Ялиоль решилась ответить поцелуем, который стал бы для них первым и настоящим. Ведь каждый раз кто-то или что-то нарушало этот момент. Но едва Ялиоль потянулась к Арсению, внезапно послышался приглушённый звон, как будто он исходил из шкатулки. И между влюблёнными возникло сияние, оттолкнувшее их в разные стороны. Придя в себя от падения, они увидели Мать рода, объятую свечением. Женевьева безмятежно смотрела на молодых людей, и только шесть крыльев на её голове, всегда считавшихся украшением, удивительным образом производили ритмические взмахи, удерживая над землёй живую легенду бантолианцев.

– Встаньте и выслушайте меня, – величественным голосом сказала Мать рода. – Недобрые деяния свершились в Бантолии. – Ловя на себе удивлённые взгляды, она опустилась вниз и подошла к Арсению. – Сегодня ночью кто-то выкрал из святилища саркофаг с твоим учителем Катрамом, который погиб, защищая храм Архиса.

– Это невозможно, на святилище наложено заклятие! – растерялся юноша.

– Я знаю, но саркофага там нет, и оставленные следы говорят, что совершённое не является местью погибшему магу.

– А руны говорят, кто и зачем это сделал? – с участием спросила Ялиоль.

Мать рода вздохнула и, присев на согретый солнцем камень, продолжила:

– Мне открылось вот что: похищение саркофага – лишь часть злого умысла зародившегося в королевстве Фалидар у человека, которого Катрам никогда не видел. Там же, неделей раньше, в священной пещере пропал сталактит, созданный богиней Чарадис. Вы знаете, что капля, падающая с него в полночь, способна исцелять, а если растворить её в воде и оросить посевы, они мгновенно взойдут. Но первое похищение произошло в Хильтеране, там из храма богини Шердар исчезла негаснущая лампада.

– Опять богини, – с досадой выдохнул Арсений, помня, как едва не погиб, вызволяя их из ловушек Таласа.

– Кто-то готовит новый заговор против них? – присоединилась к юноше Ялиоль, она не запомнила, где и что похищено, но уловила суть происходящего.

– Руны этого не говорят, – невозмутимо произнесла Мать рода. – Я не могу предположить, для чего совершены три дерзких похищения, однако не сомневаюсь в том, что за ними последуют ещё два – в Доринфии и Саматронии. Так мне сказали руны.

– А что там намеревается похитить неизвестный нам злоумышленник? – уже с интересом спросили молодые люди.

– В пяти государствах нашего материка хранится множество реликвий, и трудно угадать, какая из них понадобится тому человеку, ведь мы не знаем причины, направляющей его. Хотя мне известно, что огонь негаснущей лампады способен растворить исцеляющий сталактит, а чтобы приготовить из него эликсир, нужен алмазный панцирь сцифомедузы, украшающий тронный зал доринфийского принца, – ответила Женевьева и жестом попросила Арсения помочь ей подняться. – А ещё я знаю, что некоторые святыни, собранные вместе, могут стать угрозой нашему миру!

– Ради памяти Катрама я готов разрушить планы похитителя саркофага, – уверенно заявил юноша.

– Ты не один, – взглянула на него Ялиоль. – Вдвоём нам сопутствует удача!

– Я от всего сердца вам её желаю, – сказала Мать рода, и шесть крыльев, завораживая плавными взмахами, оторвали от земли хранительницу древностей. – Оставайтесь здесь и дождитесь известия о следующем похищении, и тогда мы узнаем, была ли я права.

– Не лучше ли предупредить принца? – удивилась неожиданному предложению Ялиоль.

– Руны говорят, что похищение всё равно произойдёт, а значит, не стоит лишний раз напоминать принцу о себе, – не согласилась с ней Мать рода и, проведя рукой по крыльям, растворилась в сверкающей дымке.

Солнце так ласково одаривало своими лучами, а голос моря звучал так мирно, что невозможно было поверить в то ужасное зло, которое должно свершиться на этой земле. Оно затаилось где-то рядом и ждёт подходящего момента, а люди, знающие о его присутствии, почему-то бессильны ему помешать. Для кого-то было бы проще принять это как неизбежность, но только не для Арсения и Ялиоль – тех, кто сумел повергнуть во мрак забвения Архиса – могущественное божество.

