— Возможно, — встаёт и подходит к своему столу. — Ладно, иди. Мне ещё другим ребятам надо прививки делать.

Остановившись перед дверью, задаю последний на сегодня вопрос:

— А Эльза тоже может умереть?

— Может, — кивает Провен.

Поворачиваю ручку и выхожу. Получается, что это всё не игра. Нас готовят к чему-то опасному, важному и ответственному, но к чему? Засунув руки в карманы брюк, иду к своему корпусу.

— Эй, Робинсон, — краем глаза вижу Василису.

— Чего тебе? Галицкая подослала?

— Нет, я хочу извиниться за неё, — выравнившись со мной, продолжила соседка.

— Пусть сама приходит и извиняется.

— Не может она, характер и принципы не позволяют.

— Пусть тогда и катится со своими характером и принципами к чёртовой матери.

Заканчиваю этот бессмысленный диалог. Дойдя до своей койки, плюхаюсь и решаю немного отдохнуть. Закрываю свои глаза и покружаюсь в мир снов.

***

Прошло два месяца. Мы всё так-же тренировались с Доном, так как Эванс не было. Иногда проходя мимо его комнаты, я слышала маты и мольбы. Утро начиналось как обычно: проснулась, переоделась и пошла на тренировку. Наконец наступил день, когда нам доверяют огнестрельное оружие. Проходя мимо вечно закрытых ворот, я услышала звук механизма. Остановившись, понимаю, что они открываются. Прячусь за стеной и краем глаза наблюдаю.

— Ну ты и напугала меня! — воскликнул Дон, подбегая к… Эльзе?

— Прости, — полухриплым голосом ответила та, держась за ногу.

— Что стряслось?

— Ерунда. Иди к ребятам, ты должен уже вести урок.

— А как же ты?

— Справлюсь. Иди, сказала, — Дон хотел возразить, но… — Это приказ!

Когда Эльза осталась одна, я вышла из своего укрытия.

— Эй, командир!

— Робинсон?

— Я Вам помогу, отказы не принимаются.

— А ты смелая, — небольшая улыбка проскользнула по её губам, а после испарилась.

Немного прошипев от боли, она позволила перекинуть руку через плечо, после чего мы отправились в медпункт. Еле наступая на раненую ногу, Эльза смотрела в пол. Я заметила пятно крови чуть выше колена, а так-же дырку. Наконец мы доковыляли до медпункта. Я довела её до койки. Облегчённо выдыхаю, выйдя на улицу и иду на урок.

========== Часть 5 ==========

— Итак, сегодня мы попробуем взять в руки огнестрельное оружие.

Дон не торопясь подошёл к автомату, лежащему на столике, и взял в руки.

— А он настоящий? — спросил Кейл.

— Да, — коротко ответил лысик. — Поэтому этот урок можно считать опасным. Если кто-то решит подстрелить товарища, то пулей вылетает отсюда.

— Серьёзно? — выхожу из строя. — Ясно, значит если кто-то из нас решит “попугать” своего “коллегу” и случайно попадёт в голову, то всего лишь на всего будет исключён?! Вам мало смертельных игр за стенами лагеря, вы ещё решили и здесь нас поубивать?!

Дон молчал. Все молчали и смотрели на меня взглядом, мол: “Ты чё, дура?” Первый подал голос Кейл:

— В смысле смертельные игры?

Закрываю рот ладонью, так как понимаю, что наговорила много чего лишнего.

— Робинсон, — резко поворачиваю голову назад, — немедленно ко мне в комнату.

Это была Эванс. Опустив голову и засунув руки в карманы, начинаю движение в указанное место. Сажусь на диван. Эльза медленно подошла к окну, поставив руки на бока.

— Эм… — решаю прервать это неловкое для меня молчание. — Как но…

— Откуда у тебя эта информация? — не давая закончить фразу, спросила Эльза. — Что ты ещё знаешь? Говори прямо и честно.

Я рассказала всё, что знаю, а так-же указала, кто мне это сообщил. Её лицо во время рассказа было серьёзным.

— Скажите, только честно, почему Вы скрывали от нас цель этого лагеря?

— Потому что вам ещё рано это знать, — честно отвечает. — Робинсон, тебе нечего бояться. Пока я с вами, то каждый ученик будет в безопасности. Прошу, больше не пытайся узнать какую-либо информацию от других людей. Если есть вопросы, задавай их мне, ясно?

Я одобрительно кивнула.

— Обычного кивка мне будет недостаточно. Пообещай, поклянись.

— Я обещаю.

Эльза жестом попросила выйти. Я выполнила её желание и пошла обратно на урок. Там уже во всю стреляли по мишеням.

— А где мой автомат? — подхожу к Дону.

— Это небезопасно ведь, —отвечает тот, несмотря на меня.

— Ну ляпнула не подумав. И что теперь?

Кивает в сторону столика. В быстром темпе объясняет основы и даёт разрешение на стрельбу. Автомат оказался тяжелее, чем я думала. Принимаю нужную позу и смотрю в прицел, а после нажимаю на курок. Оглушительный звук раздался в моих ушах. Я посмотрела на мишень. Мимо. Тогда повторяю эту операцию и уже попадаю в самую крайнюю метку. Так и стреляла всё занятие, пока не сказали положить оружие на место и идти на обед.

***

— Ну ты вякнула, конечно, — сидя напротив меня, сказал Кейл.

— Просто не смогла контролировать эмоции.

Водя ложкой по бульону, я смотрела вниз, операясь на руку, локоть которой стоял на столе.

— Ты знала, что завтра лагерь празднует двадцатилетие? — спросил друг.

— Откуда ты это знаешь?

— Так на стенде у входа объявление весит.

— И что будет в честь этого?

— Дискотека, на которую приглашены все.

Стоп, это будет отличный шанс отомстить Галицкой!

— Я иду, — внешне не показываю свою хищную улыбку.

Встаю из-за стола и, отнеся тарелку с бульоном, который не доела, иду к телефону. Сегодня была суббота, а значит будет возможность созвониться с предками. Наконец в мои руки попадает этот аппарат.

— Анна! — уверена, что мама плачет по ту сторону трубки.

— Привет, ма, — лёжа на кровати, улыбаюсь, закидывая ноги на друг дружку.

— Как дела там у тебя? Не обижают?

— Всё нормально. У вас как там дела?

Где-то с час я болтала с мамой, а потом ещё и с папой. Мы вспоминали былые времена, а я пыталась скрыть свои слёзы. Отключив коммуникатор, переворачиваюсь на живот и, уткнувшись носом в подушку, начинаю тихо плакать. Я больше не смогу жить прежней жизнью. Никогда! Всё из-за этого грёбанного лагеря! Так и хочется разнести это место к чертям собачьим, чтобы все были вновь свободны, могли проводить время с семьёй.

— Анна? Ты плачешь? — резко сажусь на край кровати и смотрю в дверной проём.

Там стояла Эльза.

— Нет, это просто аллергия.

— Аллергия? — переспросил она, садясь рядом.

— Да, аллергия.

— Но у тебя её нет, — чёрт, лыбится. — Анна, не надо стесняться. Все мы когда-то плачем. Что случилось?

— Просто… Ваш лагерь убивает людей. Он забирает у них прошлую жизнь! Все, кто здесь хоть раз появился, остаются навсегда! — слеза предательски начала выходить из глаза.

— Анна, я понимаю, что привыкнуть сложно, а уж тем более сложно смириться со своей участью, но это проходит. Ты привыкнешь, поверь.