Он затрясся. Смеётся?! Этот противный красавчик смеялся! Беззвучно, но вполне ощутимо. Преодолев приступ веселья, он сказал:

– Не суетись, попрыгунья. Скоро доберёмся до укрытия. Там и оставлю тебя.

Я надулась и замолчала. Потерплю ещё немного. Перспектива переночевать одной где-нибудь под крышей меня устраивала.

Смотреть по сторонам было не очень удобно, приходилось до хруста в шее поворачивать голову. Местность я не узнавала – не забиралась сюда во время прогулок.

Наконец, движенье замедлилось и, парень, тяжело дыша, поставил меня. Я потянулась за котомкой. Там же пистолет! Имущество моё поплыло в сторону и оказалось в салоне автомобиля. Я на миг потеряла способность говорить. Очнувшись от шока, поковыляла к машине:

– Отдайте!

– Садись, – незнакомец распахнул дверцу.

– Не поеду, – мотала я головой, – это машина графа Боннта, я узнала её. Он послал вас?

Парень сердито подвигал ноздрями, обошёл автомобиль и сел за руль. Чуть помолчав, обернулся.

– Кажется, ты ездила на ней. Что же изменилось?

– Я не собираюсь возвращаться в поместье.

– А я не собираюсь тебя туда везти. Подумай своей бараньей башкой. Разве я оставил бы здесь машину?

Он был прав. Ехать в поместье удобнее по ту сторону реки. Значит, водитель специально сделал крюк, чтобы попасть сюда.

– Назовите своё имя, пожалуйста, – я уже внутренне сдалась и собиралась сесть, но хотела сохранить хоть каплю самоуважения.

– Рэй.

– Рэймон Боннт? Сын графа? – я качала головой, не понимая, как поступить. Вот и познакомились, что называется. – Куда вы собираетесь везти меня?

– Садись уже, а? И хватит мне выкать. Леди! – в голосе его слышалась издёвка. Видя, что я не двигаюсь, он вздохнул и сказал более миролюбиво: – В ближайшей деревне переночуем. Утром всё обсудим. Так пойдёт?

Я, стиснув зубы от боли, шагнула к машине.

Уже через минуту мы ехали в сторону заката. Некоторое время молчали. Я, отвернувшись от водителя, бездумно созерцала неторопливо проплывавшие виды. Вдалеке паслось стадо коров, почти у горизонта угадывался высокий берег Прозрачной. Судя по направлению, мы удалялись от неё. Значит, Рэймон не обманывал, его цель – столица.

– Виконт… – начала я, но он не дал задать вопрос, сердито глянув в мою сторону:

– Оставь эти словечки для салонов! Тут тебе не толкучка великосветских идиотов!

Я хватала ртом воздух, не находя слов. Собравшись, заметила:

– Не вижу никакого идиотизма в том, чтобы быть вежливым. Я не навязывала вам своё общество и не понимаю, почему мои слова вызывают такой протест. – Не дождавшись реакции – Рэй сидел, вцепившись в руль и щурясь смотрел вперёд – я добавила: – Мой отец, когда узнает, как вы были грубы со мной…

– Я его живого-то не боялся, теперь-то что, – пожал плечами виконт.

Я подалась к нему, схватив обеими руками за локоть:

– Что? Что тебе известно?

Из-за меня машина вильнула. Рэй затормозил и, когда автомобиль остановился, взглянул на меня:

– Всем известно. Уже скоро месяц. Ты же была у Бараньей башки, я видел, как ты спускалась.

Я мелко затрясла головой, не желая отказываться от призрака надежды:

– Замка нет, но я полагала, что люди спаслись!

Жадно всматриваясь в синеву глаз виконта, я искала в них намёк на злую шутку, но он был на удивление открытым. Похоже, юноша не предполагал, что станет гонцом с дурными вестями.

– Их долго искали, – он отвернулся и тронул машину. – Отец посылал целые экспедиции прочёсывать округу. Никаких следов.

Тент был свёрнут и брошен позади нас, поэтому стоило отклониться в сторону, в лицо ударял встречный поток воздуха. Что я и сделала – зажмурившись, подставила лицо ветру.

