Так что же мог противопоставить Ирак?
1.4
О подготовке Ирака непосредственно перед войной будет сказано в отдельной главе, здесь в общих чертах. Можно сколько угодно говорить об громадных иракских армиях – но они окажутся из разряда «миллионной армии» Саддама же в 1991 году и четырёх миллионов персов древнегреческого историка Арриана. Даже оценки в 350-400 тысяч (включая резервистов), выполненные в 1992-1997 годах различными военными обозревателями, на фоне дальнейшего повествования выглядели несколько завышенными.
Все они сделаны на поверхностных суждениях о штатной численности и под влиянием пропагандистской гигантомании западных СМИ, находивших у не самой населённой страны во время «Бури в пустыне» под ружьём миллион-полтора-два. Притом, что Иракский Курдистан, осуществлявший активную партизанскую войну, Багдад не контролировал.
Так, 18 июля 1992 года еженедельник «Джейн» сообщил, что в составе 5 иракских дивизий, ведущих операции против шиитских повстанцев в южных топях, находилось не более 10 тысяч человек. Эта короткая ремарка говорила сама за себя о реальном потенциале вооружённых сил Багдада. Даже по итогам кампании 1991 года американские исследователи позже признавали, что у Саддама не могло быть более 200 тысяч в зоне конфликта на юге страны, при штатной численности в 336 тысяч человек. При общей численности войск менее полумиллиона штыков (425 тысяч в регулярных подразделениях и 40 тысячах в иррегулярных, притом, что существовали секретные данные для Конгресса – «не более 300 тысяч всего»).
Сколько же там было реально – данных с иракской стороны нет.
После поражения 1991 года иракская армия не сразу оказалась подвергнута сокращениям. Велись операции против курдов и шиитского большинства (составлявших соответственно 15% и 60% населения страны). Восстало 14 провинций из 18, однако демобилизация (обусловленная в том числе экономическими причинами) продолжалась.
Первой была подвергнута роспуску «Народная армия» – баасисткое ополчение сторонников правящего режима. Взамен 25 октября 1995 года создали ополчение «Фидаинов Саддама» численностью около 15 тысяч человек.
(В дальнейшем было организовано ещё несколько подобных формирований иррегулярных войск, слабо скоординированных друг с другом, и пара юношеских патриотических организаций им в поддержку).
Подверглись сокращению и регулярные подразделения. Оказалось снижено число формирований, которые перешли на штаты мирного времени: по состоянию на 1997 год осталось 21 дивизия из 66 (не считая отдельных полков и бригад). Роспуску также подверглись части ВВС (где не было достаточно боеготовых самолётов), ПВО и спецназа.
Кроме того, ряд подразделений иракских вооружённых сил прошли существенную реорганизацию. В частности, это коснулось дивизий Республиканской гвардии, в которых осталось по три бригады усечённого состава, часто «менявших» свою дивизию, притом, что число самих дивизий сперва сократилось до семи, а после до шести, вместо девяти, как было в 1991 году.
Сами подразделения тоже стали меньше. Если перед первой войной в Заливе численность личного состава танковой дивизии Республиканской гвардии оценивалась в 12 тысяч человек и пехотной в 14 тысяч военнослужащих (что тоже является несколько завышенным), то перед второй войной оценка имеющихся организационно-штатных структур давала несколько иные значения: 6000-7000 в рядах дивизии Республиканской гвардии (в зависимости от разновидности) и 4000-4500 в рядах армейской дивизии. По штату и учитывая то, что это далеко не самые низкие оценки на базе американских исследований.
Притом, что ряд подразделений оставались не развёрнутыми. Например, артиллерийские дивизионы в составе имевшихся частей.
Воздушная кампания и последующее сухопутное наступление также нанесли материальной части иракских войск невосстановимый урон. Так, дивизия «Медина» Республиканской гвардии (сформирована в 1987 году) лишилась примерно 75% техники – сотни танков и порядка 90 бронемашин – и уже не могла поддерживать прежнюю штатную укомплектованность.
