При виде Чароморы и моряка толпа оживилась и зашумела. Все решили, что и они участники циркового представления.

— О-го! — выдохнула Чаромора, увидев толпу. — Такой торжественной встречи я не ожидала.

Сидя на стоге, она приветственно помахала рукой. Собравшиеся засмеялись и зааплодировали.

Когда Чаромора вместе со своими травами перебралась на причал, Трумм, подпрыгивая, повел ее к машине. Дрожащий от холода моряк, с которого стекала вода, шел за ними.

Они привязали стог сена на крыше, сели в машину и поехали к Трумму.

Все свои лучшие годы Трумм проплавал по морям и океанам. Он пережил семнадцать кораблекрушений, но все они закончились для него счастливо. Конечно же, всякий раз он свято соблюдал древний суровый морской закон, согласно которому капитан не смеет покинуть тонущий корабль и должен вместе с ним идти ко дну. Но если ему удается потом всплыть, то он волен поступать, как захочет. Поскольку Трумм был прекрасным пловцом, он благополучно вышел из всех семнадцати кораблекрушений.

Восемнадцатого корабля уже не дали, и пришлось ему осесть на берегу.

Теперь Трумм одиноко коротал дни в собственном домике у широкой площади. Здесь под потолком просторной гостиной были развешаны модели всех его утонувших кораблей. И он наконец-то мог сколько угодно рисовать акварелью и кататься на коньках — ведь это была самая заветная мечта его детства. Но, увы, бегать на коньках он только учился, и на катке с ним приключались всякие казусы.

И один из них оказался для него роковым.

Едва Чаромора, моряк и Трумм прибыли на место, колдунья тут же приказала капитану лечь на диван и сразу принялась его осматривать.

— Она у тебя как болит? — спросила Чаромора, ощупывая его вывернутую ногу. — Ноет или колет?

Трумм подумал и ответил:

— Покалывает.

— Прекрасно, — сказала Чаромора. — Если бы нога у тебя ныла, я бы ничем не могла тебя утешить. Теперь же, пожалуй, смогу тебе помочь.

Трумм даже рассмеялся от радости.

Чаромора приказала моряку, все еще дрожавшему в своей мокрой одежде, внести травы в комнату. Они почти наполовину заполнили гостиную Трумма. Чаромора долго копалась в травах, пока не отыскала крохотный корешок. Затем велела показать, где кухня. Она сварила корешок, протерла его сквозь сито, развела водой до нужной густоты и потребовала затем наперсток с левой руки.

— Вот беда! — воскликнул Трумм. — Наперстка-то у меня и нет, ведь в доме ни одной женщины!

— Как же я отмерю тебе снадобье? — спросила Чаромора. — Принимать его нужно ровно столько, сколько входит в один наперсток. И это обязательно должен быть наперсток с левой руки, ведь нога-то левая.

Ничего не поделаешь, пришлось моряку, несмотря на его мокрую одежду, бежать в магазин за наперстком.

Вернулся он довольно скоро.

— Наперстков для левой руки в продаже нет, есть только обыкновенные наперстки, — сказал он.

Трумм сильно огорчился.

— А нельзя отмерить обычным наперстком? — спросил он робко.

— Ни в коем случае! — решительно запротестовала Чаромора. — Попробую обойтись без наперстка, авось нога встанет на место.

Она ногтем отчеркнула на стакане нужную мерку, налила точную дозу целебного отвара и подала Трумму. Трумм выпил. Лекарство было такое горькое, что обожгло ему рот. Но Трумм был очень доволен: он непоколебимо верил, что вылечить его может только горькое лекарство.

Оставшееся снадобье Чаромора слила в большую зеленую бутыль.

— Лечение продлится самое большее неделю, — сказала она. — Если за это время стопа не встанет на место, тогда попробуем заговор.

— Мне холодно, — не вытерпел, наконец, продрогший моряк. — Кажется, у меня поднялась температура.

Чаромора положила руку ему на лоб и покачала головой.

— Так и есть! — воскликнула она. — Почему же ты не сказал об этом на острове? Я захватила бы с собой травы и от горячки.

А моряк подумал, что, если бы в лодке были еще и травы от горячки, она обязательно пошла бы ко дну.

