— Октавия, мне очень жаль…, — произнесла она и сделала паузу, а мы все, включая Октавию в недоумение смотрели на директора. — Ваш брат… Он попал в аварию…, — с сожалением произнесла она и мое сердце на секунду остановилось. Я перестала воспринимать информацию и словила на себе взгляд зеленых глаз подруги, у которой были точно такие же чувства. Я…была опустошена. После всего, что я наговорила. По моей щеке скатилась одинокая слеза. Друзья переводили взгляд с сожалением то на меня, то на Рэйвен. Я знала, что он превосходный водитель, как и друзья знали. Он так просто не мог попасть в аварию, это значит только одно — его отвлекли.

— Простите, — подала я свой голос, обращаясь к директору. Голос предательски дрожал, но я продолжила:

— Когда произошла авария? — Рэйвен в недоумении посмотрела на меня. А я тупо смотрела в одну точку, пока мои глаза застилала пелена слез.

— Вчера поздно вечером, — тут же послышался громкий звук. Я со всей силы ударила по тарелки рукой, что тарелка разбилась, а из руки тут же потекла кровь. В столовой была гробовая тишина и все наблюдали за нашим столиком. Алая кровь стекала с моей руки, в которой застрял осколок тарелки.

— Кларк, тебе надо…, — хотела сказать Майя, но я ее перебила:

— Я виновата, — тихо произнесла я, но этого хватило, чтоб каждый присутствующих услышал, что я сказала. Октавия и Рэйвен с сожалением смотрели на меня, а я удивлялась, как Октавия держится.

— Кларк, это не твоя… —, но слушать мне это не хотелось, ведь я знала, что это неправда. Резко вскочила из-за стола и мигом выбежала из столовой, а следом за мной Октавия. За нами хотела побежать еще Рэйвен и пару друзей, но директор остановила их со словами: «Дождитесь окончания уроков».

Я нервно бежала к выходу из колледжа, не разбирая дороги. Как ни странно, слезы уже перестали течь, теперь время было для глупостей. Я резко выбежала на дорогу, пытаясь остановить первую попавшуюся машину.

— Ты с жизнью покончить хочешь? — крикнула Октавия, которая бежала за мной, и резко дернула за рукав куртки, оттаскивая меня от дороги.

— Ты сумасшедшая или как? — вновь крикнула Октавия, пытаясь «словить» такси, что ей удалось со второго раза. Руки мои тряслись, а ноги были как ватные. Такое чувство, что я сейчас просто упаду и все… Такси остановилась давно, но сесть я в него не могла, так как еле соображала. Октавия резко схватила меня под руку и затянула в такси, назвав адрес больницы.

***

Через какие-то пять минут мы уже мчались по коридорам больницы. Мы быстро подбежали к столу регистрации, где я встретила уже знакомую мне медсестру.

— Оу, мисс Гриффин, вашу маму уже выписали, поэтому…, — договорить я ей не дала, как резко вскрикнула:

— Где Беллами Блейк? В какой он палате?! — повысила голос я на медсестру, за что получила толчок под ребра от Октавии.

— Простите ее, просто он ее парень, — вежливо произнесла Октавия, заметив удивленный взгляд медсестры. Та понимающе кивнула и произнесла:

— Я вам соболезную, он в 9 палате, но вход разрешен только для родственников, так что пожалуйста сообщите его родителям, — по моему лицу можно было понять, как я не довольна, что мне придется ждать, но я ничего не смогу сделать, так как сама буду врачом. Октавия грустно опустила взгляд на пол, а затем произнесла:

— Я его сестра, а родителей нет, — спокойно произнесла Октавия и получила взгляд полный сожаления.

Через минуту мы находились около нужной палаты. Там стояла врач, которая напрочь отказывалась меня впускать, а только Октавию. Пришлось мне послушаться и сесть на рядом стоящий диван. Октавия лишь с жалостью посмотрела на меня и зашла в палату. Врач так же сказала, что Беллами пока не пришел в сознание, а на наш вопрос, когда придет, ответила, что потом нам все расскажет.

Прошла минута, две, десять, пятнадцать…, а я вся на нервах. Наконец то двери палаты открылись и из низ вышла Октавия. На ее щеках были заметны мокрые дорожки от слез. Я резко вскочила с места и начала расспрашивать Октавию, которая толком ничего не сказала, так как все время всхлипывала. Через минуту к нам подошла врач и попросила пройти за ней в кабинет. В кабинете было просторно и вполне мило. Врач указала нам на диван, но я отказалась сесть в отличии от подруги.

