Из окна посольства Юрий часами наблюдал в бинокль за водителями и пассажирами этих дежурных автомобилей. Когда они выезжали за очередной посольской машиной, удавалось мельком разглядеть некоторых из них. Одеты в черные костюмы, белые сорочки с темными галстуками. Жесткие, неприятные лица.

Веригин закладывал в память эти лица. Чтобы потом при случае можно было опознать этих ищеек, когда они уже «в пешем строю» пойдут по его следу где-то в городе.

На Аояма-дори Веригин повернул налево, в сторону вокзала Сибуя. Площадь перед этим вокзалом – одна из самых известных в Токио. Когда в кинохронике или по телевидению показывают Токио, то обычно дают картинку именно этой площади. Вокзал Сибуя служит пересадочным узлом для нескольких железнодорожных веток. Сюда же сходятся линии метро. Когда площадь пересекают по диагональным наземным переходам пешеходы, то она сплошь усеяна людьми, которые движущейся лавиной накрывают все пространство между зданиями универмагов и офисов.

Эти здания поистине многофункциональны. В нижних этажах размещаются магазины, а в верхних – всевозможные компании. Но это еще не вся начинка подобных монстров. Здесь же находятся станции метрополитена и городской железной дороги. Прямо с платформы можно попасть по короткому переходу в торговое чрево.

На полпути к вокзалу Сибуя Юрий свернул на небольшую стоянку перед супермаркетом. Все продукты там уже упакованы и имеют наклейки с указанием веса, цены за килограмм и стоимости данного товара. Юрий вспомнил продовольственный магазин на Беговой, где приходилось дарить мелкие иностранные сувенирчики, – шариковые ручки, жевательную резинку, подаренные ему приезжавшими из-за границы в отпуск коллегами, – мяснику, чтобы тот отрубал мясо с костьми, которые все же не превышали бы по количеству мякоть. Правда, мякоть в этом случае имела чисто условное значение, она была тверда, как рука Гриши, рубившего тушу на деревянном чурбане.

Черная машина с полицейскими в штатском припарковалась вслед за автомобилем Веригина. Двое из машины проскользнули в супермаркет. Два человека необходимы для того, чтобы в случае необходимости один из них последовав дальше за объектом, а другой устремился бы за тем, с кем объект встретился. В машине остались водитель и еще один шпик. Если объект выскочит, впрыгнет в автомобиль и помчится, они не станут дожидаться напарников и устремятся в погоню.

Но Веригин не стал отрываться от назойливых сопровождающих лиц. Он не пошел ни с кем на молниеносный контакт, не закладывал «почтовый ящик». Ведь он – «чистый»[2]! Обычный сотрудник посольства, работник МИДа. Они должны съесть эту наживку!..

Купив кока-колу и сигареты, Юрий продолжил путь по Аояма-дори к Сибуя. От привокзальной площади он повернул направо в сторону Яматэ-дори. На пересечении этой улицы с Косюкайдо – магистралью, идущей от Синдзюку в пригороды, – Веригин повернул под хайвэем налево. Когда он заканчивал поворот, то уже горел желтый сигнал светофора. Тут же зажегся красный свет для автомашины с полицейскими в штатском. Автомобиль не остановился на запрещающий сигнал светофора, а один из полицейских высунулся с переднего сиденья в окно и замахал полосатым жезлом, призывая участников дорожного движения пропустить их автомобиль. Слежка шла практически в открытую.

Проехав метров триста, Веригин повернул направо в узкий переулок. Справа выделялось четырехэтажное здание местной больницы, слева виднелся шестиэтажный жилой дом «Кокутэцу» – Государственных железных дорог. После дома железнодорожников через проулочек раскинулась скрывавшаяся за забором небольшая территория отделения советского информационного агентства в Токио, где высажены деревья, уже успевшие вымахать до уровня второго этажа трехэтажного здания отделения.

Веригин въехал во дворик отделения агентства, а полицейская машина припарковалась у приемного покоя, хотя там висела вывеска «Только для автомобилей скорой помощи». Кстати, вспомнил Юрий, скорая помощь в Японии относится к пожарному ведомству, поэтому водитель и фельдшеры скорой помощи одеты в синюю пожарную форму, поверх которой – белые халаты, а на голове – белые каски.

