– Вот этого кренделя надо бы проверить особенно, – сказал я. – Не удивлюсь, если у него отсидка за плечами.

Женя убрал бинокль от лица, скептически посмотрел на меня.

– Он же с детьми работает.

– И что?

– Значит, не может быть уголовником.

– Почему?

– Потому что работает с детьми!

Я фыркнул.

– И что ему мешает работать с детьми, будучи уголовником?

– Закон! Его бы никогда не взяли на такую работу с судимостью.

– Он мог не сообщать о проблемах с законом при трудоустройстве.

– Работодатель сам обязан проверять такие моменты.

– Как?

– Не знаю… Должна же быть какая-нибудь база данных. Можно сделать запрос в МВД.

По правде говоря, я сомневался, что Борис – «сиделец». Но поддеть живущего в мире единорогов Женю – всегда за счастье.

– Вот и проверь это! – сказал я. – Глядишь, всплывет что-то нелицеприятное. А там и темные делишки Саяры Бетреддиновой вскроются.

Женя поморщился.

– Гнусный ты человек. Вечно в людях недостатки выискиваешь…

– Я частный детектив, забыл? Грязное белье – наш хлеб.

– Ты специализируешься на розыске пропавших!

– Об этом надо было думать, когда на встречу с Настей меня тащил.

– Ты мог бы отказаться…

– Уже не могу.

– Почему?

Я улыбнулся.

– А мне любопытно стало.

– Во сколько нам это обойдется? – спросил он, помолчав.

– Вам?

– Нам с Настей. – Замявшись, Женя добавил: – У нее сейчас с деньгами туго. Я обещал помочь. Так что счет за услуги можешь выставлять мне.

Я хмыкнул.

– Щедрый какой. На все готов, когда под юбку залезть невтерпеж?

– Вечно ты извратишь…

– Насчет денег не парься – это дело я отработаю за интерес.

Женя нахмурился.

– Думаешь, что-то серьезное?

– «Кто знает… Тень – знает!»

– Чего?

– Это из комиксов.

– А-а-а…

Я глянул за окно и не увидел Бориса. Нигде.

– Ты за обстановкой следишь вообще? – с раздражением спросил я. – Куда здоровяк подевался?

Женя поспешил прильнуть к окулярам.

– Блин… Может, внутрь зашел или в машину залез.

– А мелюзга где?

– В антикафе. Вижу их в окнах. Сейчас чаевничать начнут.

– Эльвира коллектив сплачивает. Молодец, соображает.

Женя вновь оторвался от бинокля.

– Ты о чем?

– О посиделках за чайком с печеньками. Думаю, она специально привозит сюда детей, чтобы те притерлись друг к другу. Кстати, Настиной сестры среди них нет?

– Не видать…

– Думаю, что… – Я осекся на полуслове.

…Помните, я рассказывал, что биолок, помимо пеленгации людей и предметов, имеет еще кое-какие опции? Например, он способен уловить, когда кто-то проявляет к моей персоне чрезмерный интерес. Чувство при этом возникает весьма специфическое. Чужой взгляд словно окутывает голову чем-то мягким, ложится на плечи осязаемой дымкой, и при должной тренировке можно определить, кому он принадлежит.

Именно такое чувство посетило меня. На нас с товарищем обратили пристальное внимание. Учитывая обстановку, наверняка это был Борис.

Я занервничал. Здоровяк Шеллин выпал из поля моего зрения самым постыдным образом и теперь мог оказаться где угодно.

– Что-то не так? – удивился Женя.

– Штирлиц, это провал, – ответил я.

Нежданно-негаданно я обнаружил перед окном вольвешника пузо, прикрытое черной футболкой и полами длинной кожанки. Одежда зашуршала, ко мне наклонилось лицо – жесткое, квадратное и очень-очень бледное.

– Как дела, мужики? – спросил Борис.

Он застал наш наблюдательный пост врасплох. Глухой голос был абсолютно спокоен.

– Сам-то при делах? – спросил я как можно более уверенно.

Внимательные бесцветные глаза прошлись по салону, остановились на бинокле в руках растерявшегося Жени.

– За маленькими девочками следите? Извращенцы?

– Да это… Мы не… – заблеял блогер.

– Птичек рассматриваем, – ответил я.

Борис перевел взгляд на меня и больше уже не сводил.

