Сейчас же Кимер едет под видом одного из графских бойцов – о чем, правда, не подозревает. Как и Ангир, которого тоже как бы нет в поезде. По бумагам, которые оформила канцелярия Логирена, сержанты покинут Меленгур лишь завтра. Все-таки будет лучше, если те, чьи приказы забросили их сюда, сочтут одновременное их и графа пребывание в городе досадной случайностью. Совпадением. А вовсе не видимой частью того, что они прибыли в город в свите графа и в ней же убыли. По прибытии в Терону (или даже раньше, если будет в том необходимость) Кимер получит на руки свои документы со всеми необходимыми записями и отметками, и отправится в полк. И по прошествии положенного срока уволится со службы – если, конечно, ничего не случится и он не передумает.

А вот с Ангиром сложнее. С трудом верится, что его начальство, и прежде имевшее на него зуб, не станет делать из него крайнего. Даже если там некому расстраиваться по поводу гибели капитана Камирена. Что в его пользу? То, что почти все люди Камирена – кроме тех, кто отправился на хутор – похоронены в братской могиле, и Ангир может показать место захоронения. Свою винтовку он сохранил. Тоже в зачет. Оружие остальных забрали те, кто их убил. Почему так долго добирался? Не рискнул в одиночку садиться в поезд с винтовкой – это же не револьвер, который можно спрятать. Могли и отобрать или украсть. Он же не дворянин, бесплатный проезд хоть и положен, но без офицера только в общих вагонах. Да и подлечиться надо было. Где винтовка? Так сдал ведь в Меленгуре, и в бумагах об этом написано, и печать есть. Как-то так, в общем.

Излагаю графу эти свои мысли. Он понимающе кивает – логично, мол. А у меня перед глазами вдруг снова возникает то, как он только что говорил: «… если бы они остались лежать в этой глуши вместе с остальными, это сильно упростило бы ситуацию…»

То есть мертвые обычно хранят тайны лучше живых. И зачем тогда было сочинять все эти легенды и переводить горы бумаги? Просто ради практики?

И в затылке снова что-то начинает тихо звенеть. Страж проснулся. Не к добру это. Но граф если и намерен от кого-то избавиться, то не от меня. Значит, дело в чем-то еще. Что может случиться с людьми, едущими в поезде? Смотрю в окно. А насыпь явно понемногу приподнимается над окружающей местностью. Крушение?

– Знаете, ваша светлость… У меня какое-то нехорошее предчувствие.

– Что-то определенное? – Граф сразу перестает улыбаться и подбирается, словно хищник, почуявший опасность.

– Нет, но…

– Я вам верю, – обрывает он меня и открывает дверь в коридор. – Ладер! Поднимай всех. Кто спит – буди. Таннер, предупредите барона и маркизу.

Спустя минуту вагон похож на разворошенный улей. Пассажиры, которым не повезло оказаться нашими попутчиками – в этот раз граф не стал возиться с их «пересаживанием», – испуганно выглядывают из своих купе, ничего не понимая. Подскакиваю то к одному, то к другому:

– Одевайтесь! Будьте готовы покинуть поезд.

– Нас грабят?

– Возможно крушение!

Они пытаются что-то спросить, но я уже мчусь дальше. Не выберетесь – я не виноват. Я даже это не должен делать.

Барону и маркизе не приходится ничего объяснять, как и Киртану с Хонкиром, и Ольте. К Тилену с Ксивеном я не стучусь. И не хочу, и без меня найдется кому. Вместо этого возвращаюсь к своим подопечным.

– Так, бойцы, у меня для вас две новости, и обе плохие.

– Это какие же?

– Первая – возможно, нам предстоит крушение поезда.

– А вторая? – не выдерживает Ангир.

Я в очень краткой, но доступной форме излагаю им отношение графа Урмарена к факту их присутствия в числе живых.

– И что нам делать? – Кимер первым выходит из ступора.

– Если поезд все-таки доедет до станции, сразу после отправления – пока скорость будет невелика – спрыгнете. Только не бегите сразу в сторону, вас не должны увидеть из вагонов. Дождитесь, когда состав уйдет подальше. Потом спрячьтесь где-нибудь поблизости, но так, чтобы местные на вас внимания не обратили, и ждите следующего. Лучше всего втихаря подсесть в какой-нибудь грузовой вагон. Ни в коем случае не пытайтесь взять билеты на этой же станции.

