Одним из главных достижений компании Саула Левия являлись созданные им ангары, крыши которых были покрыты солнечными батареями, а внутри поля, на которых выращивали все, даже исчезающие виды разных растений, под ультрафиолетом. Позже учеными было доказана безвредность данных продуктов, и поля были широко эксплуатированы на всей планете, так как погодные условия не позволяли использовать для этого землю в полной мере. После войны из Индии экспортировали все остатки сантала, территории, где он рос, вскоре были затоплены. Благодаря этим примесям, горячий воздух смешивался с ароматами востока и можно было даже представить, что где-то рядом растут тропические деревья.

Среди неумолкающей толпы людей часто виднелись группы военных, они патрулировали город по четыре-пять человек. В состав групп входили как женщины, так и мужчины. Марбех, чуть отойдя от машины, повернулся, поднял руки немного вверх так, что движение ладоней было похоже на открытие крыльев бабочки, и сказал:

– Добро пожаловать в настоящий Иерусалим!

Его голова чуть наклонилась вправо, на лице блеснула немного кривая улыбка. – Следуйте за мной.

Неспешным шагом они пошли по узкой улочке, в которой можно было почувствовать хоть немного прохлады. Выйдя уже на другую улицу, Майкл столкнулся с похожей картиной, только зданий было больше и все они были из камня. Сзади него следовал еще один охранник, а впереди уверенным, легким шагом, шёл Марбех, то и дело поворачиваясь к Майклу и что-то говорил.

– Это старая часть города. Обычно нашим гостям показывают новую, отстроенную, с небоскребами и красивыми дорогами, но, – подняв палец вверх, молодой человек задавался риторическим вопросом, – неужели это подлинная атмосфера Израиля? Нет, вы не можете говорить, что были в Израиле, если не были в таких местах.

Внезапно возле Майкла остановилась собака-робот, она стояла на четырех полусогнутых лапах, прикрепленных к пыльному туловищу желтого цвета, а шея с камерой на конце начала выпрямляться и смотреть прямо на него.

– Ого, – удивленно произнес он и в этот же момент дотронулся левой рукой до робота что бы погладить его. – Давненько я его не видел, их начали выпускать где-то в 2020 году. Прямо раритет! Я думал, их уже нет в производстве.

– Да, – поправляя свои линзы промолвил Марбех, – наши войска нашли целые контейнеры таких на кораблях где-то в Средиземном море. Что они там делали, никто не знает. Очевидно, спасаясь от наводнения, очередная американская компания когда-то направила свои корабли к Евразии, но что-то пошло не так. Идем.

Робот скрылся среди прохожих, за ним в воздухе медленно поспевал летящий дрон, и таких наблюдателей было не меньше, чем патрульных военных. И вот уже Майкл со своими сопровождающими спускался по массивным каменным ступеням. Здания были выше предыдущих, из некоторых окон смотрели пожилые женщины, некоторые что то кричали детям, пробегавшим внизу. Все здания выглядели настолько мощно и старо, как будто они были не подвластны разрушающей силе войны. Огромные балки стояли вверху поперек между строений, иногда на них садились даже птицы, увидеть которых в то время было редкостью. Наконец-то они дошли до места назначения.

– Хотите верьте, хотите нет – здесь одно из самых лучших заведений в Иерусалиме, – указывая на обыкновенное с виду двухэтажное здание, сказал Марбех.

Майкл последовал за ним, немного отодвинув нити, висевшие вместо штор, вдоль которых были натянуты маленькие деревянные овалы черного и бежевого цвета, по форме похожие на косточки оливы. При этом они создавали специфический звук, скользя вниз и ударяясь друг о друга. В этот же момент навстречу выходили две девушки. Первая, скорее всего была, женщина, а вторая –девушка, это было видно по походке. Темная паранджа скрывала все, кроме глаз второй, которые прямолинейно смотрели в глаза Майклу. Карие глаза видели не тело, а почти что сущность. Забавно, сколько эмоций и размышлений может вызвать один только взгляд. В этот момент Майкл почему-то вспомнил свою старшую дочь Катерину, и вообще на мгновение задумался о нравственности того времени, ведь большинство рекламы, клипов да и всей информации пестрило и сопровождалось оголенными девушками, подчас даже развратом, хотя только недавно мир утопал в крови. Как быстро люди забыли об этом.

