В начале 20-х годов внимание истпартовских учреждений было направлено на изучение, главным образом, российского социал-демократического движения в широком аспекте, включая историю не только большевизма, но и других течений в рабочем движении. В этот период допускался некоторый плюрализм в подходах и оценках исторического прошлого. В середине 20-х годов путем контроля, кадровых перестановок, директив, прямого вмешательства в научный процесс со стороны ЦК партии окончательно утвердилась единая марксистская методология, но не в форме материалистической диалектики, а как неизменный набор постулатов коммунистической партийности. Истпарт был обеспокоен состоянием методологического уровня выходивших работ. Некоторые авторы использовали материалы охранки, полиции и судебных органов, документы небольшевистского происхождения. В октябре 1924 года в письме местным отделениям Истпартотдел ЦК РКП(б) расценил этот факт как серьезный недостаток изданных в Москве и на периферии исторических очерков и монографий. «Получается история полиции, а не революции», – говорилось в письме. Истпарт учил, что использовать эти документы так же, как и материалы контрреволюционного характера, можно, но следует относиться к ним без доверия41.
Историко-партийная наука активно вовлекалась в идейно-политическую жизнь ВКП(б). По мере обострения внутрипартийной борьбы политическую актуальность приобретает тема разоблачения оппозиционных групп и течений. В 1925–1929 годах в «Пролетарской революции» были напечатаны статьи К. Остроуховой о ликвидаторах и отзовистах, Н. Войтинского – о впередовцах, М. Гольденберга и Г. Бешкина – о ликвидаторах, О. Вейланда – об «Августовском блоке», Я. Бронина – о «рабочей оппозиции» и др. С целью компрометации руководителей «новой оппозиции» Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева Истпарт издал документальный сборник об их штрейкбрехерстве в период подготовки социалистической революции42.
Таким образом, публикаторская и пропагандистская работа Истпарта все более смыкалась с борьбой сталинской фракции против оппозиции. Полем сражения стала история партии. Центральная Комиссия видела свою задачу в том, чтобы на исторических примерах показать, что участники оппозиции никогда не были твердыми и последовательными большевиками, часто выступали против ленинского курса, что нынешняя платформа оппозиции насквозь оппортунистическая. Так известное изречение М. Н. Покровского – «история – это политика, опрокинутая в прошлое» – обрело реальное содержание применительно к деятельности Истпарта. Исторический документ превратился в острое оружие идейно-политической схватки на вершине власти.
Борьба сталинской фракции партии против троцкизма привела к тому, что Истпарт занялся фальсификацией истории партии и Октябрьской революции. В 1927 году в связи с 10-летием революции Истпарт разослал анкету участникам октябрьских событий 1917 года с просьбой ответить на поставленные вопросы. Наряду со многими участниками революции на эту просьбу откликнулся и Л. Д. Троцкий. Он прислал в Истпарт пространное письмо под названием «О подделке истории Октябрьского переворота, истории революции и истории партии». Свое письмо Троцкий начинает с вопроса: «Какой смысл спрашивать меня по поводу моего участия в Октябрьском перевороте, когда весь официальный аппарат, в том числе и ваш, работает над тем, чтобы скрыть, уничтожить, или, по крайней мере, исказить всякие следы этого участия?»43. В письме он приводит десятки примеров «сознательного и злостного искажения вчерашнего дня».
Письмо представляет безусловную научную ценность. Троцкий дает в нем систематизированный перечень и анализ фальсификаций, касающихся своего участия в революционной деятельности. Еще важнее воспроизведение документов, разоблачающих ложь партийной пропаганды, официальных научных изданий и учебных пособий относительно Троцкого и троцкизма. Термин «троцкизм» автор письма дает в кавычках, подчеркивая тем самым, что никакого отличного от ленинизма учения он не проповедовал. Троцкий сравнил и сопоставил официальные оценки своей роли при Ленине и после его смерти. Если в 1917–1923 годах Ленин и многие его соратники, партийные издания и пресса отдавали должное заслугам Троцкого в революции и Гражданской войне, то начиная с «Уроков Октября» (1924) картина меняется: Троцкий превращается в символ небольшевизма. Автор письма в Истпарт указывал, что нынешние его разоблачители во главе со Сталиным имели гораздо более грубые ошибки, о которых официальные издания умалчивают.