– А если все-таки произойдет крушение? – мрачно интересуется лариниец.

– Если произойдет крушение… Постарайтесь уцелеть и сделать ноги под шумок. Вот ваши документы, вот деньги – немного, но на первое время должно хватить. И мой вам совет – сразу двигайте в свои гарнизоны. Вряд ли вас кто-то будет искать в ближайшие дни, но кто знает, что будет потом. Там вас, конечно, не цветами встретят, но здесь вы точно исчезнете бесследно, если задержитесь даже на пару дней.

И я закрепляю сказанное в их памяти, добавив кое-чего еще. Теперь им даже под пытками не удастся проболтаться, а уж случайно – тем более. А еще после того, как они в течение двенадцати часов подряд не увидят мою физиономию, у них возникнет стойкая уверенность в том, что весь этот план они придумали сами и удрали от графа совершенно самостоятельно. О чем тоже будут молчать – ведь по легенде они графа всего лишь видели в Меленгуре, причем издалека, и, собственно, покинут город лишь завтра. Если все пройдет удачно, через несколько недель уже отставной надсержант Ангир объявится на небезызвестном хуторе и будет ждать там моего сигнала. Примерно то же самое проделает и Кимер, только весной и после того, как проведает родителей. Но он не поедет никуда, а просто отправит письмо. По адресу, которого он пока не помнит. Последний штрих – блок в собственной памяти. А то плотность магов на душу населения с приближением к столице явно может увеличиться.

Шум за дверью стих – похоже, все, даже ничего не понимающие попутчики приготовились к возможной аварии и просто ждут.

Через четверть часа ожидание становится невыносимым. О, кажется, поезд замедляет ход. Видимо, кто-то дал знать поездной бригаде, а они отнеслись к моему предчувствию серьезно. Хотя если вдруг прямо перед паровозом даже на такой скорости лопнет рельс, то наш вагон все-таки улетит под откос.

Похоже, мы все-таки доедем до следующей станции, понимаю я спустя еще полчаса, видя, что состав по-прежнему движется вперед. Только позже. Потому что скорость еще больше уменьшилась. Еще немного – и мы проиграем в темпе отдохнувшей пехоте на марше.

Тогда почему в голове по-прежнему слышится тревожное позвякивание?

– Вы знаете, что делать, если что-то случится прежде, чем я вернусь, – тоном, не терпящим возражений, говорю я и выхожу в коридор, задвигая за собой дверь.

Вижу графских бойцов – по одному в каждом конце, и Ладера – у двери графского купе. Увидев меня, он подходит ближе.

– Ты что-то учуял? – Вид у него встревоженный.

– Да. Только что – пока не понимаю.

– Граф сказал – возможно крушение.

– На самом деле, много чего еще возможно. Но крушение – пожалуй, единственное, что может сойти за трагическое стечение обстоятельств. Уверен, что наш враг заинтересован в том, чтобы это выглядело именно как случайность.

– А пожар?

– Да, наверное. Слушай, а… какая-нибудь… колдовская гадость может приключиться?

– Вряд ли, – качает он головой, – слышал, в вагонах что-то сильно ослабляет действие магии.

Надо же… А как же мой внутренний страж? Почему ему эта противомагия побоку?

Ладер смотрит на часы и, извинившись, скрывается за дверью купе, что рядом с графским. Через минуту в коридор выходит Хартен, кивает мне в знак приветствия, но начать разговор не пытается. Просто смотрит в окно, периодически поглядывая по сторонам. Солнце тем временем все ближе сползает к горизонту. Долину мы, похоже, благополучно проехали – прилегающая к насыпи местность понемногу пошла вверх. Впрочем, для того чтобы превратить в дрова половину поезда – включая и наш вагон – высоты насыпи и скорости вполне может хватить. Тем более что машинист явно прибавил ходу. Его тоже можно понять – случиться-то ничего так и не случилось, а из графика он уже выбился. При том что следующую станцию поезд должен пройти до темноты, чтобы успеть разминуться со встречным составом – колея-то одна, и что-то я пока не видел двухпутных участков. Возможно, на этом перегоне их и вовсе нет.