Видимо в нём уже почти не осталось ничего человеческого, что могло вызвать такие чувства, как сострадание.
— Потому тебе, то есть, нам так просто удалось убить его.
— И щупальце, которое вытащило меня из ловушки, было твоё? – не останавливала поток мыслей вслух Кобра.
— Да, — честно признался Лёша, — Я не мог позволить тебе так просто умереть.
— Я ведь была тебе ещё нужна для получения антивируса, да? – с горечью и обидой задала вопрос Роза, на который она итак знала ответ.
Девушка понимала, как горько она ошиблась, влюбившись буквально в первого встречного, и сейчас ей было невыносимо больно, от того, что Малиновская чувствовала сильную привязанность к человеку, которого она сама интересовала лишь как средство достижения его целей. От чего голос Кобры немного дрожал из-за всего того, отвращения и разочарования, что воровка испытывала в данный момент.
Краем уха уловив её слова, Островерхов коротко ответил:
— Не только.
Эта фраза ещё больше задела Розу, она видела в ней какую-то издёвку, насмешку. Воровку итак уже использовали по полной, а теперь выяснилось, что это ещё было не всё.
— Тогда зачем? – не в состоянии больше висеть спокойно, вновь задёргалась она, — Почему ты постоянно пытался сохранить мне жизнь? Почему просто не забрал антивирус вместе с моей кровью силой, как ты говорил во сне, и не убил меня? – девушка буквально выкрикивала эти вопросы из-за эмоций так сильно переполняющих её.
Роза действительно не понимала, зачем Лёша так долго тянул с выполнением своего плана, от чего медленно, но верно заставлял Малиновскую влюбляться в своего собственного врага, наблюдая за ней, словно за подопытной крысой. Всё же было так просто, учёный нашёл Кобру, задурил ей мозги, и вполне мог воспользоваться любым моментом, когда они оставались наедине, чтобы раз и навсегда покончить с ней. Но Островерхов почему-то тянул, будто издевался над своей жертвой, каждый день разыгрывая из себя добропорядочного полицейского, простого парня, что совершенно случайно встретился Розе на пути. И сама она в этом не видела логики, кроме очередной издёвки. Внимательно выслушав своего собеседника, Малиновская поняла, что люди для него были никем и ничем. Учёный просто использовал их и ставил на них эксперименты. И Кобре вовсе не хотелось осознавать, что она являлась для любимого просто ещё одной удачной «подопытной» за которой так интересно было наблюдать. Но, увы, такова являлась правда жизни, и Розе с болью приходилось принимать данность.
— Ни за что не поверю, что это потому, что ты любил меня на самом деле, — под конец ряда своих вопросов с болью выпалила она, заставив собеседника на минуту задуматься.
Островерхов явно не ожидал, что пару недель, проведённые вместе со своим потенциальным врагом заставят девушку привязаться к нему настолько. Однако это отчасти радовало его.
— Хм… — задумчиво протянул учёный, — Тут ты ошибаешься, — всё ещё говоря спокойно, ответил он, — Хотя не без доли правды, - иронично отметил Лёша, а затем вновь стал пояснять, — я не могу забрать твою кровь силой. Это просто невозможно. Потому, что, во-первых, нужна вся твоя кровь, мы должны полностью смешать нашу кровь для того, чтобы моя мутация остановилась. Во-вторых, ты должна отдать мне её добровольно.
Новая информация, поведанная Лёшей Кобре, ещё больше ужаснула её. Девушка поняла, что даже влюбиться в него, учёный заставил её не просто так. Это был тонкий и продуманный ход для того, чтобы она сама захотела помочь ему. Так, как это делала несчастная Даша. Осознание правды являлось настолько отвратительным и не выносимым, что по щекам Розы с ещё большей силой потекли слёзы. Она жалела, жалела, что не дала полицейскому умереть тогда, когда он чуть не упал с крыши. Хотя возможно, ему бы это совсем никак не навредило. Или, что не погибла сама. Любить человека, лишь использующего тебя было так больно. Как будто тысяча мелких игл в один момент вонзались в сердце девушки, оставляя в нём множество кровавых ран.
— Поэтому ты заставил меня влюбиться в тебя? – не переставая плакать, тихо и уже без какой-либо надежды хоть на что-то, произнесла она.
Заметив перемены в голосе воровки, Лёша понял, что девушка явно думала о нём хуже, чем это было на самом деле. Но она ошибалась. Он не просто использовал её, как планировал изначально, на этот раз он просчитался, и учёный хотел, чтобы Роза знала сей факт:
— Не совсем так, — опять поправил собеседницу Островерхов, честно признаваясь в своей ошибке, — Мой план был идеален. Единственным просчётом оказалось то, что я недооценил твоё влияние на меня. Вступив с тобой в контакт, я даже не подозревал, что полюблю тебя так сильно, и твои чувства окажутся взаимны. Ты медленно и постепенно занимала всё более прочную позицию в моём сердце, вытесняя оттуда даже Эмилию, — интонация его голоса уже не была такой спокойной как раньше.