– Мужик, у тебя к нам дело какое-то? Если да, то излагай. А нет – отваливай. Мы друзей ждем.

Шеллин никак не отреагировал на мои слова. Просто смотрел. Затем положил ладонь на боковое зеркало и сжал кулак. Раздался жалобный хруст. На асфальт осыпались куски корпуса и осколки. Вместо зеркала остался торчать корявый пластиковый рог.

– У вас зеркало разбито, – подметил здоровяк. – Надо бы в сервис поскорей. А то штраф выпишут.

– Так, это уже ни в какие ворота! – возмутился Женя.

Он вытащил айфон и навел на Бориса объектив камеры.

– Вы только что оторвали нам зеркало! Может, объясните, по какой причине так поступили?!

Борис лишь криво усмехнулся, распрямился во весь рост и, одернув просторную куртку, побрел обратно к «фольксвагену».

Я завел мотор.

– Эй! – возмутился Женя. – Мы что, уезжаем?

– А ты предлагаешь остаться и пасти их как ни в чем не бывало?! Мы попались! Как минимум нужно поменять машину.

Я тронулся с места, выруливая на круговое движение.

– Поверить не могу! Детина тебе зеркало снес, а ты так просто уезжаешь!

– О! А ты хотел взыскать с него компенсацию? Добро, я не против! Давай тормозну! Выставишь счет.

Женя спрятал бинокль в бардачок, сложил руки на груди.

– Ты так говоришь, будто это моя вина…

– А чья еще? – хмыкнул я. – Ты за ним следил и проморгал.

– Я не следил, я только посмотреть взял…

– Посмотришь на чек после замены зеркала.

– В смысле?

– В прямом! Возместишь мне ремонт.

– С какой стати?!

– Ты ж прозевал, как он к нам подкрался.

– Да?! – взвизгнул Женя. – А кто так здорово припарковался?! Ты – частный детектив! Гений слежки, блин! Тебя обычный водила ухитрился заметить!

Я не стал говорить Женьку, что за все годы профессиональной деятельности участвовал в наружном наблюдении раза три или четыре и великим спецом в этом деле себя не считал.

Мы немного пособачились, потом обиженно помолчали, потом я сказал:

– Звони Насте. Скажи, мы едем обедать и по пути ее подхватим.

Мы подхватили Настю Пашутину возле ее дома и втроем отправились в «Стекляшку». Час пополудни, офисный планктон стягивался на обед, нам едва удалось ухватить свободный столик.

Женя заказал бифштекс с яйцом. Настя ограничилась легким салатом, сославшись на то, что через пару часов у нее начнутся тренировки. Я выбрал пару сэндвичей с курицей и большую кружку кофе.

Пока готовился наш заказ, я решил не терять времени даром и сразу же перешел к делу:

– Давно твоя сестра общается с Эльвирой?

Настя пожала плечами:

– Они с первого класса вместе учатся. Но близкими подругами стали месяц назад, наверное. Да, именно тогда Бетреддинова впервые пришла к нам домой.

– Ты в курсе, что ее мать заведует частной школой?

Пашутина отрицательно покачала головой.

– Стало быть, Алёнка не просила устроить ее туда?

– Так вы про «Гретель»?! Эта шарага принадлежит матери Эльвиры?

– Да.

– Был у нас такой разговор.

– Давно?

– Недели две назад. Сестра в тот вечер на подъеме была. Она, в принципе, очень впечатлительная девочка, а тогда прям искрилась эмоциями.

– Что именно говорила?

– Рассказывала, как в «Гретель» чудесно и здорово. Будто уже училась там. Наверняка Эльвира устроила ей экскурсию. Алёнка попросила оплатить ее обучение там.

– Что ты ответила?

– Отказала, разумеется. Сейчас далеко не лучший момент для подобных трат.

– Как Алёна отреагировала?

– Расстроилась, но истерик не закатывала. Правда, на следующий день пришла Эльвира – вроде как для серьезного разговора. – Настя фыркнула. – Говорила о том, как я ограничиваю сестру, не даю ей раскрыться. Сказала, что Алёнку готовы взять бесплатно. Я тогда еще удивилась: как эта шмакодявка ухитрилась договориться? Теперь понятно.

Я покосился на Женю. Блогер таращился на девушку влюбленными глазами.

– Почему вы спрашиваете? Вам удалось что-то выяснить?