Разминувшись, Майкл обернулся, чтобы еще раз посмотреть на эту девушку. Но увидел только кусок черной ткани, развивающейся и исчезающей на глазах, в конце концов скрывшейся за огрубелым куском желтой каменной стены заведения. В этот момент раздался голос:

– Шалом:

– Шалом, – Марбех пожимал руку полному мужчине в полосатой рубашке, неаккуратно заправленной в брюки.

После него поздоровался мужчина, который шел позади Майкла, что-то сказав на иврите, они втроем рассмеялись. Майкл успел осмотреть заведение: черно-белой плиткой был уложен пол, горячий воздух развеивал потолочный вентилятор, деревянные стулья стояли у небольших четырехместных деревянных столов. На окрашенных в светло-зеленый цвет стенах висели картины неизвестных художников, в основном с изображениями кораблей и моря. В дальнем углу помещения виднелась небольшая деревянная барная стойка, за которой стоял молодой парень, протиравший бокалы, и девушка, которая что-то сказав этому парню, ушла туда, где располагалась кухня, как понял Майкл.

– Мирет, – обратился Марбех к полноватому мужчине, – познакомься – Майкл. Он работает с нами, начальник охраны в одном из секторов, сегодня охранял самого главного из нас.

– Рад вас приветствовать, Майкл.

– Взаимно.

– Раз вам поручили такую работу, вы серьезный человек.

– Не люблю себя хвалить, но к работе отношусь действительно серьезно.

– Наверное вашей профессии поспособствовал большой военный опыт?

– Да, вы правы.

– Ну что ж, не буду вас задерживать, вы наверное голодны, прошу.

Рука Мирета указывала на деревянные ступеньки напротив барной стойки, которые спиралью вели на второй этаж. Поднимаясь, они увидели бордовые шторы. Пройдя мимо них, Майкл увидел комнату, освещенную тускло- красным светом. В дальнем углу стояло кожаное кресло, маленький деревянный столик закругленной формы, а на нем обыкновенная лампа. В другом углу комнаты были две двери, почти смотрящие друг на друга.

– Нам сюда, – не показывая направления, Марбех подошел к правой двери и открыл ее для Майкла.

Зайдя во внутрь, первое, что бросалось в глаза, – огромная, роскошная люстра. Действительно, высота потолка это позволяла. Темно-красные стены были как будто отголоском комнаты позади. Барная стойка находилась посередине и выглядела намного богаче предыдущей. За барной стойкой стояла девушка в расстегнутой рубашке с коротким рукавом. Она была довольно худой, острижена на лысо, губы ярко красные, почти все тело было покрыто татуировками – какими-то надписями на разных языках. Правый глаз был полностью черным, другой обыкновенный. Прямо на лбу у нее были какие-то знаки темно синего цвета, они как будто светились.

Подойдя ближе, Майкл разглядел этот символ.

За столиком справа сидело четверо людей. Трое в черных костюмах, один в белых одеждах, как будто торговец с рынка. Гостей посадили за столик в другом дальнем углу, возле окна, которое было приоткрыто. Температура воздуха была намного приятней, по сравнению с улицей, градусов 20–22. На фоне всего доносилась восточная музыка с ритмом и оттенком будущего. На стенах также висели картины, но уже на разные темы. На одной было изображение лица обыкновенной девушки, в ее зрачке виднелась надпись, что то на Иврите. Обратив на это внимание, Майкл переспросил, что это значит?

– Простота является ярчайшим украшением души, – ответил Марбех.

– Это выражение явно не относится к той девушке, – сказал Майкл.

Его сопровождающие, переглянувшись, по-доброму улыбнулись.

– На самом деле эта девушка глубоко верующая и проста, но по-своему, – наконец-то заговорил с Майклом третий сопровождающий, Ленох. – Ее зовут Мара. Она росла без семьи, потеряла зрение на один глаз на войне, насколько я знаю, ее пытали и издевались как могли, но при этом она не потеряла своей красоты и женственности.