В один момент, будто из неоткуда, из тени деревьев появился тот самый ниндзя, всего мнут десять назад так метко швырнувший катану в одного из незнакомцев, и, закрыв Звуковичку от опасности, одновременно тем самым позволив двум первым кунаем впиться в его сильное плечо, больно ранив защитника Таюи, а затем с лёгкостью выдернув свой меч из тела мёртвого шиноби отбить три остальных. После чего виртуозно дёрнув такой же леской, как была у незнакомцев, если не их же, одним резким движением обеих рук располовинил, или даже вернее распятерил наглого вражеского ниндзя, а потом, легко добил последнего оставшегося противника катаной, даже не успевшего вскрикнуть, прежде чем острое лезвие коснётся и его.
Всё ещё лёжа на земле Хокумон молча в шоке наблюдала за происходящем, нет, её вовсе не удивляла, и даже не пугала жестокость спасителя носительницы Проклятой Печати к врагам, Орочимару делал со своими пленными и не такое, так что Таюя за всю свою короткую жизнь успела насмотреться на подобные сцены. Но, причина прийти в шок от увиденного у девушки всё же была, чего, чего, а такого она никак не ожидала, – даже не догадывалась, что он, окажется здесь в нужный момент, защитит её, и рискнёт собственной жизнью ради, оказавшейся абсолютно бесполезной в этом бою, слабой, что Звуковичка так сильно ненавидела, и беспомощной Хокумон. Этот человек всегда казался ей безразличным и холодным, если не безжалостным психом, и Таюя даже со стопроцентным зрением, в упор пялясь на него, никак не могла поверить в правдоподобность происходящего, наверное, поэтому, замерев будто не живая на мягкой изумрудной траве, сканировала ниндзя взглядом. Заметив, что Хокумон по-прежнему не поднимается на ноги и лишь удивлённо смотрит на него, шиноби быстро, однако гордой походкой царя – победителя, легко вертя в руке окровавленную катану, подошёл к ней, и, взяв за руку, с силой однако одновременно нежно поставил Звуковичку на ноги. А затем, с впервые слышащейся в его непоколебимом голосе интонацией какого-то непонятного волнения за красноволосую, коротко спросил шёпотом, однако, Хокумон отчётливо услышала каждое произнесённое слово:
- Ты в порядке?
Не зная что и ответить, и даже совершенно позабыв выдернуть свою ладонь из его тёплой сильной руки, девушка невольно попятилась назад от удивления, будто не помня, что за спиной у Звуковички находилось дерево. Мгновенно коснувшись нежной кожей на затылке и позвоночнике неприятной шершавой коры даже через одежду ощутив колющую боль, и глядя точно, точно в чёрные как ночь светившиеся всего пару секунд назад кроваво-красным Шаринганом глаза, смогла произнести лишь:
- Эм… – вместо нормального полноценного ответа, заставившего собеседника носительницы Проклятой Печати самого выпустить её хрупкие пальцы из его руки, и легко коснувшись тыльной стороной кисти нижней разбитой губы на лице Таюи тем самым вытерев текущую ото рта струю крови, второй раз задать вопрос:
- Ты в порядке, Таюя? – голос Саске прозвучал как никогда доброжелательно и заботливо, эхом всколыхнув тишину лесной поляны, лишь только он произнёс имя Хокумон.
Услышав как слово «Таюя» ещё несколько раз раздалось где-то вдалеке, Звуковичка наконец-то опомнилась, и резко встряхнув головой, чтобы, как ей казалось, прогнать прочь эти дурные галлюцинации вызванные, скорее всего, хорошим ударом головой об дерево, или возможно бывшим на кунаях и сюрикенах ядом, и будто в полусне, заикаясь, выговорила:
- Д-да… Я в-в порядке, – затем замолчала, пытаясь окончательно прийти в себя. И продолжая в упор пялиться на Учиху, лишь ощутив как его приятная на ощупь рука нежно соскользнула от губы вниз по подбородку затем дальше, и быстро стала выдёргивать крепко и больно впившиеся в тело девушки сюрикены, а потом добавила, – я не понимаю. Ты, ты ведь никогда ничего подобного ни для кого не делал. Мы – Звуковики, для тебя лишь материал – средство, добраться до цели – заветной мечты убить старшего брата. П-почему? Почему чёрт тебя на хрен твою мать побери ты спас меня, Саске? Зачем сохранил мою жизнь, я ведь слаба, никчёмна и бесполезна, – к концу фразы девушка уже почти орала зло и раздражённо от непонимания молотя нового Каге Звука кулаками по спине, – Орочимару-сама уже давно бы на хрен меня замочил? Почему ты твою мать, не дал этим ёбанным уродам завершить свою работу? Зачем ты, ебать тебя во все дыры, издеваешься надо мной? Какая тебе от этого выгода? – зло ухватив мстителя за шиворот и заставив выдрав последний сюрикен из раненной ноги Таюи вновь смотреть ей в глаза, всё в том же недовольном тоне спросила Хокумон.
