– И что вы обнаружили?

– Винни обнаружила открытое окно, остальные – совсем ничего, мэм, – вспоминает Агнес. – Миссис Пак послала лакея за констеблем, а мистер Пак отправился докладывать хозяину. Тот пришел в ярость: не хотел, чтобы вызывали полицию.

– Сэр Эдмунд разозлился?

– Даже внизу было слышно, как он рвет и мечет. Потом миссис Пак собрала нас и строго-настрого наказала ничего не говорить полиции.

– А потом прибыли полицейские?

– Да, мэм. И мистер Пак сказал им, что была совершена попытка ограбления, но ничего не украдено.

– А тебе откуда известно, что он это сказал?

– Я слышала его разговор с полицейскими, мэм. Потом они уехали, а пришел доктор Харбин, и они вдвоем с хозяином долго расхаживали по террасе и курили. Потом доктор Харбин куда-то уехал в экипаже хозяина.

– Агнес, мне нужно попасть в западное крыло, – заявила Брайди по некотором размышлении.

– Ой, нет, мэм, туда нельзя.

– Ты сказала, что ключи от западного крыла хранятся в комнате дворецкого. Можешь показать где?

В лице Агнес испуг.

– Простите, миссис Дивайн, вы хотите выкрасть ключи?

– Позаимствовать на время.

– Нет, мэм, не могу!

– Агнес, пропал ребенок, и мне непонятно, почему эту девочку от всех скрывали и зачем ее похитили. Разве тебя это тоже не озадачивает?

– Озадачивает, конечно. Но удивляться можно сколько угодно, а вот красть ключи у дворецкого – это совсем другое дело. При всем моем уважении, мэм.

– Агнес, я же объяснила: я не собираюсь красть ключи, я их только позаимствую на время.

Горничная задумывается, сдвинув брови, потом трясет головой.

– Простите, мэм, я на это не пойду.

– Тайны есть всегда, – говорит Брайди. – В каждом доме – свои. Но когда речь идет о жизни ребенка, любой секрет может привести к непоправимой беде.

Горничную раздирают противоречивые чувства.

– А если нас поймают, мэм?

– Не поймают. Разве у миссис Пак сегодня вечером не выходной?

Лицо Агнес светлеет.

– Тогда я вам помогу, мэм. Не хочу, чтобы смерть ребенка была на моей совести, если в моих силах ее спасти. И, да простит меня Бог, я хочу, чтобы эта няня понесла заслуженное наказание. Я уверена: за всем этим стоит миссис Бибби, не знаю уж, зачем она украла ребенка и что это за ребенок.

Брайди следует за Агнес по мраморному полу к застеленной синим ковром роскошной парадной лестнице из полированного дерева, величественно взмывающей вверх.

– Сэр Эдмунд большой любитель воды, будь то море, пруды, озера, фонтаны, реки, даже колодцы. – Агнес жестом показывает на витражное окно во всю высоту лестницы.

Днем, когда в окно светит солнце, оно превращается в авантюриновое море, вздымающееся на три этажа. На его волнах качается золотистый галеон, в воде снуют радужные рыбки, а над ними в вышине сквозь облака, словно опаловые стрелы, летят морские птицы. Сейчас на улице темно, и потому окно не кажется столь грандиозным, но представление Брайди получила.

Они поднимаются по лестнице. Руби, с цилиндром в руке, идет за ними.

– В Марис-Хаусе гостил мистер Базальджет, – сообщает Агнес. – Это, знаете, мэм, тот господин, что делает канализацию.

– Знаменитый инженер-строитель?

Агнес кивает.

– Он боится есть сэндвичи и должен спать в комнате, что выходит окнами на север. Сюда он приезжал, чтобы расспросить хозяина про воду. Как она течет: быстро, медленно, может ли поток поворачивать?

– Кто тебе это рассказал?

Они переходят лестничную площадку и начинают подниматься по следующему пролету.

– Мистер Пак, – отвечает Агнес. – По его словам, когда мистер Базальджет доделает свою канализацию, его сооружение прославится на весь мир.

– Вполне вероятно.

– После встречи с мистером Базальджетом хозяин воодушевился. Стал лелеять большие планы по усовершенствованию Марис-Хауса, – рассказывает Агнес. – Самонаполняющиеся ванны и водоемы, дождевальные устройства с холодной и горячей водой, водопроводные трубы протяженностью в несколько миль, чтобы слугам больше не приходилось таскать ведра с водой.

