Затем вернула взгляд к Линку, указывая на него кулаком.

— А это точно была передозировка?

— Хороший вопрос, — его ноздри раздулись. — Такой хороший вопрос, что сегодня днем я сам пошел в кабинет коронера, чтобы взглянуть на Люка. Мне показалось странным, что следы были на его правой руке, хотя он правша, — он быстро пожал плечами, скривив губы. — Хотя это и понятно. Он был наркоманом, верно? Я уверен, что через несколько лет, когда вены начинают прятаться, то ты довольно быстро начинаешь хорошо пользоваться обеими руками. Но это не объяснило, почему было так много крови. Почему на его руке было шесть свежих следов … — он похлопал себя по внутренней стороне руки.

— Но только один из них попал в вену? — Веда понизила голос, а затем с сарказмом сказала. — Потому что все знают, что даже для профессионального наркозависимого требуется шесть попыток, чтобы попасть в вену.

— Парень был чертовым «снайпером». У него были отметины в каждой жилке на теле. У него были отметины на пальцах ног, но он не мог попасть в цель в руке? Такого не может быть.

— Его смерть подстроили. О, Боже… — пробормотала она. — Ты сказал, что он ему заплатил…

— Да, я говорил тебе. Элита запугивает легко. Юджин, вероятно, заплатил ему, а на следующее утро проснулся и решил выбрать более верный способ.

Веду затошнило, потому что тьма тут же вернулась.

Она окутала ее и заключила в объятия с такой силой, как никогда прежде.

Она чуть не рассмеялась ее возвращению. Какой же дурой она была, поверив, что предложение Гейджа убило ее навсегда. Какой же идиоткой она была, когда поверила, что на этот раз она исчезла навсегда.

Она никогда не исчезнет. Не раньше, чем они все заплатят за всё. Это всегда было правдой, но никогда не было настолько очевидно, чем сейчас.

Она сделала глубокий вдох.

— Мы должны что-то с этим сделать. Что сказал коронер?

— Никаких доказательств. Никаких вероятных причин. Никаких доказательств. Просто еще один мальчишка с холма, получивший пулю из десятицентового пистолета. Коронер не мог рисковать.

Веда тихо выругалась. Слезы вернулись, и напряжение в животе усилилось. Она снова наклонилась вперед, уперев руки в колени, когда была уверена, что ее сейчас стошнит.

— Мне не следовало втягивать его в это. Мне не следовало заставлять его говорить о Грете. Я никогда не должна была…

— Не делай этого. Послушай того, кто знает, что это такое — винить себя. Кто, черт возьми, почти сделал из этого карьеру.

Она подняла на него свои влажные глаза.

Он покачал головой.

— Это билет в один конец — в ад. Место, где нет ни окон, ни дверей, ни выхода. Не делай этого. Это не твоя вина. Черт, ты рискуешь своей шеей ради этого ребенка больше, чем кто-либо другой на этом острове. Даже больше, чем мне бы хотелось. Ты хороший человек, Веда. Ты… — он отвел взгляд, кивая в ее строну. — У тебя есть сердце.

— Да, но сейчас я не чувствую себя хорошим человеком. У меня такое чувство, будто я только что подписала смертный приговор какому-то парню. Несколько недель назад он был чист и трезв. Он даже нашел способ раздобыть подержанный костюм, чтобы пойти на первое собеседование. Он перевернул свою жизнь….

— Да, и Юджин все испортил, назвав Люка виновным в преступлении, которого тот не совершал. Как, черт возьми, это относится к тебе? — он снова покачал головой. — Это не твоя вина.

Веда не расслышала больше ни слова, и слезы стали все сильнее, не давая ей ответить, поэтому она отвернулась, прикрыв рот рукой. Часть ее хотела, чтобы Линк ушел. Прежде чем она скажет что-то, о чем потом пожалеет. Достаточно того, что он чуть не поймал ее с этим лаком для ногтей. Конечно, эта непонятная «мисс» всегда будет на задворках его сознания. Достаточно было одной глупой оговорки, чтобы в его мозгу щелкнул этот дурацкий переключатель, подтвердив его прежние подозрения и открыв ему ее тайну.

Когда он руками обнял ее теплыми руками, Веда вздохнула.