- Не всё измеряется выгодой, – небрежно отшвырнув прочь мелкие железные «звёзды», спокойно ответил Саске, посмотрев в удивлённые карие глаза Звуковички, а затем добавил, будто процитировав Наруто: – ты сказала, что я не забочусь о своих подчинённых и мне всё равно на вашу жизнь и судьбу. – Ты была не права. Я готов сражаться до последнего, и убить каждого, а если понадобиться даже отдать собственную жизнь за тех, кто мне дорог, – Учиха запнулся на секунду, и виновато осмотрев всё израненное тело красноволосой, на котором только, только зажили следы его ярости и жестокости, – Особенно, если это касается тебя, – мститель вновь остановился и тяжело вздохнул, будто специально выжидая время, перед тем, как сказать что-то важное, впрочем, так оно и было, – потому, потому что я люблю тебя, – теперь уже и сам, заикаясь, от слов, которые никогда раньше не говорил ни одной девушке, нервно закончил фразу Саске.
И даже не дав Хокумон ошеломлённой то ли от того, что он впервые в жизни честно и открыто говорил правду, то ли всё ещё не могущей прийти в себя, после того, как Учиха её спас, произнести ни слова в ответ, быстро сменил тему разговора, чтобы его признание показалось ей не таким чётким и явным, так как больше всего на свете, даже больше смерти и Итачи, вместе взятых, Учиха боялся казаться слабым, а подобные высказывания вовсе не указывали на его силу, и даже более того, показывали на зависимость от женщины, и сопливых чувств к ней.
- Пошли, нам… – начал было говорить Саске, так же быстро спрятав катану обратно в ножны, как и достав перед боем, но так и не смог закончить предложение, от резкого движения второй рукой, всё ещё торчащие в левом плече кунаи, тут же напомнили о себе.
Отдавшись по всему телу мстителя сильной болью, и вместе с обильной потерей крови за время «милой» беседы, две инородных железяки, заставили Учиху невольно покачнуться вперёд и, чуть не упав, опереться рукой на дерево позади Хокумон. Со стороны это выглядело так, будто мститель собирался обнять Звуковичку. На секунду их губы почти соприкоснулись в случайном поцелуе, но, тут же опомнившись, пообещавший больше и пальцем не касаться девушки, раз ей это так было противно и страшно после того раза Учиха, быстро отшатнулся на пару сантиметров назад, не давая этому произойти и своими чёрными как ночь глазами уставившись в карие радужные оболочки Таюи.
- Чёртовы ёбанные кунаи, – теперь уже совершенно без отвращения и страха, испытываемого к мстителю, выругалась Звуковичка, и резко выдрав оружие из окровавленного раненного плеча Учихи, добавила, – дай я тебя осмотрю, – чуть сдвигая наполовину заляпанную кровью, белую свободную рубашку мстителя в сторону от повреждённого участка тела.
Саске не стал ей мешать, и лишь незаметно краем губ улыбнулся от того, что девушка его мечты наконец-то коснулась мстителя по собственному желанию, без всякого ужаса и отвращения. Тёплые и нежные, будто у профессионального ниндзя-медика руки Звуковички, легко прошлись по краю раны и затем, грубо отодрав кусок от подола платья Хокумон, приложили ткань к плечу, чтобы остановить кровь.
- Вот так, – деловито сказала карасноволосая, уже в который раз за вечер, случайно столкнувшись глазами с взглядом Учихи, и слегка придавив кистью что-то вроде «повязки».
Ещё около пяти секунд, делая вид, что обоим им этого на самом деле не хочется Саске и Таюя безмолвно просмотрели друг на друга, чувствуя теперь уже их общее, слившееся воедино, тёплое приятное дыхание, до того, как губы обоих не соприкоснулись -таки в страстном поцелуе.
