Сообразив, что все, кто нужно, уже собрались на яхте, чтобы удостовериться в отсутствии серьёзных ран на её теле, Малиновская подняла со стола единственный оставшийся лежать на его крышке нож и, встав на ноги, разрезала юбку. Отпущенная рукой девушки лёгкая ткань полетела в сторону, а сама она осталась в одном купальнике. Тем временем Саша, сходил в комнату Розы и принёс на всеобщее обозрение украденный камень. Мельком взглянув на драгоценность, главари принялись за изучение на наличие повреждений тела девушки. Как и предполагалось, кроме старых повреждений и синяков там не оказалось ран. И всё бы обошлось, если бы в самый не подходящий момент из царапины на ноге Кобры не начала сочиться кровь.

— Похоже, Роза всё же справилась с заданием… — хотел было признать её победу отец, однако Кирилл так и не дал ему этого сделать.

— Справилась? А как же это? — указав на кровоточащую полоску над татуировкой Малиновской, переспросил Долгоруков.

В принципе то, что рана сама собой открылась в очень неподходящий для Кобры момент, было лишь дополнительным бонусом для Кирилла. Он-то, благодаря Алексу знал, что царапина на ноге была, а значит и в своём выигрыше и в её местонахождении ничуть не сомневался. В один момент, все, вместе с придыханием удивлённо уставились на лодыжку Розы, впрочем, как и она сама. Лишь теперь слегка дёрнув ногой, Малиновская ощутила едва заметную неприятную боль и увидела ранение, о котором не знала до сих пор.

«Всё кончено», — мгновенно пронеслась в голове девушки мысль, и счастливая пьяная улыбка тут же слезла с её лица, вместе с этим пришло и внезапное отрезвление, а нож так и выпал из руки воровки на пол.

Что касается её отца, то он напротив даже более обрадовался этой мелкой царапине и проигрышу дочери, нежели тому, что ему пришлось чуть ранее признавать свою ошибку. Ведь Малиновский всё ещё искренне полагал, что выдать замуж своё единственное любимое чадо за сына его лучшего друга было оптимальным развитием событий для жизни Розы. А потому, вместе с Георгием Олеговичем Долгоруковым и Кириллом, воспринял эту новость крайне позитивно. В конце концов, Роза и так не будет ни в чём нуждаться, имея не только отца в совете криминальных боссов, но и мужа его непосредственного приемника.

— Полагаю, я ошибся, — тут же исправился главарь преступного мира, — Думаю, эта вечеринка на яхте может стать вечеринкой по случаю помолвки Розы и Кирилла, — огласил свой вердикт он.

Все зааплодировали, а Долгоруков младший самодовольно уставился на новоиспечённую невесту. Не зная, что делать дальше, бывшая до этого момента полностью уверенная в собственной победе Роза, быстро слезла со стола и начала спорить, ничуть не обращая внимания на окружающих.

— Отец, это всего лишь царапина, она не значительна, камень у меня, как ты того и хотел, — с последней надеждой переубедить отца заговорила девушка.

Однако Адриан был непреклонен.

— Нет, Лиза, сделка есть сделка, — вновь перепутав имя дочери, ответил Малиновский.

— Роза… — тихо поправила она, окончательно убедившись в том, что всё кончено, когда отец взял её за руку и передал кисть крайне радостному Кириллу.

Как только рука девушки оказалась у него в ладони, парень недолго думая дёрнул Кобру за кисть, тем самым притянув воровку к себе. Затем заключил Малиновскую в страстные объятья и попытался демонстративно при всех поцеловать, ознаменовав таким образом свою полную победу над ней. Отчего даже Алекса О`Нила, всё ещё наблюдающего из-за угла за всем происходящим передёрнуло, не говоря уже о Саше. Видя, как это ничтожество прямо при всех позволяет себе так бесцеремонно лапать девушку его мечты, против её воли Сереброва аж всего перекосило. И находясь под волей эмоций, парень сам по себе крепко сжал обе руки в кулаки.

Не желая не то что целоваться, а даже вообще прикасаться к Кириллу, впрочем, как к кому бы то ни было из мужчин против собственной воли и, ощутив себя в данной ситуации кране беспомощной, Роза попыталась вырваться.

— Убери от меня свои грязные лапы! — зло прикрикнула на Долгорукова она, отталкивая подальше назойливого женишка.

Но, увы, действия Кобры имели противоположный эффект. Чем сильнее она пыталась вырваться из объятий Кирилла, тем пуще он старался её удержать и активнее продолжал лапать.

