Крутой молча положил трубку.

Сергачев вытащил из сейфа свой «ПМ» и сунул его в карман пиджака. Обстоятельства теперь вынуждали его носить при себе оружие. Он чувствовал, что дело принимает опасный оборот, но мириться со своим отстранением не хотел. Теперь дело Валеева стало для него делом принципа.

После звонка Сергачеву Крутой позвонил прямо в кабинет начальника милиции. Трубку сняла секретарша, попросила подождать минуточку, затем соединила с Фахрутдиновым. Тот довольным тоном сообщил:

– Как вы и просили, капитану Сергачеву поручено другое дело. Больше он вас беспокоить не будет.

Крутой скупо поблагодарил начальника.

– Спасибо, конечно. Но он, похоже, не унимается.

– Вы с ним опять говорили?

– Да. Обещал упрятать меня за решетку. Впрочем, не обращайте внимания. Кстати… как поживает внучка?

– Спасибо, хорошо, последствия операции не сказываются. Дочка от радости на седьмом небе.

Крутой помолчал.

– Вообще-то у меня есть кой-какие соображения по поводу Сергачева.

– Я слушаю.

– Не сейчас, это не телефонный разговор. Я приглашаю вас с женой на выходные ко мне на пикник. Между прочим, у вас отличная машина, сам давно мечтаю о такой!

– Какая еще машина?

– Бог с вами! ГАЗ 2410, ну? Я своими собственными глазами видел ее у вас на даче. Так как, вас ждать?

Фахрутдинов расхохотался.

– С превеликим удовольствием, дорогой! Ты золотой человек, в прямом смысле слова.

Глава 13

После утренней беседы с начальником милиции Сергачев решил устроить себе выходной, заодно обдумать положение, в котором оказался. За двадцать минут он добрался на своем «Москвиче» до городского пляжа. По дороге купил две порции шашлыка, пять бутылок пива и уединился в стороне от основной массы отдыхающих, за лодочной станцией. Но думать опять о работе не хотелось, и он ударился в воспоминания…

В последнюю встречу, это было полгода назад, его жена Люся неожиданно объявила, что выходит замуж за какого-то работника общепита. Сергачев решил исчезнуть с их горизонта совсем, чтобы не мешать. Но сейчас ему показалось, что по отношению к дочери он поступил неправильно. Она очень его любила, уже все понимала, а он даже не поинтересовался, нужен ей папа или нет. Когда-то они с Люсей любили друг друга, да он и сейчас любит ее, но в какой-то момент работа поглотила его полностью, он перестал уделять внимание своей семье. Практически жена одна воспитывала дочь, вела домашнее хозяйство, а он просто отдавал ей раз в месяц зарплату, не обращая внимания на упреки. А когда на намекнула о разводе, он не придал этому значения, даже удивился про себя: да кому ты нужна будешь с ребенком? Но полгода назад все же выяснилось: кому-то нужна. Он тогда почувствовал себя уязвленным и решил исчезнуть раз и навсегда. Даже не сделал попытки вернуть ее. Зато сегодня из-за какого-то долбанного дела чуть всю милицию на уши не поставил…

Сергачев открыл очередную бутылку пива и осушил до дна. Взглянул на часы. Пожалуй, пора. Прихватив с собой оставшееся пиво, он вернулся на стоянку, к машине. Левое переднее колесо немного пристусимло, но он подумал и решил, что до дома как-нибудь дотянет.

Проезжая через небольшой лесок, Сергачев не сразу заметил, что рядом с его «Москвичем» появился мотоцикл «Ява», на нем сидели двое в глухих мотошлемах с тонированными стеклами. Мотоцикл не обгонял его и шел наравне со стороны водителя. Неожиданно сидевший на заднем сиденье парень выхватил из-под штормовки обрез карабина. Сергачев невольно присвистнул.

– Ничего себе! Похоже ребята не шутят.

Он дернул руль влево. В этот момент парень выстрелил в боковое стекло. Пуля. Пробив стекло, вспорола спинку сиденья. И хотя «Москвич» задел глушитель мотоцикла левым крылом, сбить их не удалось. Теперь «Ява» неслась впереди машины в интервале около десяти метров. Парень сзади снова развернул к нему дуло обреза и прицельно выстрелил. Сергачев нырнул вправо и сбросил газ, на лобовом стекле вокруг пулевого отверстия зигзагами разбежались трещины. Парень продолжал стрелять, но теперь уже беспорядочно. Мотоцикл быстро удалялся. Сергачев свернул с дороги к обочине, остановил машину. Дрожащими от волнения руками он снял с себя пиджак и только сейчас вспомнил о пистолете.

