Названная купцом цена в три дракона была огромной даже для двуручника, но Лианна заплатила, не торгуясь, и заткнула покупку за пояс.

— Том, пропусти меня, — она протиснулась мимо усатого толстяка-гвардейца, который в детстве любил качать ее на своем огромном колене. Девица узнала сестру своего лорда: ужас в ее глазах сменился мольбой о помощи.

— Она поранила вас, сестра? — спросила Лианна у стоявшей с надменным видом Кейтилин.

— Она до меня дотронулась!

Лианна вздохнула.

— Это еще не преступление.

Лицо Кейтилин от возмущения пошло пятнами:

— Такие особы вообще не должны присутствовать там, где находятся честные женщины!

— Возможно, так принято на Юге, но у нас нет такого обычая. Торговцы из других земель редко приезжают в Винтерфелл, и им рады все.

— Ее следует представить на суд лорда.

— Думаю, Нед не обрадуется тому, что придется судить женские дрязги. После войны он занят куда более серьезными делами. Простите девушку, сестра, если она и досадила вам, то лишь по незнанию.

Кейтилин несколько мгновений буравила ее гневным взглядом. Потом скривилась и неохотно кивнула.

— Хорошо. И, сестра, раз вы так хорошо понимаете женщин подобного сорта, потрудитесь объяснить ей ее место. Я больше такого не потерплю.

Лианна вспыхнула, как от пощечины. Яд в голосе Кейтилин не позволял сомневаться в том, что оскорбление было вполне намеренным. Но жену брата не вызовешь на поединок, и Старки из Винтерфелла никогда не опустятся до площадного скандала. Поэтому Лианна просто повернулась к невестке спиной и взяла девицу за руку.

— Пойдем, — сказала она мягко, — тебе действительно лучше прийти сюда в другой раз.

Стражники расступились, и она вывела девушку, чья рука еще мелко подрагивала, из их круга. За спиной вновь зазвучали зазывания торговцев и загалдели разбиравшие безделушки женщины. Пройдя несколько шагов, девушка остановилась и присела в неловком реверансе.

— Благодарю вас, м’леди.

Она была худенькая и миловидная, возраста Лианны или чуть младше, этого не мог скрыть даже слой дешевых румян и красная помада.

— Меня звать Мэри, м’леди. Вы так добры, я никогда этого не забуду.

— Не стоит, — не говорить же ей, что Лианне самой было стыдно от поведения невестки. Но только она развернулась, чтобы уйти, как Мэри поймала ее за руку.

— Погодите. М’леди, эти торговцы… Мне кажется, среди них есть плохие люди.

Лианна насторожилась.

— Почему ты так думаешь?

Девушка замялась.

— Я услышала разговор… Там, в шатре… Я ткань на юбку смотрела, мне госпожа обещала новую юбку… Они на ковры выложили ткани, а внутри у них еще больше, я и зашла… И услышала… Двое говорили, что Старки сегодня выбирают яркие платья, а завтра придут за черными. И смеялись. Нехорошо смеялись.

В небе над головой закружила стая ворон, громко и отрывисто каркая. Светлый летний день вдруг потемнел, будто туча нашла на солнце.

— Вряд ли они стали бы так говорить, если замыслили что-то плохое, при леди Старк и ее дамах, — Лианна попыталась обуздать казавшийся беспричинным страх. — Может, это была просто какая-то шутка, которую ты не поняла.

— Эта… Леди Старк тогда еще только выехала из ворот… А я зашла тихо… Они думали, что их никто не слышит. Я не стала бы говорить, если бы речь шла только о ней, — произнесла Мэри с ожесточением, — но остальные Старки всегда были добры к простым людям, а вы в особенности, м’леди. Я не хочу, чтобы с вами случилась беда.

Холодок, коснувшийся кожи, вдруг обернулся лютым морозом. Сердце сжалось. А ноги понесли сами — к лошадям. Трясущимися руками она отвязала первую попавшуюся, — все винтерфелльские лошади ее знали, она не по разу ездила почти на каждой — вскочила в седло, ударила пятками в бока. Стражники заметили и закричали ей что-то вслед, когда она была уже на полпути к воротам.

Галдеж ворон сопровождал ее, когда она на полном скаку миновала ворота, пронеслась мимо псарни, где тотчас взвыли собаки. Резко осадив лошадь, она спрыгнула и бросилась в башню, а черная стая взмыла ввысь. Лианна перепрыгивала через три ступеньки крутой лестницы, жалея, что у нее, в отличие от воронов, нет крыльев. Но перед дверью в свою комнату, где в кроватке оставался Джон, остановилась, стараясь унять неистово бьющееся сердце. В тишине спальни стукнула ставня, и вороний грай проник внутрь. Лианна услышала быстрые шаги и мужской возглас и вытащила меч из-за пояса.

Незнакомый мужчина в серой одежде, с бледным и невыразительным лицом, отбивался кинжалом от трех птиц, проникших в распахнувшееся окно. Между ним и детской кроваткой оставалось не больше шага, но вороны не давали ему преодолеть это расстояние. Все это Лианна оценила в долю секунды, ощущая себя летящей стрелой с наконечником-мечом в вытянутой руке. Вороны прянули в стороны, а на груди незнакомца вокруг вонзившегося клинка по серой ткани расползлось красное пятно. Он опустился на пол, продолжая протягивать руки к колыбели, в которой зашевелился проснувшийся наконец Джон:

— Мама?

Когда в комнату ворвался Нед Старк и два гвардейца, Лианна стояла, прижимая к себе одной рукой сына, второй — необычно короткий меч. Нед перевел взгляд на тело, под которым уже натекла лужица крови.

— Отличный удар, — сказал он. Потом наклонился и подобрал выпавший из рук убийцы кинжал. — Алин, выясни, кто это. Допросите купцов.

— Скорее всего, те, кто что-нибудь знал, уже исчезли из Винтерфелла, — сердце убийце она пронзила совершенно спокойно, но теперь Лианне стоило огромных усилий не забиться в истерических рыданиях. — Покажи Миккену, — она протянула брату меч. — Броню он, наверное, не пробьет, но он легкий и острый, и не требует много места для замаха. Пусть сделает копию.

Когда Нед, взяв оружие, попытался забрать у нее и Джона, она вцепилась в ребенка так, что тот протестующе пискнул.

— Тебе нужно отдохнуть, — брат обнял ее напряженные плечи. — Я поставлю охрану, никто больше сюда не проникнет.

Но она дала уговорить себя только, когда пришла старая Нэн. Женщины легли, положив Джона между собой, и Лианна, слушая монотонный старушечий голос, повествующий о страшном Короле-за-Стеной и его одичалых, приносивших кровавые жертвы своим богам, незаметно для себя задремала. В ее сне сказку хрипло прокаркивала ворона, сидящая в ветвях чардрева. Кроваво-красные глаза вырезанного на дереве лика смотрели на нее с печалью, а кроваво-красный лист гладил ее по щеке.

5

— А правду говорят, м’леди, что вы скоро выйдете замуж?

Дженни — горничная, убиравшая комнату — щебетала без остановки, перескакивая с холодов, ударивших на прошлое новолуние и побивших капустные грядки, на нового конюха, записного красавца, по которому сохли две ее подружки, да так, что чуть не передрались, поэтому Лианна не сразу поняла, что этот вопрос адресован ей.

— Конечно, нет. С чего ты это взяла?

— Элис сказала, м’леди, сестра моя, которая горничной у леди Кейтилин. Леди говорила об этом лорду Эддарду. Что неприлично, что его сестра, вы, то есть, м’леди, будучи незамужем, живете со своим бастардом вместе с ними в замке. Что на Юге так не принято. Что вас нужно выдать замуж, а бастарда, маленького Джона то есть, отдать кому-нить на воспитание. Элис говорила, третьего дня об этом леди Кейтилин речи вела, и лорд Эддард велел ей замолчать, мол, то на Юге, а у нас Север, тут по-другому все. Но Элис говорит, что она сегодня снова об этом разговор завела.

— А что мой брат?

— Говорит, лорд Эддард промолчал, м’леди. Да вы не бойтесь, леди Лианна, раз вы замуж-то не хотите, лорд Эддард никогда насильно вас заставлять не будет. Мало ли, что там на Юге. Говорят, там и снега-то не бывает. Вот Элис говорит, ввечеру леди Кейтилин вспоминала, как играла под дождем в этих своих Речных землях. Когда дождь льет, умные люди по домам сидят, он жеж ледяной и до костей достает. А снега-то она боится, мягонького и пушистого, когда метет, носа во двор не кажет. И что с этих южан взять?..