- Хорошо, хорошо, я сейчас её осмотрю, – эхом раздался в лаборатории голос Якуши, незаметно отцеплявшего от себя крепко сжатые вокруг куска его майки, пальцы Саске.
Спустя час долгих и упорных хлопотаний Кабуто вокруг Таюи, и рассказа мстителя о том, что вызвало подобную реакцию у девушки, Хокумон наконец-то пришла в себя. С трудом открыв глаза от резкого запаха какого-то противного лекарства Якуши, Звуковичка тихо простонала, и невольно уставилась прямо в тёмные, как ночь, радужные оболочки глаз Саске. Которые мгновенно вспыхнули искоркой еле-еле заметной радости, заметив, что красноволосая вновь в сознании.
- Что с ней? Когда будут готовы результаты анализов? – заинтересованно спросил Учиха, крепко сжав одну из ещё слабых кистей Таюи в своей руке.
- Ну, я думаю, где-то примерно завтра, – почёсывая затылок, ответил Якуши медленно просматривая все пометки, которые он сделал на бумаге связанные с самочувствием Звуковички, – нужно провести ещё пару анализов с кровью, я должен выяснить, от чего она не может пользоваться вторым уровнем Проклятой Печати, раньше таких проблем у Таюи не было, да и не было ни у кого вообще из всех носителей данной метки. Этот случай – нонсенс. И мне кажется, что это очень серьёзно, возможно, какая-то не изученная до сих пор странная болезнь, от корой Таюя может умереть. Но утверждать что-либо сейчас, пока у меня нету результатов всех анализов – бессмысленно, – закончив фразу Кабуто отложил, а точнее почти небрежно бросил стопку бумаг с пометками о здоровье Хокумон на письменный стол, ниндзя-медик слегка хитро ухмыльнулся и чуть прищурившись стал наблюдать за реакцией на его ответ нового правителя Ото.
Учиха уже хотел было сказать что-то Якуши, но красноволосая внезапно перебила его:
- Нафига всё это нужно? Какая кому на фиг разница, сдохну я раньше или позже всё равно от меня толку никакого, – быстро усевшись на операционном столе, лишь только ощутив себя значительно лучше, произнесла Таюя.
В словах Хокумон не чувствовалось уловки, чтобы все окружающие начали её жалеть. Просто девушка действительно понимала, что каждое сказанное ей слово было правдой. Звуковичку никогда не любили и не уважали её родители, лишь за то, что она не могла использовать клановые способности. Не слишком любили и уважали Орочимару и Пятёрка Звука, особенно теперь, когда красноволосая завела роман с Саске. Да и сам Учиха вряд ли считал её кем-то большим, чем шлюху, которая удовлетворяла его. По крайней мере, такие выводы у Таюи были с того, что мститель вечно пытался ей указывать, что и как делать, с кем общаться, куда ходить, и сей факт не слишком устраивал Хокумон. Но чувства к Саске, не давали послать всё это далеко и надолго, а потому Звуковичке до сих пор приходилось жить и играть именно такую роль. Даже не смотря на то, что Учиха всячески пытался показать девушке обратное, но она не верила…
Краем уха уловив очередную дерзкую, совсем не нравящуюся ему, реплику красноволосой, Учиха ничего не произнёс, а лишь раздражённо нахмурившись, силой поднял на руки Таюю, которая всего пару секунд назад собиралась встать на ноги и самостоятельно пойти в их комнату. И попутно услышав предупреждение Кабуто: – «Ей нужны отдых и покой», – понёс Хокумон в их спальню.
- Пусти меня, Учиха, – кричала красноволосая в силу своего, теперь уже хорошего самочувствия, явно желая направиться в «царские покои» сама. И видя, что повышение голоса никоим образом не действует на Саске, начала лупить его руками по спине, как только мститель, для того, чтобы было удобней нести свою королеву перекинул её, через плечо, и невзирая ни на что продолжил идти дальше, – кому сказала сейчас же пусти!!! Я не калечь и могу идти сама!!! Да отпусти же ты меня наконец, идиот, придурок, пидорас!!! – девушка уже перешла на ругательства, но и это абсолютно никак не повлияло на действия Учихи.
Дойдя наконец-то до комнаты, и закрыв за собой дверь, чтобы их дальнейшего разговора никто не слышал, Саске аккуратно положил Таюю на кровать, и убрав от неё руки с такой силой влепил пощёчину, что на лице крайне удивлённой Хокумон даже остался отпечаток ладони мстителя.