– Во всём полагаться на руны неправильно, они показывают лишь один из путей развития событий, и мы в силах изменить их, зная возможный вариант будущего, – первым нарушил напряжённую тишину Арсений. – Надеюсь, Мать рода не убедила себя, что мы действительно не станем ничего предпринимать. Она ведь знает, кем для меня был Катрам, не просто моим учителем, он стал мне и другом, и вторым отцом.

– Ты говоришь так, будто боишься её ослушаться и пытаешься оправдать себя за предстоящее непослушание. Но вряд ли она может отчитывать за своеволие того, кто намного старше её… Кстати, сколько же тебе лет на самом деле?

– Не думаю, что ты захотела бы поцеловать того, чей возраст измеряется столетиями, хотя сущность Элтора не может сравниться с бесконечностью существования человеческой души, – уклончиво ответил Арсений. – Тем не менее, я родился двадцать пять лет назад, и меня больше ничего не связывает с Элтором. Я наконец обрёл гармонию и могу сказать, что по-настоящему счастлив! Мистическая сущность древовидного монстра перестала быть частью меня, и в доказательство тому я даже начал употреблять человеческую пищу.

– С того дня, как Элтор перестал существовать, ты выпил всего лишь бокал вина.

– Я делаю всё возможное, чтобы стать обычным человеком!

Арсений повернулся к ней спиной, и Ялиоль поняла, что правильнее не ворошить воспоминания о его прошлой жизни и, чтобы загладить свою вину за неудачный вопрос, сказала:

– С детства я не знала человека лучше тебя! Если я обнаруживала, что друга нет поблизости, у меня начиналась паника. Только ты мог защитить меня от издевательств и насмешек. Оказавшись в приюте, я лишилась не просто единственного защитника, я лишилась человека, которому была по-настоящему небезразлична, которому могла рассказать о своей боли, о своих страхах, поделиться мечтами, – слова давались легко, потому что юноша не видел её лица, обращённого в прошлое, почти не сохранившее приятных воспоминаний. – Люди, окружавшие меня там, учили защищаться, становиться сильнее от неудач, учили быть счастливой и радоваться счастливым моментам, которые дарит жизнь. Но вместе с тем заставили меня поверить, будто я настолько другая, что не могу рассчитывать на чудо, которое могло бы пробудить в сердце обычного человека любовь ко мне… Когда я увидела тебя спустя пятнадцать лет, я была убеждена, что ты для меня недоступен, ведь для остальных бантолианцев я была уродливым альбиносом! А когда ты вдруг начал оказывать мне знаки внимания…

Арсений услышал, как девушка, сдерживая набежавшие слёзы, зашмыгала носом, и обернулся к ней.

– Ты самый прекрасный альбинос на Алории, и я говорю тебе это не как Элтор, а как человек, открывший твою красоту и осознающий себя в этот момент обычным обитателем нашего мира. А кроме того, не нужно думать, что все жители родной для тебя страны считали уродцем дочь своего вождя! Тебя обижали дети, но, как известно, они редко осознанно совершают зло…

Юноша гладил её белоснежные волосы, а Ялиоль, растворяясь в глубине его глаз, ощущала себя той хрупкой девочкой, которую только что забросали камнями соседские мальчишки, и она прибежала искать утешение у своего друга. Рядом с ним она могла позволить себе быть слабой.

Первый поцелуй мог бы украсить неповторимые мгновения. Однако Арсений, прижимая Ялиоль к своему сердцу, не решился сказать о своём желании, а девушка не смогла отогнать мысль о том, что ей придётся опять встретиться с бывшим женихом, чтобы предупредить о готовящейся краже. Тем не менее, они забрались на диск из синего малахита и полетели в сторону королевского дворца. Возможно, тогда им показалось, что впереди вся жизнь и место для поцелуя в ней обязательно найдётся. А возможно, был упущен тот момент, когда первый поцелуй сохраняется в памяти навсегда, и для того, чтобы пережить его вновь, нужна уже иная обстановка.

Глава 2. Пленники магической паутины