— И так, с чего бы начать? — задала риторический вопрос врач, а затем продолжила:

— Ну начнем с хорошего, раны не настолько серьезные, так что калекой он не останется, а дальше у меня плохие новости. Рука его была прижата мотоциклом, поэтому на время заживание понадобится минимум пару недель, и потом придется ходить на процедуры. Дальше, из-за сильного удара о землю головой, нам не известно когда он очнется. Он может очнуться и сегодня, а может и через месяц, — месяц? О боже! Я не переживу!!! Я не смогу столько без него. — Так же есть шанс, что он может вообще не проснуться, но надо надеяться на лучшее, — печально произнесла врач, а со стороны Октавии послышались всхлипы. В моей голове каждый раз прокручивались слова: «Может не очнуться», которые заставляли сердце и пульс замирать. Если с ним что-то случится, о чем даже страшно подумать, то я не переживу. Только не после Уэллса, только не с ним!

— Если кто-то из вас хочет, то может остаться здесь на ночь, но только одному разрешу, — произнесла врач. Я словила взгляд подруги и та слегка мне кивнула, давая понять, что я могу остаться. Я была ей очень, очень благодарна.

***

Время близилось к вечеру, Октавия уже ушла, а я пыталась уговорить врача пустить меня в палату.

— Ну прошу, на минутку, пожалуйста, — буквально молила я ее. Врач замолчала и еще раз посмотрев на меня, кивнула. Я благодарно ей улыбнулась и забежала в палату. Палата была обыкновенная, со светлыми стенами и кроватью с тумбочкой у окна. Я ужаснулась, увидев как на койке лежит Беллами. Его лицо было бледное-бледное и покрыто множеством синяков и ссадин. Я привыкла видеть его с немного бронзовым оттенком кожи. Глаза были закрыты, а алые губы смотрелись еще ярче на фоне его бледного лица. Волосы были чуть потные, что означало одно — у его температура. Я медленно подошла к Беллами, не отрывая от него взгляда. К его руке была приделана трубка от капельницы. И лишь изредка его грудь вздымалась и опускалась. Я присела на столик возле кровати и заглянула в его лицо, взяв его руку в свои. Рука была ледяная, как у мертвого. По моей щеке покаталась слеза, за ней другая, и другая, пока мои глаза не заполнила пелена слез.

— Боже, Беллами…, — шептала я, тихо всхлипывая, — Что я натворила? Как я могла не поверить тебе? Я дура! Знаешь почему я не поверила тебе? Да потому что я не могла понять, почему такой идеальный парень как ты, обратил внимание на простушку как я. Мне казалось, что увидев тебя с Лексой, все мои мысли стали на места, но это ложь… Беллами… Если ты не очнешься, то я…, — на этом моменте я заплакала еще сильнее, а затем продолжила. — Я просто не переживу, я больше не смогу жить, я больше никого не полюблю как тебя. Ты слышишь, Беллами? Я люблю тебя! Люблю! Я не переживу, если с тобой что-то случится, не переживу…, — я крепче сжала холодную ладонь Беллами, и немного приподняв ее, поцеловала.

— Пожалуйста, только не после Уэллса, прошу… Я прощу что угодно тебе, но пожалуйста, очнись! — молила я его, а затем опустила свою голову на грудь Беллами. Не прошло и минуты, как я так и уснула. Главное то, что Беллами был рядом…

***

Утро наступило быстро. Проснулась я из-за того, что кто-то сжал мою ладонь. И тут передо мной промелькнули вчерашние моменты и я осознала где я, и кто держит меня за руку. Резко вскочив, я принялась оглядывать Беллами. Его лицо приняло более живой оттенок, губы стали более светлые, а глаза… Они были открыты и смотрели на меня. На моих устах расцвела улыбка. Он только собирался что-то сказать, как я резко обняла его за плечи и впилась своими губами в его, целуясь с ним требовательным поцелуем. Мне не хватало его, как кислорода… Оторвавшись от его губ, я снова взглянула в его шоколадные глаза и прижалась к его лбу лбом. Беллами слегка улыбнулся и прошептал: