Все остальные находящиеся рядом Акацки, невольно зажали руками рот, что бы тупо не заржать – Итачи ещё никто никогда так не унижал, ибо слишком боялись, уже не говоря о несчастном подрывнике, который зло раздавил в руке кусок глины только что взятый из сумки, что бы слепить бомбу для огненноволосой Хокумон. Гнев быстро разлился по всему телу Учихи старшего, почти мгновенно вспыхнув кроваво красным Шаринганом в его глазах. И несчастная Таюя вскрикнула на всю пещеру от боли только что пережитой в гендзюцу.
- Хватит, вы ведёте себя, как кучка идиотов, – внезапно в глупую перебранку вмешался Пейн, только что появившийся в зале в виде голограммы. И все тут же устремили свои взоры на него, отставив в покое всю трясущуюся только что очнувшуюся от Цукиёми Таюю.
Видимо Итачи показал ей нечто достаточно страшное, потому что придя в себя, девушка не произнесла больше не слова, и лишь отходя от пережитого ей всего пару секунд назад шока, молча пошла с Зетцу и Хиданом в центр «комнаты» вся дрожа. Пристегнув Звуковичку наручниками к полу, чтобы она не смогла убежать, или даже хотя бы увернуться от применяемых при допросе техник, Акацки быстро заняли свои места и «мероприятие» началось.
Допрос длился уже третий час, но девушка так ничего полезного об Орочимару им не сказала, потому что почти ничего не знала, Санин никогда не посвящал в свои планы подчинённых, а даже если бы что-то и говорил, Таюя всё равно бы ни слова из этого не произнесла. Так как какие бы техники не применяли на ней Акацки – всё было лучше экспериментов Орочимару-самы, куда змеиный Санин отправлял всех предавших или больше не нужных ему шиноби. Да и девушка уже давно не боялась боли. Жизнь научила Таюю всему, в её биографии почти не было дней, когда огненноволосая Звковичка не испытывала бы чего-то подобного: родители не любили Таюю, потому что она не имела их клановых способностей, да и вообще девушка смутно помнила свою семью после того нападения вражеских шиноби на них с отцом. Далее Хокумон нашёл Кабуто, что собственно, было ещё хуже, чем умереть прямо там на месте, потому что ниндзя-медик подверг её эксперименту по прокладыванию каналов чакры, что было не так безболезненно, как казалось на первый взгляд. Чуть позже сам Орочимару поставил ей Проклятую Печать, и опять девушке пришлось пройти через неимоверную боль. Жизнь Звуке под началом змеиного Санина никогда не была безоблачной, как для Таюи, так и для всех остальных обитателей Ото. Поэтому пытки так ничего и не понявших, почему же их техники на неё не действуют, Акацки были Звуковичке безразличны. В последний раз, применив на несчастной Хокумон какую-то технику, от которой громко заорав на всю пещеру и скорчившись от боли волной прокатившейся по всему её телу Таюя вновь плюхнулась на холодный пол, судорожно дёргаясь чтобы это страшное ощущение наконец-то прекратилось. Огненно-красные волосы девушки рассыпались по слегка влажным чёрным камням, а карие глаза стеклянным взглядом всматриваясь куда-то вдаль, неподвижно начали показывать, что жизнь снова уходит от неё.
- Чёрт!!! – взбешенно рявкнул Лидер, так, что его голос эхом отдался по всему помещению, – Учиха!!! – добавил он, окинув грозным взглядом Итачи, как бы намекая, что пришло время применить его Шаринган.
- Это бессмысленно, – спокойно ответил брат Саске, – я применил на ней Цукмёми уже дважды, и честно говоря, вообще не понимаю, как она до сих пор ещё жива. Третий раз убьёт и её, и мои глаза.
- Итачи-сан прав, – подтвердил Кисаме с отвращением, взглянув на Таюю, – если мы продолжим допрос Лидер-Сама, она умрёт, и тогда мы вообще не получим никакой информации.
- А если она просто ничего не знает? – безразлично прошептал сквозь оболочку марионетки, в которой находился Сасори.
- Хм… – недовольно поморщился Хидан, подумав о том, что для его ритуалов от внутренностей девушки вообще ничего уже почти не осталось в хорошем качестве.
- Мне кажется, знает, Сасори-дана, – почему-то впервые в жизни согласился с Итачи и Кисаме Дейдара, голубым глазом пробежавшись по корчащееся от боли Звуковичке.
