И вот капитализм в России завершает третье десятилетие, в то время как Америка функционирует в этой системе координат уже почти триста лет. Но мы быстро научились жить в эпоху потребления – пошли по ускоренной схеме. Чем знаменуются наши выходные теперь? На смену музеям и Летнему саду все чаще приходят прогулки между стеллажами супермаркетов. Мы лучше выберем IKEA, чтобы купить ароматические свечи для дома, чем пройдемся по залам Русского музея. Шопинг вместо встречи с культурой – неутешительный тренд. Но должна признаться: я тоже люблю шоп-туры и испытываю поистине творческое удовлетворение от прогулок по демонстрационным залам IKEA. Потому что маркетинговая пропаганда влияет на всех одинаково. Мы можем осознавать многие вещи, но при этом не менять привычки поведения. Чтобы поменять их, нужно чтобы поменялся весь мир, а именно – сами законы экономики. Вот так «элегантно» я сейчас переложила ответственность за свой шопоголизм на экономику…
Так к чему же сводятся законы экономики? Правильно – к росту! Рост ради роста, а не для удовлетворения потребностей социума стал привычным делом. Приведу тест Питера Джозефа из его нашумевшего в свое время фильма «Культура в упадке»:
Таблица 1.
Эпизод 2. «Введение в экономику»
Я начну комментировать, с вашего позволения, со второго вопроса – поскольку наличие первого как раз вытекает из второго. Итак, наша экономика вот уже сто лет действительно функционирует в отрыве от законов природы. Срок каждого товара, покинувшего производственную площадку, предопределен. Предопределен и намеренно занижен!
Вот почему речь идет об ущербности еще в начале жизненного цикла любой продукции. Усилия множества гениальных инженеров и химиков направлены не в созидательное русло – разработать супердолговечный продукт, а в псевдосозидательное, направленное на искусственное занижение срока полезного использования. Желательно, чтобы такой срок совпадал со сроком окончания потребительского кредита, который взят для покупки этого товара, либо был короче.
Таким образом, тандем: товар плюс банковский кредит – рождает сиюминутное счастье от обладания товаром вашей мечты, с одной стороны, и долговую нагрузку, зачастую превышающую срок пользования товаром, с другой. Взгляните на рисунок.
Срок пользования товаром и срок кредита
Диаграмма 1.
Представьте, что вы купили бытовую технику в кредит. Срок кредита – пять лет. Вы ожидали, что данная техника (на диаграмме 1 «товар вашей мечты № 1») прослужит пять, а то и дольше. Но согласно функциональным возможностям техника выходит из строя через три года. Первый кредит вы продолжаете платить, но уже возникла потребность в новом товаре. Действуя по старой схеме, вы берете второй кредит для покупки новой бытовой техники. Формально задача выполнена – потребность удовлетворена, но в отрезке А между 3-м и 5-м годом у вас возникла двойная долговая нагрузка, природа которой – наличие функционирующей бытовой техники в вашем доме.
Эта небольшая зарисовка демонстрирует, как запланированное устаревание влияет на нашу жизнь: вследствие искусственно укороченного срока эксплуатации стимулируется рост потребления, а банки для этого предоставляют ресурсы в режиме 24×7. Кто проигрывает? Ответ очевиден – потребитель. Экономике хорошо, ибо стимулируется ее рост, банкам тоже неплохо, так как есть кому дать взаймы деньги и сколотить прибыль, складывающуюся из воздуха (об этом позже), а безработица стремится к нулю, поскольку требуются человеческие ресурсы, чтобы крутить это колесо нескончаемого производства.
Так мы подошли к понятию Planned obsolescence, или «запланированное устаревание», которое буквально означает изготовление продукции с явно заниженным сроком действия или эксплуатации. По новым законам экономики, возникшим почти сто лет назад, долговечность признана экономически нецелесообразной.
Именно тогда, в 1924 году, случился ключевой и поворотный момент: образовался первый картель[5], объединивший предприятия одной отрасли – производства электроламп – в разных странах. В год образования картеля производители гордо заявляли о работе электроламп в течение 2500 часов. Уже через год картель спустил свои правила, согласно которым производителям требовалось снизить срок действия ламп до тысячи часов. Картель был заинтересован, чтобы лампы покупали регулярно, а долговечные лампы только портили их план. К 1940-м годам план картеля полностью реализовался: срок службы ламп составлял тысячу часов и никогда его не превышал.
Это не единственный прецедент в истории, когда производители отказывались от долговечности товаров в пользу их скоротечности. Подобная же история произошла с нейлоновыми чулками, изобретенными в 1937 году химиком компании DuPont Уоллесом Каротерсом. Женщины не могли нарадоваться прочности чулок из чудо-волокна, считая их обязательным атрибутом своего гардероба. Далее в историческом очерке показания расходятся. Одни источники утверждают, что нейлоновые чулки сняли с производства, поскольку нейлон был признан стратегическим материалом и стал использоваться для военных целей. Другие говорят о волевом решении компании DuPont, опасавшейся падения продаж в перспективе, так как увеличенный в разы жизненный цикл товара снижал годовую выручку. Что именно послужило триггером для снятия с производства нейлоновых чулок, могут ответить только владельцы DuPont. Но я думаю, правда – где-то посередине.
В дальнейшем весь мир был уже ментально инфицирован идеей заработать здесь и сейчас побольше, спекулируя на нерациональном использовании человеческого потенциала.
Но запланированное устаревание – лишь один из факторов существования общества потребления. Вторым фактором является убеждение в том, что определенный товар просто необходим потенциальному покупателю. В небольшой исторической ретроспективе важно упомянуть, что с 50-х годов прошлого века американское общество осознало: воздействовать на потребителя требуется не методом принуждения, а методом побуждения. Побуждать человека приобретать товар ранее, чем он ему необходим, – вот золотая формула успешной коммерции, когда все возрастающий спрос провоцирует соответствующие темпы производства.
Побуждение формируется очень просто – через развитие определенной культуры. Культуру формируют навязанные привычки бытия, проникающие в наше сознание через рекламу. Реклама служит инструментом зарождения побудительных импульсов.
В качестве примера такой культуры приведу наше внезапно появившееся пристрастие к утреннему «кофе с собой». Вы заметили, сколько кругом мини-кофеен с божественной выпечкой? В 90-х на вас бы странно посмотрели, если бы вы попытались открыть точку по продаже кофе в бумажных стаканчиках – у вас бы просто не покупали, ибо такая культура тогда еще не была сформирована. Но сегодня другое дело: мы все чаще видим клерков и студентов, перебегающих дорогу с кофе в руках. Эта культура формирует у нас привычки поведения. Я тоже слабо себе представляю утро без кофе навынос…
Реклама прекрасно вписалась в нашу капиталистическую действительность. Вы обратили внимание, когда в России появилась специальность «Реклама и связи с общественностью»? Точный год появления назвать не берусь, однако по моим наблюдениям эта профессия появилась и набрала обороты относительно недавно. Сегодня она есть даже в технических вузах. А что? Осциллографы[6] тоже нужно уметь рекламировать. Надо повышать узнаваемость бренда, надо повышать долю рынка, надо быть ярче и привлекательнее других конкурентов – иначе твой товар просто не будут покупать: ты не убедил покупателя, что пылесос именно твоей компании ему нужен. А потому тандем «реклама плюс запланированное устаревание» возводит частоту потребления в степень.