К числу эпигонов сталинизма Троцкий причислил Е. М. Ярославского, И. И. Скворцова-Степанова и М. С. Ольминского, представлявших историко-партийную науку. В первые годы советской власти они писали панегирики Троцкому, а позже клеветали на него. Эти эпигоны как бы отмаливали свои прежние грехи. По мнению Троцкого, особенно злобствовал Ярославский – специалист по разоблачению «двурушника» Троцкого, которого раньше считал своим кумиром.
Одним из доказательств того, что Истпарт фальсифицирует историю Октября, была выборочная публикация документов о позиции Троцкого и Сталина в период подготовки и проведения революции. В частности, автор письма обвинял Комиссию в сокрытии от общественности протоколов мартовского партийного совещания 1917 года. Этот ценный документ не публикуется потому, писал Троцкий, что «он жесточайшим образом компрометирует политическую физиономию Сталина в конце марта и в начале апреля, т. е. в тот период, когда Сталин самостоятельно пытался выработать политическую линию»44.
Троцкий упрекал Истпарт также в том, что в издании «Первый легальный П. К. большевиков в 1917 г.», выпущенном к 10-летию революции, отсутствовал протокол от 1(14) ноября с выступлением Ленина. Этот протокол был изъят сознательно, так как в нем содержится поддержка Лениным точки зрения Троцкого, который выступал против создания коалиционного социалистического правительства. Ленин сказал буквально следующее: «А соглашение?.. Я не могу даже говорить об этом серьезно. Троцкий давно сказал, что объединение невозможно. Троцкий это понял, и с тех пор не было лучшего большевика»45. В своей речи Ленин резко критиковал позицию Зиновьева и Каменева, что делало документ крайне актуальным в контексте борьбы Сталина против объединенного блока троцкистов и зиновьевцев, но высокая ленинская оценка большевика Троцкого опрокидывала всю аргументацию антитроцкизма. Протокол, первоначально включенный в сборник, по указанию ЦК партии на стадии верстки был выкинут из книги с резолюцией «В разбор». Забракованный документ попал в руки оппозиции. Троцкий его опубликовал наряду с другими материалами в книге «Сталинская школа фальсификаций», вышедшей в 1932 году в Берлине. Сталин очень сожалел, что при высылке Троцкого из страны ему разрешили взять с собой личный архив, который стал опасным оружием антисталинской борьбы.
Однако в «войне компроматов» преимущество было на стороне Сталина. В его ведении находился весь идейный арсенал партии, сосредоточенный в библиотеках и архивах Института Ленина, Истпарта, мощный административный аппарат, научные кадры и пропагандистский актив, отобранный ЦК ВКП(б) из числа наиболее преданных Сталину работников.
С самого образования Истпарт замышлялся как часть пропагандистской структуры партии. Его связь с общественностью осуществлялась посредством устройства выставок. Они служили делу пропаганды и революционного воспитания масс. В Москве и на местах устраивались выставки, приуроченные к партийным съездам и юбилейным датам революции. 20 августа 1923 года была открыта большая экспозиция о жизни и деятельности Ленина на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. В ней было представлено около тысячи экспонатов. В их числе книги, брошюры, фотоснимки, подлинные рукописи, плакаты, портреты, картины. Экспозиция под названием «Уголок Ленина» пользовалась большим успехом. Ежедневно ее посещали в среднем 2500 человек. Это были не только москвичи, но и участники выставки, приехавшие в столицу со всех окраин СССР. «Уголок» посетили В. И. Ленин и Н. К. Крупская.
