Он уже видел себя в наручниках. У него нет двух разрешений на рыбалку. Здесь утонул его нож. У женщины глубокий порез на шее. По сути, ему и так здесь было нечего делать, а теперь еще и с кровью на брюках.

Эрик Хааг уже хотел тихо смыться, но колокольчик на угря вдруг затрезвонил как ненормальный. Он звенел, словно будильник.

Рыба клевала, да еще как! Удочка выгнулась, угорь с силой тянул леску. Катушка жужжала.

Это вообще угорь? Или наживку проглотила щука?

Теперь он не знал, что делать. Вытащить тело из воды? Достать удочку? Вызвать полицию? Убежать?

Он поступил, как всегда поступал, оказавшись в непростых обстоятельствах, – открыл бутылку пива и сделал большой глоток. Потом вытащил труп на деревянное укрепление и побежал к удочке.

Звон колокольчика еще долгие годы преследовал его в ночных кошмарах.

Он попытался вытянуть угря, но тот уже отмотал столько лески, что Эрику Хаагу пришлось нелегко.

Леска где-то крепко застряла. Угорь намотал ее на камень или на сук. Во всяком случае, шнур натягивался и грозил вот-вот разорваться.

А потом угорь вдруг подплыл к Эрику Хаагу. Тот принялся крутить жужжащую катушку. Увидел угря под водой. Рыба была длиной сантиметров шестьдесят, то и восемьдесят.

Эрик Хааг вытащил ее из воды. Угорь извивался и пытался нырнуть обратно. Но Эрик Хааг крепко держал скользкую тварь левой рукой, а правой инстинктивно нащупывал нож. Как он справится с таким огромным угрем без финского ножа? Как снимет его с лески?

Холодным ноябрьским утром Эрику Хаагу пришлось попотеть сильнее, чем в разгар лета. Будь это судак, щука или окунь, он бы, как обычно, оглушил рыбу коротким, тяжелым ударом по голове. Для этого он использовал простую пивную бутылку, а не деревянную дубинку в отличие от снобов из рыболовного общества. Но угорь с острой головой был невосприимчив к ударам по мозгу.

А может, подумал Эрик Хааг, его нельзя оглушить, потому что у этой древней твари вообще нет мозга.

Теперь угорь запутался в леске, и Эрик Хааг попытался просто разорвать ее руками, чтобы разделить удочку и угря, но прочность и грузоподъемность лески, сплетенной из восьми нитей, была не просто рекламным ходом, а вполне достоверным фактом. Он почувствовал это, когда она врезалась ему в пальцы.

У него пошла кровь, а в ведре с рыболовными принадлежностями не было бинта. Он вывалил все на землю, высоко поднял угря и просто опустил его в ведро. Угорь принялся крутиться как безумный, напомнив Эрику Хаагу хомячка в колесе.

Эрик еще раз отхлебнул из бутылки, размышляя, как побыстрее вызвать полицию. Он не брал с собой на рыбалку мобильник. Какой идиот будет отпугивать звонками рыбу? И вообще, кто бы стал звонить в такое время? Но где здесь, черт побери, телефонная будка?

Угорь гремел в ведре, и Эрик Хааг решил не искать общественный телефон, а просто поорать.

Как можно громче, он завопил:

– Здесь мертвая женщина!

Чуть не охрипнув, Эрик уже хотел собрать вещи и смыться, но наконец последовала реакция. Открылось окно, и мужской голос закричал:

– Заткнись, чертов бродяга! Другие, в отличие от тебя, работают, и им нужно спать!

С двумя удочками, ведром и открытой упаковкой пива наперевес он попытался улизнуть в сторону вокзала, но тут к нему подъехала полицейская машина. С него потребовали бумаги и разрешение на рыбалку.

Один из полицейских, – видимо, сам любитель рыбалки, – страшно возмутился, что угря не сняли с крючка, как полагается, и охарактеризовал это жестоким обращением с животными, не меньше. Пойманного угря следует убить, и немедленно.

– Да, только как? – посетовал Эрик Хааг. Он ведь потерял свой нож, пока вытаскивал труп.

– Вытаскивал труп?

– Ну да, поэтому я и орал.

– Кто-то орал?

– Я. Во всяком случае, несколько минут назад.

