— К твоему сведению, я анестезиолог. Пациенты не могут умереть от моей руки, пока я не усыплю их. И пока ни один пациент не умер. Ты можешь сказать то же самое про себя?

Он всматривался в ее глаза.

Как она обычно делала, будучи рядом с ним, Веда ждала, когда в этих полуприкрытых зеленых глазах отразится узнавание. Что он вспомнит ее. Взглянет на нее и увидит девочку, в которую он вдохнул новую жизнь много лет назад. Девушку, которая вдохновила его идти в отдел по работе с жертвами насилия.

Он приподнял свою бровь со шрамом и собирался уходить.

Она схватила его за руку, прежде чем он смог уйти, борясь с желанием повиснуть на его руке, словно обезьяна на лиане, такой массивной ощущалась его рука.

Он остановился на полпути, облизнул зубы, но не повернулся к ней.

Поэтому она выскочила перед ним, преградив ему путь.

Он опустил свой взгляд на нее. Улыбка, которую он пытался скрыть, отражалась в его глазах все отчетливее. Ей было интересно, знал ли он, как в его глазах светилось веселье, даже если на губах не было улыбки.

— В последнее время не видела тебя в спортзале. — Целый месяц, она хотела сказать, но не хотела, чтобы он знал, что она следила за этим. — Я полагаю, что у нас не особо дружеские отношения, да? — она замолчала, ожидая, что он попытается снова уйти. Когда он этого не сделал, она продолжила. — Мне не следовало упоминать о твоей жене в тот день. Это было грубо и бесцеремонно. Бестактно. Некрасиво.

Он сделал глубокий вдох.

Веда продолжила.

— Мое поведение было ужасно. Я была несказанно груба. Настоящей сволочью, на самом деле… — она махнула рукой в воздухе. — Ты можешь в любое время остановить меня, если хочешь.

Он скрестил руки.

Тишина.

— Ну, на самом деле, я не собираюсь стоять здесь и дальше клеветать на себя. Особенно, если ты не собираешься остановить меня, как настоящий джентльмен, — пробурчала Веда. — И ещё, если ты не собираешься извиниться или снова повторить те странные и неприятные слова, которые ты сказал в тот день в зале.

Его глаза снова улыбнулись.

— На самом деле, — продолжила Веда. — Такое ощущение, что все на этом острове любят скидывать какую-то неоднозначную правду, словно бомбу, без каких-либо доказательств. Я не знаю, почему я думала, что ты можешь быть другим, — хотя она знала, что это было рискованно, Веда надеялась, что неудача с Коко будет ее единственной этим утром. Она надеялась, что Линк расскажет поподробнее о возможной связи Гейджа и его семьи с исчезновением его жены. На самом деле, Веда верила в то, что не бывает дыма без огня, и было невозможно игнорировать, что не один, а два человека недвусмысленно сказали ей, что Блэкуотеры были плохими людьми. И того факта, что она была влюблена в одного из Блэкуотеров, вполне достаточно, чтобы обеспечить себе много бессонных ночей, а она уже очень устала от этого. — Возможно, я не ошибаюсь, и ты другой, Линк.

Он уставился на нее, и на одну секунду его грудь, казалось, приподнялась, чтобы ответить.

И потом… ничего.

— Ты и твой напарник… — начала она, вполне довольная тем, что поддерживает их односторонний разговор сама. — Насколько вы уверены в том, что поймаете парня, который делает все это? — она кивнула в сторону пятого этажа больницы, в сторону палаты Юджина, сжимая губы и страшась ответа. Она наблюдала за ним своими большими глазами.

— Очень уверены.

— Что заставляет вас быть такими уверенными?

— Тодд Локвуд молчал от стыда и унижения, но в отличие от Тодда, Юджину удалось остаться с целыми шарами, и он не будет стесняться, чтобы провести полное расследование.

Ее сердце забилось, посылая сильный удар прямо в ребра, заставляя ее грудь вздыматься.

Она не пропустила тот момент, когда его глаза опустились и с интересом рассматривали.

— Полное расследование? — прохрипела она.

Его глаза снова встретились с ее, и сухо он сказал.

— Элита Тенистой Скалы может очень легко напугаться. Они не успокоятся теперь, когда уже второй из них был подвержен нападению. Они продолжат вкладывать в это деньги, пока не преступник не будет найден.

— Похоже, тебе наплевать на элиту Тенистой Скалы.

Линк пожал плечами.

— Я просто парень с горы.