Так, охота началась. И кто же эти охотники, Крутой или Фахрутдинов? Пожалуй, по-настоящему он зацепил только Крутого, и наверняка Крутой, решил Сергачев. Тем более, что угроза с его стороны была, там, в ресторане. Однако странно, в бумагах МВД он числится как осведомитель, тогда откуда этот беспредел?

– Ни черта не пойму!

Добравшись до дома, он оставил машину во дворе и быстро зашагал к своему подъезду. Неожиданно сзади раздались торопливые шаги. По телу пробежала неприятная дрожь. Он сунул руку в карман, где лежал пистолет…

– Товарищ Сергачев! Подождите минутку! – окликнул его женский голос.

Он резко обернулся. Перед ним стояла довольно миловидная девушка, небольшого роста, с короткой стрижкой черных, как смола, волос и с круглыми очками на носу.

– Старший лейтенант БХСС Фатхуллина, – скороговоркой представилась она. Сергачев перевел дух.

– Что вы хотели, Фатхуллина?

– Мне нужно срочно с вами переговорить.

Сергачев предложил:

– В таком случае пройдемте ко мне в квартиру.

Фатхуллина переложила тяжелый кейс из одной руки в другую. Сергачев заметил, что она нервничает не меньше его, постоянно озирается по сторонам. Они поднялись в однокомнатную квартиру Сергачева, доставшуюся ему после развода. В квартире царил холостяцкий беспорядок. На диване лежала неубранная, мятая постель. В единственном кресле кипа старых газет. Сергачев свернул в кучу постель, затолкал в диван, предложил Фатхуллиной сесть.

– Извините за беспорядок. Присаживайтесь.

Открыл балконную дверь. В комнату ворвался уже остывший вечерний воздух. Сергачев заметил, что Фатхуллина почувствовала себя уверенней, напряженность спала, да и сам он чувствовал себя гораздо лучше, чем на лесной поляне.

– Вы тут пока осваивайтесь, а я приготовлю кофе, в зернах, еще остался с хороших времен, бразильский.

Он отправился на кухню.

– Это вы занимаетесь делом главного инженера шинного завода Валеева? – спросила Фатхуллина.

– Занимался, – уточнил Сергачев. – Но с сегодняшнего дня отстранен, хотя и по-прежнему интересуюсь.

– Я тоже занималась его делом, и уже год.

– По линии БХСС?

– Да.

– И что раскопали?

– Многое. Мне кажется, вас это заинтересует.

– Почему бы нет? Выкладывайте, что у вас есть.

– Я знаю, за что его убили.

– Вот как!

Сергачев вернулся с небольшим подносом, на котором стояли две чашечки с ароматным кофе и початая бутылка армянского коньяка. На тарелочке лежали ломтики тонко нарезанного сыра и не слишком свежего батона.

– Продолжайте, это любопытно.

– Валеев заинтересовал нас в связи с крупными хищениями государственного имущества на шинном заводе.

– Он где-то засветился?

– Да, о нем упомянул один из «несунов», которого задержали ночью на вывозе автопокрышек с завода. На допросе он заявил так: «Я разве вор, я – воришка. Вот Валеев, главный инженер, это действительно вор, его надо сажать». Не хочу хвастаться, но это самое большое дело, которое когда-либо мне приходилось расследовать. Правда, поначалу мне показалось странным, что все другие следователи отказались от него. Целый год я, можно сказать, жила на заводе, сопоставляла, собирала и перепроверяла факты. Накопился обширный материал, но чем дальше дело подвигалось, мне становилось все страшнее и страшнее.

Сергачев усмехнулся.

– Да, да, не смейтесь! Вы сами поймете, когда ознакомитесь с делом. Мне кажется, этим документам нет цены. – Она вытащила из кейса две толстые папки. – Здесь вся моя работа. Это можно передавать в прокуратуру, но я боюсь.

– Почему? – осведомился Сергачев.

– За два дня до убийства Валеева я разговаривала с ним. Это был не допрос, мы разговаривали с ним в его кабинете. Я попыталась прижать его к стене некоторыми фактами.