Анне Катрине Клаазен показалось, что она только прилегла, когда вдруг закричал ее тюлень и мобильный Веллера заиграл мелодию «Пираты, вперед!». Они почти одновременно поднесли телефоны к уху.

Веллер представился: «Вас сердечно приветствует сберегательная касса Аурих-Норден. Вы позвонили нам во внеурочное время. Если вы потеряли банковскую карту, пожалуйста, скажите «один». Если вы хотите поговорить с консультантом сервисной службы, скажите «два».

Анна Катрина пихнула его локтем.

– Господи, помолчи!

Она уже сидела на краю кровати и массировала лицо.

– Да, не туда попали, – сказал Веллер и повесил трубку.

Анна Катрина встала и потянулась.

– Едем, – пообещала она.

– О нет, – простонал Веллер, – я еще не досмотрел сон!

Анна Катрина уже одевалась. Она просто взяла одежду, которую сняла несколько часов назад. Вещи еще висели на спинке стула.

– Что же тебе снилось? – спросила Анна Катрина мужа.

Веллер схватил вчерашнюю рубашку.

– Поверь, Анна, ты не хочешь этого знать.

– Другие женщины?

Веллер улыбнулся и начал мечтательно рассказывать:

– Отнюдь, во сне была ты. У нас была рыбная лавка в гавани Норддайха, с видом на Северное море, на острова Юйст и Нордерней. Торговля шла бойко, когда подходили и уходили паромы. А в остальное время – бесконечный покой, не считая криков чаек. Никаких гребаных преступников. Никаких ложных показаний. Никаких психов с хорошими адвокатами. Только булочки с крабами, молодая селедка и, конечно, селедка копченая.

– И никакой жареной картошки? – спросила Анна.

Он покачал головой.

– Никакой. Только бутерброды с рыбой. Никакой картошки, никакой колбасы, никаких гамбургеров.

– В реальной жизни, – заметила она, – тебе пришлось бы подстроиться под клиентов и готовить все это, чтобы не обанкротиться.

Веллер натянул джинсы, но не смог быстро отыскать носки, и залез в ботинки босиком. Он не собирался расставаться с иллюзиями.

– Неет, – протянул он, – не в моей рыбной лавке!

– Нашей. Мне казалось, я стояла за прилавком рядом с тобой…

Уже в прихожей Веллер понял, что жутко голоден – возможно, из-за разговоров о рыбной лавке. Прошлым вечером он пек для Уббо Гейде медовые пряники. Первый не получился – слишком долго простоял в духовке – а второй, удачный, он подарил Уббо. Рецепт Веллер взял из книги Тини Петерса: «Моя традиционная остфризская кухня». Он любил эту книгу за прекрасные идеи для выпечки и готовки. Рабочие будни в криминальной полиции и посиделки перед телевизором порой нагоняли на него такую безнадежную тоску, словно мир приближался к краю бездны, которая скоро всех поглотит. Но когда он стоял у плиты, месил тесто, чистил овощи или нарезал лук, у него возникало чувство, что все еще может быть хорошо.

Веллер побежал обратно на кухню и отрезал два толстых куска пряника. Орешки сверху пригорели, но сейчас это было неважно.

Анна Катрина вела машину. Он сидел на переднем сиденье и ел. И сразу почувствовал себя лучше. К сожалению, он забыл захватить что-нибудь попить.

– У них труп на променаде, – сообщила Анна Катрина.

Когда Веллер заговорил, изо рта у него посыпались пряничные крошки.

– Отличный рецепт, – прокашлял он. – Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо, я худею.

– Очередная дурацкая диета?

– Нет, на этот раз она работает.

– Господи, Анна Катрина! Ты чудесно выглядишь! Если у тебя и проблемы, то не с лишним весом, а с восприятием! Наслаждайся жизнью. Ты прекрасна такая, какая есть!

– Значит, я буду не менее прекрасна, если стану весить на пять килограммов меньше!

– Хорошо, – сдался, причмокивая, Веллер. – Тогда я сам съем весь пряник.

В сущности, так даже лучше.

Руперт уже ждал их на месте преступления. Оно было огорожено красно-белой лентой. Там работали два криминалиста. Шла фиксация следов.

Анна Катрина выслушивала новые подробности от Руперта, который совершенно не казался усталым.

– На самом деле вы могли и не приезжать. Дело почти раскрыто. У нас есть труп и убийца.