- А я думаю, нам стоит закончить допрос, – хитро потирая ручки хором воскликнули обе половины Зетцу.
- Тебе лишь бы пожрать, – прикрикнул на него Какудзу, – а нам какая выгода от того, что ты пообедаешь? Денег мы от этого не получим.
Конан промолчала, ожидая ответа Пейна, с которым почти всегда была согласна.
- Молчать!!! – уже во второй раз за день рявкнул Лидер, затем запнувшись в мгновенно образовавшейся тишине, задумался.
Пейн вовсе не хотел оставлять Таюю в живых, это было хлопотно и не выгодно, ведь к врагу, который не сознался на первом же допросе, нужно было относиться с особой осторожностью, но и убить Звуковичку так просто – ничего не узнав, тоже не входило в его планы, видимо Лидеру уж слишком позарез нужна была информация, так как спустя пять минут гробовой тишины он произнёс:
- Итачи и Кисаме, отведите её обратно в камеру, продолжим в другой раз. Вы оба будете надзирателями шпионки Орочимару, до того, как она расколется. Все остальные свободны, – затем голограмма Пейна растворилась в воздухе. За ним исчезла и не настоящая Конан, а так же и те шиноби, которые сейчас не присутствовали здесь лично.
Остальные Акацки медленно стали разбредаться по своим углам логова. А Учиха старший и его рыбоподобный напарник, отстегнув Таюю от пола, быстро потащили девушку обратно в «коробку».
====== Глава 4. Последний день в «коробке» ======
Принеся находившуюся почти без сознания Таюю в камеру, Кисаме неаккуратно швырнул девушку на койку. А потом злобно уставился на неё, наблюдая как Звуковичка постепенно приходит в себя и начинает понимать, где находится.
- Может, развлечёмся – отрежем ей руки и ноги? А? – маниакально не отводя глаз от Хокумон, и, в нетерпении вертя в голубой руке Самихаду, задал вопрос Хошигаке напарнику, уже было, потянувшись в сторону чуть приподнявшейся с кровати девушки.
- Оставь её в покое, – безразлично ответил Итачи и направился к выходу из «коробки».
Его слова достигли ушей Кисаме, но почему-то не были восприняты серьёз, возможно уж слишком сильно Хошигаки задели сравнения Таюей его с рыбой, а может, напарник Учихи старшего просто слишком сильно любил отрубать конечности своим жертвам, но факт был фактом, Кисаме так и остался неподвижно стоять на месте, и уже почти было схватил очнувшуюся Звуковичку за руку, если бы его вновь остановили.
- Я сказал – оставь её в покое, – отчётливо, второй раз почти по слогам выговорил эту фразу Итачи, ухватив Кисаме за запястье, тем самым не позволив даже коснуться Хокумон, – задание превыше всего. Пейн приказал нам охранять ее, а не отрубать конечности. Развлекаться будешь в аквариуме, – сам не ожидав от себя подобной тупой грубости добавил Учиха старший, только потом, сообразив, что ляпнул явно что-то не то – фразу, которую совершенно не собирался говорить, так как прекрасно знал, что его напарник жутко ненавидел, когда его сравнивали с рыбой.
Мгновенно позабыв о своём маниакальном желании по-отрубать руки и ноги Таюе, Кисаме в ярости выдернул своё запястье из пальцев Итачи, с такой силой, что тот едва устоял на ногах, а затем Хошигаки пулей вылетел из камеры, чуть не выломав ржавую решётку Самехадой. Проследив чёрными спокойно-безразличными глазами за напарником, Учиха старший тоже вышел из «коробки», оставив Таюю наедине. Не ожидав от надменного брата Саске подобного, даже не смотря на всю боль до сих пор испытываемую после допроса, Хокумон моментально вскочила с кровати, и, побежав к захлопнувшейся за Учихой старшим решётке, крикнула ему вдогонку:
- Эй, Шаринганистый!!!
Услышав грубое обращение к себе, Акацук остановился и обернувшись к девушке взглядом задал вопрос «Что?».
- Спасибо… – неуверенно произнесла Таюя, снизив тон почти до шепота и чуть опустив глаза, вспомнив как всего пару часов назад оскорбила его перед остальными, испытывая вину.
- Не за что, – безразлично бросил Учиха старший, и, развернувшись к ней спиной пошёл дальше. А потом, сделав всего пару шагов вперёд, остановился и добавил, – Меня зовут Итачи, – после чего окончательно продолжил свой путь.