Чаромора приказала моряку скинуть мокрую одежду и лечь в постель. Потом она заварила для него чай из шиповника. Чай получился отменный, и было его так много, что хватило и Трумму и ей самой. Трумм достал из буфета свои самые красивые чашки с золотой каймой. Осторожно прыгая, чтобы не разбить посуду, он стал накрывать на стол.

— А в ногах у меня уже так приятно мурашки бегают, — то и дело повторял он радостно.

Трумм и Чаромора сели за стол пить чай. Больному моряку подали его чашку прямо в постель. К несчастью, от озноба его так трясло, что он расплескал весь чай на одеяло — и в рот не попало ни капли.

— Ах, какой душистый чай! — воскликнул Трумм, отхлебнув глоток. — Я просто в восторге!

— Ну что ж, — улыбнулась Чаромора. — Так и должно быть!

— Берите же печенье, — любезно угощал Трумм.

Чаромора попробовала печенья.

Они немного помолчали. Затем Трумм спросил:

— Можно полюбопытствовать, как вас величать?

Чаромора была тронута его вниманием.

— Меня всегда звали только Чароморой, — ответила она. — Но мое настоящее имя — Эммелина.

— Какое чудесное имя! — воскликнул Трумм.

— О, да вы льстец! — промолвила Чаромора, засмущавшись.

Моряк непрерывно чихал и кашлял, но, увлекшись беседой, Чаромора и Трумм начисто забыли о нем.

Уже назавтра ноге полегчало. Прошло еще несколько дней, и курс лечения был закончен.

Но вот беда, лечение одинаково подействовало на левую и правую ногу.

Теперь обе ступни Трумма встали поперек. Пальцы ног смотрели внутрь, пятки — наружу.

— Ну вот, — огорчалась Чаромора, — я же говорила, что нужен наперсток с левой руки.

Трумм попытался пройти по комнате.

— Ну и как? — спросила Чаромора озабоченно.

— Очень даже неплохо, — радостно ответил Трумм и остановился. И тут же растянулся во весь рост.

— В чем дело? — воскликнула Чаромора. — Что случилось?

— Не знаю, — ответил Трумм. — Я упал.

Он поднялся и попытался стоять, держась за стенку. Это ему удалось великолепно.

— Все в порядке, — сказал он и прошелся по комнате, осторожно переставляя одну ступню через другую. Перед Чароморой он остановился, но тут же опять упал.

— Послушай, ты что, стоять не можешь? — спросила Чаромора.

— Выходит, так, — ответил Трумм. — Но это не беда. В конце концов, везде можно на что-нибудь опереться, если человеку вздумается немного постоять.

— Ну нет, — запротестовала Чаромора. — Мне это, во всяком случае, не нравится. Попробую вылечить словами.

Но они могли подействовать только в первый четверг полнолуния. А была как раз среда. До четверга оставался целый день. Чаромора решила использовать этот день для знакомства с городом. Трумм предложил ее сопровождать.

— Я хотел бы подарить вам что-нибудь на память, — произнес он застенчиво. — Только я не знаю, что вам нравится. Может быть, выберете сами в Доме торговли?

— Пожалуй, — согласилась Чаромора.

И они поехали на машине в Дом торговли.

Поскольку у Чароморы не было никаких желаний, они решили сначала просто побродить по магазину.

Передвигаться Трумму удавалось довольно легко. А когда им хотелось где-нибудь приостановиться, Чаромора брала капитана под руку и Трумм опирался на нее. Так они не привлекали к себе внимания.

Дом торговли Чароморе понравился, но ничего такого, что ей захотелось бы приобрести, она не видела.

— Кажется, подарка мы здесь не купим, — сказала она Трумму.

— Неужели вам ничего не нравится? — огорчился Трумм.

— Дело не в этом, — ответила Чаромора. — Но все это мне просто не нужно.

— Но ведь люди покупают не только очень нужное, — возразил Трумм.

И Трумм купил Чароморе прелестную шляпу с широкими полями. Когда Чаромора надела шляпу, ее ужасные лохматые космы исчезли под полями, и Чаромора изменилась до неузнаваемости.