В строю оставалось не более 150-200 тысяч военнослужащих. В том числе в Республиканской гвардии 50-60 тысяч человек при 750 танках. Число резервистов первой очереди призыва исследователи оценивали в 100 тысяч человек.
Причина была, опять-таки, экономическая. Нечем стало восстанавливать разрушенную технику, не на что содержать войска, ремонтная и военно-промышленная, экспортная база оказались уничтожены. Ирак попал в полную изоляцию: экспорт нефти как основного источника дохода не производился, импорт технологий, вооружений и многих товаров был запрещён. Страна находилась в блокаде: иракский динар обесценился, инфляция достигала колоссальных размеров (до 500% в отдельные годы), ничего нельзя было купить (цены на продовольствие выросли в 4000 раз).
Так, с 1989 по 1995 годы ВВП уменьшился, по имевшимся оценкам, в 5 раз. С 1995 года, в силу шоковых мер, принятых иракским правительством, он продемонстрировал некоторый рост (в основном за счёт восстановления нефтяной промышленности и торговых операциях в обход эмбарго). Однако даже в 2002 году, на пике, он составлял не более трети от показателей 1989 года.
В дальнейшем это серьёзно повлияло на обороноспособность иракских вооружённых сил. Фактически, с учётом местных факторов, их постигла полная деградация.
В итоге к войне 2003 года иракские войска приступили в худшей степени готовности, чем за несколько лет до того. Они были меньше, хуже экипированы и подготовлены, имели неважные оборонительные планы, мобилизационные мероприятия оказались сорваны по ряду причин. Притом, что население с 1991 по 2003 годы увеличилось почти на треть (с 19 до 25 миллионов человек), удельный вес вооружённых сил (в процентном отношении) сократился.
Трудность положения побеждённого дополнялась условиями внутреннего национального и религиозного кризиса. Правящая этноконфессиональная группа (арабы-сунниты) находилась, по традиции арабского Ближнего Востока, в меньшинстве (всего 25% от численности населения). Сепаратизм прочих двух групп (курдов и арабов-шиитов) активно развивался и поддерживался из-за рубежа.
Соответственно, Багдад не мог слишком уменьшать численность армии. Весь межвоенный период 1991-2003 годов он был вынужден вести малые войны различной степени интенсивности как на севере, вдоль «Зелёной линии» (против курдов), так и на юге (против шиитов).
Притом, что такие операции в силу режима санкций оставались ограничены. Применение авиации и образцов ствольной ПВО запрещалось (последняя довольно полезна в сухопутных боях), малейшее нарушение строго каралось. Хотя масштабы вторжений той же Турции в Иракский Курдистан в 1992-1997 годах оказывались просто несопоставимы.
(В сравнении с робкими экспедициями багдадского правительства официальной Анкарой производились настоящие нашествия силами армейских корпусов численностью от 20 до 40 тысяч человек, с применением авиации и всех доступных средств (кроме оружия массового уничтожения). Они прекратились только в 1999 году с арестом лидера одной из враждующих фракций курдов Орджалана).
Это говорит ещё раз о двойственной, двуличной позиции «Мирового сообщества». Сообщества, допускавшей геноцид курдов нелояльным режимом Саддама и смотревшего сквозь пальцы на похожие акции турецкого правительства.
Трудности положения дополнялись внешней военной угрозой. Наличием американских военных баз, полукольцом окружавших территорию региональной державы. А также фактором Ирана на восточной границе, старого противника Ирака, располагавшего мощной и многочисленной сухопутной армией и воевавшего с ним 8 лет (и вряд ли забывшего свежие исторические обиды).
Данная специфика определила расположение иракских войск в роковой период. И обусловила проигрышность такой дислокации: излишнюю растянутость войск в двух кольцах обороны, без концентрации в узлах сопротивления.
Между тем судный час приближался. В преддверии его следовало рассмотреть выделенные положения и весь комплекс причинности глубже.