Первый этаж отделения агентства отведен под служебные помещения, а на втором и третьем этажах живут сотрудники с семьями.

Все корреспонденты размещались в одной большой комнате. Из нее одна дверь вела в крохотную комнатушку, где стояли два телетайпа, принимавшие информацию японского информагентства на японском и английском языках. За другой дверью находилось помещение, где размещались телетайпы, по которым из Токио в Москву перегонялись сообщения корреспондентов советского агентства.

– Приветствую тружеников пера! – поздоровался Веригин с журналистами.

– Здравствуйте, дорогой товарищ Веригин! – откликнулся заведующий отделением Сергей Михайлович Востроухов, лысеющий мужчина за пятьдесят, для которого это была уже третья длительная командировка в Японию по линии агентства.

– Вообще-то для нас основное орудие производства – пишущая машинка или телетайп! – встрял в разговор Леонид Торопов, молодой корреспондент примерно одного с Веригиным возраста. – А что для дипломата главное – ноги или уши?

– Зубы! – парировал Юрий Веригин. – Держать их зажатыми при общении со своим начальством. Ну и, пожалуй, уши и глаза, чтобы фиксировать все, что узнаешь.

– Чем можем помочь, Юрий? – спросил Востроухов.

– Сергей Михайлович, хотел бы почитать информацию по некоторой тематике.

– И какой же, если не секрет?

– Какой же секрет, если я прошу вас оказать мне содействие! Я интересуюсь японо-американскими отношениями.

– Вон возьми папку на эту тему на втором стеллаже! – указал Востроухов на книжную полку, где выстроились в ряд папки с наклейками с разными названиями.

– Подшивки ваших аналитических материалов я, конечно же, не прошу, – сразу же отметил свою скромность Веригин. – Ведь вы отправляете их дипломатической почтой. Их читают уже в Москве.

– Скорее всего, так и обстоят дела. Но не исключаю, что эти материалы может просматривать руководство посольства, – заметил Востроухов.

– Я к этой категории не отношусь, – улыбнулся Веригин.

– Еще все впереди! – воскликнул молодой Торопов, видимо, надеясь на такую же участь для себя.

– Я смотрю, из пяти столов заняты четыре. А где же пятый журналист? – спросил Веригин заведующего отделением.

– Маргелов сегодня в вечернюю смену. Так что садись, Юрий, за его стол! – указал на свободное рабочее место Востроухов.

Веригин взял со стеллажа папку с сообщениями о японо-американских отношениях, а заодно прихватил и папку с надписью «Военные базы США». Сел за свободный стол.

Из телетайпной вышла Маргарита Мазун. Она работала в отделении информагентства телетайписткой. Но ее главная должность в советской колонии в Токио – жена атташе посольства Богдана Мазуна. Он был коллегой Веригина и входил в состав той же группы в резидентуре, в которой служил и Веригин.

Маргарита передала Востроухову корреспонденцию на считку и подошла к столу, где расположился Веригин. Это была рослая, крупного телосложения брюнетка за тридцать лет с волосами, уложенными в пучок. На лице выделялись огромная челюсть и массивные черные очки с толстыми линзами. Если ее нужно было бы коротко охарактеризовать, то подошли бы два слова: «черная женщина».

Маргарита обнажила в улыбке крупные зубы:

– Здравствуй, Юрий! Рада видеть тебя!

Веригин встал в знак почтения к собеседнице и в свою очередь сказал:

– О, Маргарита! Я не зря приехал в отделение агентства. Двойная удача – почитаю информационные материалы отделения и пообщаюсь с тобой. Ты прекрасно выглядишь!..

– Юрий, ты явно перегибаешь палку с комплиментом! – парировала Маргарита. Но чувствовалось, что ей пришлась по душе похвала со стороны Веригина.

Любая женщина любит комплименты от чужого мужчины. Особенно та, которой не хватает ласковых, теплых слов от собственного мужа.