- Если ты ещё раз посмеешь назвать меня пидорасом при этом изворотливом очкарике Якуши и остальных, я сниму штаны и прямо там при всех докажу, что это не так. Ты меня поняла? – с каждым новым словом всё больше и больше повышая тон, а к концу предложения уже перейдя на крик, еле сдерживаясь, чтобы не ударить девушку ещё раз, рявкнул на неё новый Каге Звука.
- Давай, сделай это прямо сейчас. Ну, что ж ты замялся, Учиха? Боишься? Или просто не стоит? Всё равно всем нет до меня никакого дела. Родители ненавидели меня, потому, что я не могла выполнять клановые техники, Орочимару, считал меня, так же как и всю нашу Пятёрку – никому не нужным бесполезным расходным материалом, моим сокомандиникам пофиг на меня, потому, что никто из них не вступился за меня тогда… – Хокумон с особой интонацией выделила последнее слово в предложении, отчётливо давая Саске понять, что она всё ещё помнит ту страшную ночь, даже не смотря на всё, что произошло между ними за это время, – и тебе абсолютно похуй на то, что я думаю, говорю и делаю. Так какая тогда кому разница, сдохну я раньше или позже, если всем всё равно пофиг на меня?!!! – тоже перейдя на крик, ответила Звуковичка, уже было ожидавшая, что сейчас мститель точно выйдет из себя, и ночь, которую она запомнила на всю жизнь, как самый ужасный отрывок своего существования, неизбежно повториться. Но, этого так и не произошло.
Саске лишь тяжело вздохнул, с какой-то грустью и разочарованием взглянув на красноволосую, а затем, усевшись на кровать рядом с Таюей, и легко проведя обратной стороной ладони по её лицу, сказал почти шёпотом, убрав кисть от девушки:
- Мне не пофиг.
Слова Учихи удивили Хокумон и одновременно поразили до глубины души. Сейчас ей не верилось, что Саске, да, да, злобный и безжалостный носитель Шарингана – новый Каге Звука, до сих пор думающий только о двух вещах: он сам, и месть – мог сказать что-то подобное, и ещё больше Звуковичку шокировало то, что Учиха действительно мог чувствовать что-то подобное по отношению к ней. Впервые в жизни, если не считать тех воспоминаний с Итачи, красноволосая ощутила, что её действительно кто-то любит, она действительно была кому-то нужна, в этом жестоком и холодном мире, от чего стыд, словно Проклятая Печать в один миг расползся по всему телу девушки. Только сейчас красноволосая, заметила что все раны правителя Ото, полученные сегодня из-за неё, до сих пор кровоточили, от чего «королеве Звука», стало ещё больше не по себе.
- Но, от меня ведь нет в бою совершенно никакой пользы? – всё ещё прибывая в смятении из-за реакции на её ответ Саске, возразила Таюя.
- Это не важно, от тебя есть польза для меня. Потому что я готов до последнего бороться за того, кто мне дорог, – словно процитировав любимую фразу Наруто, произнёс Саске, будто пытаясь вернуться в те дни, когда у него, так же как и всех были родные и близкие, о которых он обязан был заботиться, и которых должен был защищать, но не смог этого сделать, потому, и оградил себя от слишком сильного сближения с кем-то, чтобы никогда больше не терять, дорогих ему людей. Но, не смотря на все старания Учихи, Хокумон стала не просто девушкой его сексуальных фантазий на одну ночь, теперь она являлась одной из тех, за кого мститель с лёгкостью мог отдать жизнь, для него Звуковичка приравнивалась к, давно погибшей, семье носителя Шарингана, и ради красноволосой Саске был в состоянии себе позволить даже говорить не свойственные ему вещи, как сейчас, рассказывать о его чувствах, и драться, позабыв обо всём на свете, как сегодня.Пальцы Учихи младшего вновь потянулись к Таюе, и чуть-чуть дотрагиваясь до неё, скользнули от плеча вдоль всего тела до живота, а губы Саске, легко коснулись губ Хокумон, подарив ей нежный поцелуй, лишь только после этого мститель закончил свой монолог, – отдыхай, – затем встав с кровати, вышел из комнаты, оставив Звуковичку совершено одну, и отправился ночевать в другую, как сам Саске называл помещение – «коморку» логова Орочимару, чтобы ни в коем разе не тревожить красноволосую.