— Теперь у меня есть на это все права, — с ехидной усмешкой подтвердил слова отца Розы он и, ещё сильнее притянув девушку за талию к себе, положил одну из собственных кистей ей на ягодицу.

Просто не в состоянии спокойно стоять в стороне и наблюдать за тем, какой-то жалкий замухрышка смеет так не уважительно обращаться с любовью всей его жизни, Саша сорвался с места. Быстро оказавшись около Долгорукова, Серебров крепко ухватил его за ту самую кисть, которую Кирилл нагло уложил туда, куда было не положено, и выкрутил её, силой заставив его отцепиться от Малиновской и сделать пару шагов в сторону от девушки. Зайдя за спину Долгорукова и продолжая держать парня за верхнюю конечность, Саша зло пнул ненавистного ему соперника так, что тот плюхнулся на живот, прямо на палубу яхты. А затем, подобрав с пола обронённый Коброй нож, Серебров приподнял голову оппонента, удерживая его за хвост, и приставил лезвие холодного оружия к горлу Долгорукова.

— Если ты ещё хоть раз прикоснёшься к ней, я тебе все конечности повырезаю, — на полном серьёзе пригрозил Кириллу Серебров.

На поступок Саши остальные присутствовавшие среагировали очень быстро. Не прошло и пары секунд, как в его сторону было нацелено три пистолета, из которых ближе всего оказалось оружие наиболее недовольного всем произошедшим отца Кирилла. В стороне остался, пожалуй, лишь Адриан Малиновский, никак не пожелавший повести себя в этой ситуации. Скорее всего, из-за того, что отец Розы предполагал, что должно было произойти что-то подобное. Вместо того чтобы, как и все прочие попытаться пригрозить смертью Сереброву, решивший, что это будет абсолютно бесполезно, Адриан обернулся к Розе и прикрикнул на неё:

— Сейчас же прекрати это, — строгим родительским тоном приказал Малиновский своей дочери.

Самой девушке, конечно, понравилось, как Серебров поступил с Кириллом. Она даже было немного улыбнулась, когда Долгоруков неуклюже распластался по полу. Но, увы, счастье Малиновской продлилось недолго. Отец потребовал от неё прекратить унижать будущего женишка, и Кобре пришлось подчиниться.

— Саша, не стоит марать руки об такое чмо, как Кирилл, — спокойно и с некой долей презрения к Долгорукову, произнесла девушка.

Поняв подругу правильно, Серебров убрал нож и отпустил новоявленного женишка Розы. Кирилл поднялся на ноги и, поправив волосы на голове, отряхнул свой дорогущий костюм от пыли. Подойдя поближе к Долгорукову, Малиновская влепила ему смачную пощёчину за то, что он посмел её при всех лапать, а затем, забрав у отца камень, гордо направилась в свою каюту, дабы одеться. Саша последовал за ней.

Придя в собственные “покои”, Кобра небрежно швырнула драгоценность в свой маленький чёрный рюкзачок, а затем стала переодеваться. Присутствие друга в каюте её никак не смущало, в конце концов она была воровкой, а не изнеженной леди-принцессой, которую с детства обучали прятаться ото всех и всего в подобных случаях. Да и вообще нормы приличия не слишком волновали Розу в данный момент. Куда больше её беспокоило то, что она проиграла. И теперь ей предстояло пережить ещё большее унижение, чем сегодня на палубе — стать женой этого Кирилла, чего она так отчаянно пыталась избежать. В целом, нормального выхода у Кобры уже не было, она использовала все возможности, дабы избавиться от Долгорукова, но, увы, он вцепился в неё и это дурацкое место приемника, как репейник, и не желал отпускать. Малиновская понимала, что её провал сегодня и вообще всё последнее ограбление было подставой, ведь она готовилась к нему ещё более тщательно, чем ко всем прошлым удачным, но в этот раз всё пошло прахом. Однако доказать она ничего не могла. Если бы Роза сказала про вмешательство полиции, или про Кирилла в аэропорту, это всего лишь были бы слова, от которых Долгоруков легко смог бы отмазаться. Проще говоря, её слово против его, и без каких-либо существенных доказательств, воровке не только никто из настроенного в поддержку Кирилла совета не поверил бы, но она ещё и выставила себя не серьёзной жалкой девчонкой, которая не могла сдержать собственного слова. Делать было нечего, у Розы остался всего один шанс избежать этого ужасного унизительного брака, не совсем выгодный для неё, но всё же шанс, и девушка для себя уже всё решила.