Он крепче сжал ее, и от быстрого вдоха она стала чуть выше. Он провел ладонями по ее рукам, и она медленно закрыла глаза, чувствуя, как каждый дюйм ее кожи начинает гореть под его мозолистыми пальцами. Отсутствие кольца на его левой руке гарантировало, что между их кожей не существовало ни единого барьера, когда он медленно скользил по ее рукам, останавливаясь чуть выше локтей.

Он медлил.

Снова сжал ее.

Веда повернулась и тихо вскрикнула, когда ее лицо мгновенно уткнулось ему в грудь, а мягкие пуговицы рубашки впились ей в кожу.

Рокот, звучащий глубоко в его твердой груди заставил кончик ее носа покалывать, когда он заговорил.

— Я пришел сюда не для того, чтобы тебя расстраивать… но мы больше не можем этого делать.

Веда отступила назад, как будто он только что ударил ее ножом, разделив их на несколько футов и нахмурилась.

— Ни за что на свете я не отступлюсь. Только не после всего, что случилось. Юджин мог заплатить Люку до того, как он… до того, как он убил его, — Веда сглотнула. — Но он убил его недостаточно быстро, потому что теперь мы знаем, что с богатыми людьми на этом Богом забытом острове творится что-то неладное. С круизным бизнесом. Со всеми этими пропавшими несовершеннолетними девочками.

— Мы всегда это знали. Весь остров это знает. Это не совсем первые полосы новостей.

— Но теперь у нас есть зацепки. Зацепки, которые мы до сих пор не находили. Начиная с этой невыносимой женщины мадам Никки. Мы должны…

— Веда, это слишком опасно…

— Мы все еще не получили информацию, которая могла бы помочь нам найти Зену Джонс. Прошло несколько недель с тех пор, как она пропала, да, но… — она замялась. — Но это не значит, что мы просто сдадимся.

— Веда…

— Это не значит, что она не где-то там, напуганная и одинокая, молится, чтобы кто-нибудь нашел ее. Ее спасти…

— Веда…

— Сколько таких девочек, возможно, еще ждут? Боже, Линк, она все еще может быть жива где-то там, думая, что мы сдались…

— Она исчезла навсегда.

Шок пронзил Веду, заставляя ее кожу покалывать. Она тут же вспомнила свое детство и то сильное потрясение, которое всегда охватывало ее, когда отец неожиданно повышал голос. Как и Линк, он был уравновешенным человеком снаружи, даже когда буря бушевала в его душе. Он редко позволял этой буре перейти грань, но в редких случаях он это делал — и тогда берегись. Она обладала силой, способной сбить Веду с ног. Вот такой яростной могла быть эта буря.

И сейчас было не исключение.

Эти слова, казалось, ошеломили Линка не меньше, чем ее саму. Он вытянул руки по швам, на его лице было больше эмоций, чем она когда-либо видела раньше. Он резко выдохнул, глаза его блеснули, голос понизился.

— Она пропала навсегда.

У Веды защипало глаза. Она попыталась открыть рот, чтобы заговорить, но не могла решить, что будет говорить. Всего тремя словами он сказал так много. Веда не могла понять, с чего начать говорить.

Он проглотил застрявший в горле комок, указывая на нее всей рукой, словно стрелой.

— Моя жена была слишком близка к истине, прежде чем исчезнуть. У нее было слишком большое сердце для ее тела — как и у тебя — и будь я проклят, если увижу, что ты идешь по той же дороге. С самого начала было ошибкой втягивать тебя так сильно, так что я заканчиваю это сейчас. Ты перестанешь в это вникать. Ты перестанешь задавать вопросы. Ты остановишься сегодня. Прямо сейчас. Живи своей жизнью, — он заколебался. — Выходи замуж за своего богача.

Веда подошла к нему, чтобы спросить, о чем он говорит, и увидела, что он опустил глаза на ее левую руку. Она подняла ее, растопырила пальцы и коснулась обручального кольца, сверкнувшего на пальце. Она забыла, что надела его, и это было странно, потому что кольцо было тяжелее валуна. Ей и в голову не приходило, насколько велик на самом деле этот бриллиант, пока она не почувствовала, что он словно заполняет все вокруг, не оставляя места для жизни и дыхания.

Его голос понизился, зеленый взгляд впился в кольцо, когда он указал на нее.