— Поэтому тебе тем более наплевать, я так думаю.

Он отвел взгляд. Улыбка, с которой он старался бороться, победила в этот раз, совсем чуть-чуть приподнимая уголки его полных губ.

Веда пожирала его взглядом, словно горячий стейк, а она голодала несколько дней и была рада отвлечься.

— Есть какие-нибудь новости о девочке, которая пропала? Зена?

— Не мое дело, да и не твое тоже.

Веда вздохнула, потому что она не знала, какими способами отвлечь себя от тех слов, которые он только что ей сказал.

— Он не постесняется провести полное расследование.

Ее сердце начало биться, снова отдаваясь в ребрах. В этот раз с такой силой, что заставило ее делать быстрые, короткие вдохи. Теперь ей предстоит бороться против ее обидчиков и одновременно против полиции Тенистой Скалы тоже?

Может, она, на самом деле, должна остановится.

Просто остановиться.

Прежде чем станет слишком поздно.

Она мотнула голой, как будто пытаясь отмахнутся от этой мысли.

— Знаешь, я тоже с горы, — сказала она, наблюдая за его губами, позволяя ее мыслям улетучиться от их вида. — Из какой части?

Он взглянул на нее украдкой и облизнул губы.

— Южно-восточной.

Парочка медсестер смотрели на них, когда проходили мимо. Линк заметил их первым, а Веда только тогда, когда проследила за его взглядом. Обе медсестры пялились на нее.

Он кивнул ей, вернув ее внимание

— А ты?

— Северо-западной.

Он присвистнул.

— Помнишь? — она лучезарно улыбнулась. — Вам — детям южно-восточной части было легче, по сравнению с нами.

— Живя на этой горе, всем было нелегко.

— Абсолютная правда, друг мой, — она кивнула ему. — Ты все еще живешь там? Наверху?

— Моя мама живет, — он глубоко вздохнул. — Работаю над тем, чтобы вытащить ее оттуда, но не у всех из нас есть в распоряжении многомиллионный трастовый фонд, — он перевел взгляд за плечо Веды и ухмыльнулся.

Веда повернулась, чтобы увидеть, куда он смотрел, и тихонько ахнула, ловя взгляд Гейджа от дверей больницы. Высоко подняв подбородок, он наблюдал за Линком суровым взглядом.

— Черт, — прошептала она, выдохнув.

— Кстати о трастовых фондах, — сказал Линк. Когда Веда снова посмотрела на него и замешкалась, он кивнул в сторону Гейджа. — Не буду вам мешать, Веда Вандайк.

Она застыла на половине пути, потому что это было в первый раз, когда он назвал ее по имени. Ей было интересно, откуда он узнал его. Все то короткое время, что она была дома, он едва разговаривал с ней, не то, чтобы узнать ее имя.

Когда Веда подходила к Гейджу, по-прежнему стоящему в дверях, то могла почти видеть ядовитые слова, которые крутились у Гейджа на языке. Она не была уверена, от чего ее сердце начало биться быстрее: от ярости в глазах Гейджа или злости, исходящей от Линкольна Хилла, когда он прошел мимо них и снова зашел в больницу.

— Мы просто разговаривали, — сказала она, подходя и останавливаясь перед Гейджем.

Он засунул руки глубоко в карманы своих черных брюк и облизнув верхнюю губу.

— Ты решила сделать из меня самого большого дурака в мире?

Сердце Веды остановилось. Она переминалась с ноги на ногу.

Больше взглядов окружающих. Больше сплетен. Веда молилась, чтобы настал тот день, когда уже все вокруг перестанут ее обсуждать.

— Мы можем не делать этого здесь? — спросила она.

Он говорил сквозь стиснутые зубы.

— Мне не нравится, что ты разговариваешь с ним.

— Он детектив, который ведет расследование по моему пациенту. Я должна общаться с ним.

— Во дворе больницы, на пять этажей ниже палаты, где лежит твой пациент?

Веда шагнула вперед, обхватывая ладонями его лицо.

— О, Боже, ты даже не представляешь. Ты не представляешь, какой ты красивый. Это невероятно. Вместо того, чтобы быть где-то там и изменять мне. Вместо того, чтобы удалять сообщения от своей любовницы из какой-нибудь реанимации. Вместо того, чтобы платить медсестре, чтобы она следила за ординаторской, пока ты там проводишь с кем-то время в обеденный перерыв. Вместо всего этого ты здесь и ревнуешь из-за того, что я разговариваю с Линкольном Хиллом?