– Вот как?

– Хозяин построил фонтан, мэм. Очень красивый. Люди приезжали издалека на него посмотреть. Пока не случилась трагедия. – Агнес проворно перекрестилась.

– Это ты про несчастный случай с леди Берик?

– Да упокой Господи ее душу, мэм. С тех пор тот фонтан не работает. Сэру Эдмунду так и не хватило духу его починить.

Они останавливаются на повороте лестницы, и Агнес показывает на картину, что висит над ними.

– А это сама леди Берик, мэм, в Певенси-бей.

На полотне – молодая женщина в белом платье со скорбным лицом. Она сидит на валуне и расчесывает свои каштановые волосы. У ее босых ног валяются звездообразные ракушки, за спиной – зловещее море: ветер вздыбливает волны, гонит к берегу вспененных коней.

– Похожа, Агнес?

– Разве что когда она была моложе. Я слышала, леди Берик была широка в кости и косила на один глаз. Прошу прощения, мэм.

Руби смеется.

– Говорят, мэм, она до сих пор наведывается сюда, в окно наблюдает, как хозяин в кабинете корпит над своими чертежами, что-то проектирует. Садовник натыкается на ее следы. Однажды он пошел по ним: они обогнули пруд, повели его из поместья, потом в лес, к часовне, что стоит за ним, и оборвались у ее гробницы.

– И ты в это веришь, Агнес?

– Нет, миссис Дивайн. Призраков не существует.

Они идут по коридору, ведущему в западное крыло. Стены украшают картины.

– Это все работы хозяина, мэм.

На первом полотне гребень волны венчает огромная голова левиафана, ведущего охоту на рыбацкое судно. На следующем – чудище сжимает пасть вокруг расщепленного корпуса лодки. Рыбак с искаженным от ужаса лицом льнет к деревянному обломку. Одна картина особенно заинтересовала Брайди. На ней в озерце между скалами маячит карикатурная русалка с редеющими волосами и щучьей улыбкой. В руке она держит зеркало, под водой извивается ее шипастый хвост.

– Мы зовем ее миссис Пак, – шепчет Агнес с улыбкой.

Брайди смеется.

– Я смотрю, хозяина вашего очень уж привлекают ужасы морской пучины.

– У него целая библиотека книг о тварях, что водятся в воде и выползают из нее, мэм. – Агнес морщит нос. – Там даже есть существа в сосудах.

– Существа в сосудах? – вскидывает брови Брайди.

– В книжном шкафу есть потайная дверь. Я случайно ее обнаружила. Однажды вытирала пыль и наткнулась. – Горничная поежилась. – Да помогут мне небеса. Я толкнула ее, а за ней комната, ну я и вошла.

– Сосуды были в той комнате?

Агнес перекрестилась, дважды.

– Святая Мария, Матерь Божья! Даже вспомнить страшно!

– Агнес, можешь рассказать, что было в тех сосудах?

– Ой, нет, не могу, мэм!

– Давай, давай.

Лицо Агнес искривляется в гримасе.

– Утопленные черви и все эти рыбы с зубами на плавниках. – Она скрючивает пальцы, изображая зубы.

– Покажешь мне?

– Это вряд ли возможно, мэм. Хозяин, когда уходит, запирает библиотеку. Да и миссис Пак будто поселилась в той части дома, а кабинет хозяина именно там.

Они подходят к массивной деревянной двери с добротным крепким замком. Брайди достает из кармана ключи, что они взяли в комнате дворецкого, и отпирает дверь, открывающуюся в коридор без окон. На крючке, что прибит к стене, висит фонарь. Рядом полка со спичками. Брайди протягивает руку к фонарю.

– Мэм, позвольте мне. – Горничная зажигает фитиль и поднимает глаза на Брайди.

– Прошу прощения, миссис Дивайн, вы ведь никому не скажете, что я привела вас сюда?

– Конечно, не скажу, Агнес.

– Особенно миссис Пак, мэм.

– Тем более миссис Пак. Иначе она тебя сожрет!

Агнес слабо улыбается, передавая фонарь Брайди.

– Она меня замаринует, мэм. Посадит в банку вместе с червями.

В воздухе витает тяжелый запах сырости. На обоях цветет плесень, образуя причудливые узоры, превосходящие даже витиеватые растительные орнаменты, созданные воображением господина Уильяма Морриса [16].