Учёный придавал эмоциональную окраску каждому новому сказанному слову, будто боясь, что так и не сможет убедить свою собеседницу в обратном. От чего было видно, что он не врал, ну, или, по крайней мере, старался чем можно меньше врать.
— Став монстром и закрывшись от мира, я и не предполагал, что ещё когда-нибудь смогу так сильно чувствовать к кому-то привязанность. Как я уже говорил, между нами существует связь. Раньше она была благодаря заражению лишь физической. Но мы сами сделали её ещё и духовной, — Лёша подошёл к Розе чуть поближе и в конце этой фразы, аккуратно коснулся её щеки, стерев пальцами серебристую слезу.
Внезапно из спины его появились щупальца и, извиваясь словно змеи, свободно раскинулись в разные стороны.
— Я не верю тебе, — наконец-то перестав плакать, резко отдёрнула своё лицо от его кисти девушка.
— Мне незачем тебе врать, — смирившись с тем, что Розе теперь были неприятны его прикосновения, опроверг её мнение учёный, — Я не просто хочу получить твою кровь. Я готов уничтожить весь этот мир ради тебя. Эта планета разрушила не только мою, но и твою жизнь. Я знаю о том, как ты страдала, — ловко переметнувшись с разговора про него, на слова о воровке, отлично подобрал тему для убеждения Лёша, — О том, как потеряла родителей. О том, как жила в детдоме и скиталась по улицам, о том, как спасший тебя, твой отец пытался заменить тобой свою погибшую дочь. Знаю о том, как ты отчаянно пыталась добиться самостоятельности и авторитета в преступных кругах. Знаю, как упорно ты сражалась за эту планету, пусть даже до конца не веря в то, что ты принадлежишь ей. Всё знаю. А они лишь использовали тебя, сломали твою жизнь, ставили на тебе эксперименты, почти сделали монстром подобным мне, ради собственной защиты. Лишь я один понимаю тебя, как никто другой, потому, хочу, чтобы ты была со мной, а не против меня. Была моей навсегда, — Островерхов явно попал в точку, перечисляя все эти моменты из жизни Розы.
Они, так или иначе, влияли на судьбу девушки. В чём-то учёный был прав, многие из названных им вещей приносили Малиновской боль, сильную боль. И она страдала, страдала не меньше его самого. Сейчас, оглядываясь на свою собственную жизнь, Кобра действительно уловила некое сходство с судьбой Островерхова. Она была такой же брошенной, отвергнутой и никому не нужной. События на Клониксе действительно разрушили и её жизнь. И это вызывало у Розы смятение. Именно сейчас, как никогда, она ощутила ту связь, о которой постоянно говорил ей Островерхов. Невидимую, но такую прочную. Их жизни были сплетены в единое целое. Роза и Лёша одновременно являлись, врагами, соперниками, любовниками, двумя противоположными неудачными экспериментами Влада. И Малиновская отчасти понимала, что ей тоже было за что мстить Клониксу. Она вновь оказалась на распутье. Девушка уже не ожидала, что Лёша предложит ей что-то подобное. Но видимо, в тайне надеялось, так как когда она услышала последние слова, сердце воровки дрогнуло. Опять давая понять, как сильно она любила человека даже так поступившего с ней, несмотря ни на что.
Будто в подтверждение своим словам, ещё больше пользуясь моментом, учёный легко провёл девушке ладонью по волосам. Его кисть спустилась почти до самого предплечья, а затем стала медленно подниматься по окровавленной руке Розы. Прошло несколько мгновений и пальцы Лёши наконец-то добрались до грубых железных наручников. Осторожно нажав сначала на одну кнопку, затем на другую, Островерхов освободил свою пленницу. Когда запястья девушки больше не сковывали шипастые наручники, она быстро сползла босыми ногами на пол и, уже стоя на твёрдой поверхности, опустила свои кисти, капая на пол всё ещё идущей кровью. Кобра до сих пор продолжала молчать, рассуждая над тем, что ей следовало делать дальше, присоединиться к Лёше и отомстить за всё, попытаться сбежать, ввязаться с ним в бой. Нет, Роза слишком сильно любила учёного, чтобы вновь добровольно отказаться от него. И уже жалела о принятом ей ранее решении. Но сама мысль уничтожать Клоникс до конца была просто ужасающей. Лёша предлагал вместе истребить оставшихся в живых людей, убить или превратить в монстров подобных им. И это было не то, чего бы действительно хотела Роза. Да жители данной планеты принесли и ей и её любимому много горя, но убивать… Это было слишком жестоко для Малиновской.