Итак, я осталась одна на белом свете. Это была первая мысль. Вторая: меня спасла поездка в поместье Боннтов. Горько было оттого, что почти месяц я безмятежно существовала в уютном флигеле в глубине графского парка и беспокоилась лишь о том, почему моё присутствие там игнорируют. В то время как моя семья полностью…

Я всё-таки вынырнула из потока воздуха и уткнулась в ладони. Нужно быть сильной. Мама, папа, сёстры… все они, без сомнения, желали мне долгой и счастливой жизни. Ради их памяти я должна постараться… Должна. Но сил на это я не чувствовала совершенно.

– Приехали, – вырвал меня из задумчивости насмешливый баритон.

Я то ли привыкла к беспардонности виконта, то ли настолько погрузилась в свои страдания, что не почувствовала себя задетой. Похоже, восприятие действительности притупилось. Отняв руки от лица, я увидела двухэтажный каменный дом под черепичной красной крышей. Машина остановилась во дворе неподалёку от коновязи, где помахивали хвостами, отгоняя оводов, четыре каурые лошадки.

– Что это? – равнодушно поинтересовалась я, проследив взглядом за группой из шести мужчин, шумно вываливавшихся из дверей на крыльцо.

– Трактир. Он переполнен, но я снял для тебя комнату.

– Для меня? А ты?

Рэй усмехнулся, заметив, что я «сдалась» и оставила светский тон.

– Переночую в машине, не рискну оставить её без присмотра.

Он выбрался наружу и занялся брезентом, собираясь натянуть тент. Я подёргала ручку, едва не отломив рычажок, распахнула дверцу и, морщась от боли, вынесла ноги наружу, затем встала на правую, держа на весу больную.

– Тебе что-нибудь нужно из этого? – спросил виконт.

Я обернулась, полагая, что речь идёт о моей смешной котомке, но увидела дорожный сундук. Тот самый, что остался во флигеле, а теперь высился на заднем сидении.

– Ты не забыл мои вещи, Рэй? – удивилась я.

– Выкрал, – сквозь зубы процедил виконт, – отец приказал доставить тебя в поместье, но я не собирался этого делать, поэтому и позаботился о единственном имуществе, что у тебя осталось.

– Спасибо, – я откинула крышку и зарылась в вещах. Они пахли домом. – Как же ты дотащил его один?

– Садовник помог. Он, кстати, благодарил за то, что подбросила ключ. Иначе он не смог бы оправдаться.

Я вспомнила любителя напевать за работой и улыбнулась.

Пока мой невольный спутник искал что-то между креслами, я спешно перегрузила из сундука в котомку бельишко и чистое платье, оставив там дождевик.

– Можно идти, – попыталась ступить на больную ногу и охнула.

Виконт подал мне трость из красного дерева с бронзовым набалдашником. Я вздрогнула, заметив инкрустацию в виде знакомого мне символа дома Боннтов.

– Так будет проще, – пояснил он и потянул из моей руки пиджачок, – давай, дотащу сумку.

Изо всех сил сдерживая стон, я хромала мимо стопившихся в общем зале людей. Краем глаза заметила любопытные и насмешливые взгляды. Ни капли сочувствия. Не то чтобы я в нём нуждалась, но могли хотя бы для приличия… Хотя о чём я? Пора распрощаться с иллюзиями, обретёнными за время счастливого детства.

Виконт отнёс котомку и, не задерживаясь, вернулся к автомобилю. Меня сопровождала словоохотливая служанка. Пока мы тащились по коридору, я успела узнать кучу неприятных подробностей о семействе хозяина трактира. Толстуха ругала его, не стесняясь. Основной претензией женщины была его жадность. Именно из-за неё вышли из строя все печи. Уже в комнате, усевшись и вытянув ноющую ногу, я поняла, чем это обернётся для меня.

– Горячей воды не будет? Помыться бы.

– Говорю же, – всплеснула руками служанка, – негде греть! Еды горячей тоже нет. Если пожелаете, прикажу творогу со сметаной доставить.

– Да, пожалуйста. И холодной воды хотя бы, – я внутренне содрогнулась, представляя, как полезу в холодную ванну, но смыть с себя накопленный негатив было жизненно необходимо.

Болтушка скрылась за дверью. Я едва успела избавиться от ботинок и разбинтовать ногу, как в комнату постучались. Это оказался мальчик лет десяти – запуганный и тощий, с каштановыми кудряшками и карими глазами. Он принёс еду.

Ребёнок мне приглянулся, и я предложила ему монету.

– Нет-нет! – отступил он. – Хозяин отберёт. Да ещё поколотит. Вы лучше ему заплатите.