут держать тут вечно? Сколько уже можно! Скоро месяц будет! Я была возмущена до предела.

– Я хочу увидеть свою сестрёнку!

– Ты с ней скоро увидишься! Потерпи немного и я обещаю, вы снова будете с ней вместе! – женщина приложила мне ватку к месту укола и сделала знак рукой.

По её зову тут же пришли двое и повели меня куда-то не туда… Я напряглась, видя, что мы идём мимо закрытых палат с железными дверями.

Это выглядело жутко! Эти двери, словно тюремные!

Слабая надежда, что меня ведут на выход и сейчас отвезут домой, улетучилась сразу же, как только мы подошли к одной из камер под номером 108.

Мужчина толкнул дверь и меня быстро завели внутрь. Грубый толчок в спину и мне пришлось сделать несколько шагов вперёд, чтобы не упасть.

– Куда вы меня привели? Выпустите меня! Где моя сестра? Где мои родители? – я продолжала барабанить в дверь, но уже понимала, что за ней давно никого нет.

Осмотрев свою келью, я поняла, это настоящая камера! Железная кровать с матрасом, чистое постельное белье застелено наспех. Оно даже ещё не высохло!

Над головой довольно высоко висела одинокая лампочка. Это было единственное освещение в этом клоповнике.

Мне было страшно и одиноко. Даже больше не за себя, мне в этот момент плевать было на моё благополучие. Мне хотелось знать, где мои родные!

К вечеру мне внезапно поплохело. Закружилась голова и я рухнула на пол, расхаживая взад-вперёд. Кое-как добравшись до кровати, я заползла и легла под одеяло. Меня знобило. Одеяла было явно не достаточно.

Зубы стучали так, что казалось, они просто раскрошатся в прах!

Вечером меня навестил медперсонал и мне измерили температуру. Я ждала, что мне дадут какое-то лекарство, но ничего такого не было. Каждый час ко мне заходили и брали кровь на анализ.

Изредка я засыпала и забывалась, но они приходили снова и снова и возвращали меня в эту суровую реальность.

Утром мне стало лучше. Кровь продолжали брать также каждый час и мне казалось уже, что из меня просто выкачали по капле всё, что во мне было. Я даже ворчала на них, но медперсонал по прежнему не реагировал на мои колкие замечания.

Вечером меня герметично “запаковали”, и к моему ужасу, отвезли в камеру смертников! Чёрт, никогда бы не подумала, что окажусь по другую сторону стекла! Почти месяц наблюдений за этим помещением и вот я сама в нём очутилась!

Уложив меня рядом с больными, ко мне подключили всевозможные аппараты и спешно удалились. Я осталась лежать в этом жутком месте, пропахшем смертью и отчаянием. Страх сковал меня до такой степени, что я буквально ощущала, как во мне рвутся нервы!

Утром я чувствовала себя гораздо лучше и попыталась встать в туалет. Конечно же, мне заботливо подложили “утку”, как и всем остальным умирающим, но я себя к их числу уже не причисляла.

Стоило мне только попытаться встать, как в палату сразу же забежали люди и стали снова меня “упаковывать”. Боятся заразиться, мерзавцы!

Меня положили на каталку и повезли в какое-то помещение, похожее на операционную. Там было много света. Меня слепило так, что я долго не могла открыть глаза.

Меня обследовали, брали снова кровь, исколов мне все вены. Целый час мучений и меня отвели в палату, где я увидела Иришку! Она сидела ко мне спиной и что-то рисовала, развалившись на диванчике.

Эта палата была гораздо удобнее предыдущей. Она была похожа на гостиничный номер со всеми удобствами!

– Кира! – обрадовалась сестра и побежала ко мне, обнимая и радуясь.

Я не могла вымолвить ни слова. Боже, столько времени неведения! Я думала сойду с ума! И вот она передо мной, живая и здоровая! Ну теперь-то, когда они видят, что с нами всё в порядке, может нас отпустят домой?

Когда к нам в очередной раз пришли брать кровь, меня это уже порядком стало напрягать.

– Когда вы нас выпустите отсюда? Сколько уже можно? У меня вены уже болят от игл! У ребёнка все руки чёрные от ваших уколов!

– Сиди спокойно и не дёргайся, сама видишь, вену сложно найти! – проворчала женщина. Меня это порадовало, потому что до этого никто из них не удосуживался отвечать или общаться со мной.

– Когда я могу увидеть родителей? Где они? – настаивала я, и по реакции медсестры сразу же поняла, что-то не так…

– Что с моими родителями, они знают, что мы тут? – настаивала я, затем наклонилась к ней и попыталась заглянуть сквозь маску на её лице. – Прошу вас, мне нужно знать! Скажите хоть что-нибудь!

– Я не должна говорить, – еле слышно прошептала женщина. – Твоих родителей больше нет. Мало кто выжил из заболевших, только вы…

– Что вы сказали? Они не выжили?! – меня буквально подбросило на месте. – Но как же так? Я видела, что многие выздоравливали!!! Это какая-то ошибка!

– Вирус мутировал, – сообщила словоохотливая собеседница. – Это уже что-то другое. Мы пытаемся понять. Лекарства пока не найдено. Иммунитет есть только у тебя и твоей сестры. Давай сюда руку, иначе попрошу, чтобы тебя связали!

Мои ноги подкосились, и я рухнула на стул. Женщина брала у меня кровь, расцарапывая мою несчастную вену, но мне уже было плевать на это. Эта медсестра явно новичок. Странно, что они взяли такую болтливую сотрудницу, но хоть теперь стало что-то прояснятся.

Насчет родителей я догадывалась. Не хотела верить до последнего, но догадывалась. Теперь нужно постараться быть сильной и не впасть в отчаяние. Я понимала, что мне нужно было держаться ради сестры. Я должна была вытащить её из этого проклятого места смерти!