В ноябре шли заседания Верховного военно-уголовного суда по делу Стесселя{13}. Они проходили в зале Собрания армии и флота; я лишь раз, 30 ноября, был на заседании и никакого участия в этом деле не принимал. Я сожалел, что суд, приговорив Стесселя к смерти, ходатайствовал о смягчении наказания: оно и без того ходатайства было бы, конечно, смягчено государем. По крайней мере суд, в назидание будущим комендантам крепостей, показал бы, что они действительно должны отвечать головой за неправильную сдачу крепости!
В конце года стало неспокойно на Ближнем Востоке. В Персии пошли внутренние беспорядки, в которых был убит один русский подданный, Аскеров, и Министерство иностранных дел просило выставить для угрозы два отряда - у Тавриза и Ардебиля. Я на это не согласился, так как предвидел, что это втянет наши войска в Персию, а конца этой новой авантюры нельзя было предвидеть.
Относительно Турции Палицын тоже говорил мне, что он от наших агентов из Министерства иностранных дел получает тревожные сведения о происходящей в Малой Азии мобилизации войск*; наконец, 27 декабря, он, зайдя ко мне, сказал, что Турция предполагает вторгнуться в Персию, из-за чего у нас могут возникнуть серьезные осложнения с Турцией. Это было первое серьезное предупреждение о надвигавшейся опасности, так как он не делился со мною сведениями, которые получал из-за границы. На возможность столкновения с Турцией он смотрел не только спокойно, но даже весело, говоря, что после неудачной войны с Японией, нам надо поднять наш военный престиж, а для этого предоставится удобный случай при войне с Турцией. Я ему заявил, что смотрю на дело иначе, так как мы не готовы даже к такой войне, и считаю ее нежелательной, так как она задержит общее упорядочение и снабжение всей армии. Во всяком случае, я должен знать, чего нам ждать от Турции, и прошу его сообщать мне все получаемые им по этому поводу сведения, и если они не будут вполне успокоительными, то нам надо будет принять подготовительные меры на Кавказе. Изложение дальнейшего хода этого дела относится уже к 1908 году.
В ноябре прежним гусарским и уланским полкам (обращенным при Александре III в драгунские) были возвращены их прежние названия и формы. Это было предрешено государем еще весной, но я затормозил дело заявлением о том, что раньше всего надо улучшить форму пехоты, как наименее приглядную, да и драгунам тоже надо украсить форму, чтобы они не были какими-то "париями" в кавалерии. Для пехоты была тогда принята форма, которая уже предлагалась государю, но он ее тогда отклонил: мундир с талией и двумя рядами пуговиц, расходящимися кверху; гусарам, уланам и Гвардии вернули их прежние мундиры. Затруднение представляли головные уборы: касок государь не хотел, а ничего другого, подходящего к мундирам, в виду не было. Лейб-драгуны на полковом празднике представили государю образец своего обмундирования при Александре I, с головным убором в виде кивера, и государь решил дать всей армии кивера. Форму киверов, а равно и вопрос о полковых цветах в кавалерии взялся разработать великий князь Петр Николаевич, который всю эту зиму часто ездил в Царское и докладывал государю в моем присутствии свои предположения. Этим и ограничивалось мое участие в этом деле. Вся армия была крайне заинтересована новой формой, и, когда объявление ее описания затянулось, я даже стал получать ругательные письма, конечно, анонимные. Верхом гадости в этом отношении было анонимное письмо гусарского офицера, который грозил мне смертью, если армейские гусарские полки действительно получат меховые шапки не прямые, а в виде бочонка! Замечу при этом, что такая форма была предписана государем (по немецкому образцу), нарисовавшим мне схематический чертеж такой шапки*.
На 6 декабря я получил, составленный в Главном штабе по моим же указаниям, рескрипт от государя об увеличении содержания строевым офицерам с 1909 года: мне предписывалось разработать соображения и испросить нужные средства. Рескрипт этот должен был обнадежить офицеров и доказать им, что государь о них заботится; его изданию предшествовали долгие переговоры с Коковцовым, в которых мне помогал великий князь Николай Николаевич.
Глава десятая
1908 год. - Военный бюджет на 1909 год. - И. И. Воронцов-Дашков. Предложение американцев. - Новые слухи о покушении. - Обострение отношений с Турцией. - Утверждение Думой кредитов для армии. - Приезд в Петербург князя Николая Черногорского. - Собрание командующих войсками европейских округов. Представление молодой жены императрице. - Обсуждение в Думе и Госсовете вопросов о постройке Амурской железной дороги; - Гучков против великих князей. - Отстранение от должности председателя Совета гособороны. - Новый начальник Генерального штаба В. А. Сухомлинов. - Назначение профессора А. 3. Мышлаевского начальником Главного штаба. - Упорядочение организации армии после войны
Наступивший 1908 год был последним годом действия предельного бюджета и с начала этого года надо было приступить к составлению на общих основаниях сметы на 1909 год. При предельном бюджете цифру расходов, вносимых в смету, можно было уменьшить с целью свести этот бюджет без дефицита в назначенной для него сумме, так как Военное министерство могло дополнять недостающие ассигнования из поступивших в его распоряжение остатков от прежних смет. Впредь оно уже не должно было получать таких остатков, а потому в смету надо было вносить полностью все предстоявшие расходы. Одно это обстоятельство приводило к увеличению сметы (без увеличения действительных расходов) миллионов на пятнадцать; но сверх того, масса нужд армии требовала удовлетворения и надо было составить хотя бы примерный план постепенного их удовлетворения, а для этого хотелось бы, хоть приблизительно, знать, на какие ассигнования мы могли рассчитывать в ближайшие годы. Я просил Коковцова о беседе на эту тему с приглашением на нее также Поливанова, которому поручил руководство составлением расчетов по расходам на новые мероприятия. Коковцов, вследствие этого, пригласил нас обоих к себе завтракать 17 декабря; после завтрака состоялась деловая беседа. Коковцов сказал, что ежегодно доходы казны возрастают в среднем на 75 миллионов рублей, из коих он около 40 процентов, то есть 30 миллионов готов давать на военные нужды, так что военная смета может возрасти на такую же сумму в год.
