– Как-как? – усмехнулся я. – Насекомость?

– Ты прекрасно понял, о чем я. Личинки всякие, яйца, слизь… брр!!

– О, ну тогда тебе повезло, что не знаешь, как дрэки рождаются, – сказал я, спрыгивая с трупа чудовища.

Эдж тем временем, вопреки собственным словам о том, что она терпеть не может подобную живность, внимательно оглядывала Рахагу. Особенно ее заинтересовал хвост скорпитавра. Настолько, что она даже присела и принялась ковыряться в нем кинжалом.

– Помочь? – без особой охоты предложил я.

– У тебя есть что-нибудь острое? Хочу отрезать эту штуку. Главное, не повредить.

Она указала на острие скорпионьего хвоста, окруженное вздувшимися, как бурдюки, мешочками с ядом. Ах, да, она же знает толк в таких вещах.

Я скептически оглядел жало. Мелькнула мысль врубить Адамантовые когти, но умение это не очень подходит для аккуратной работы. Кинжалы-саи самой Эдж здесь тоже не помогут – клинки у них почти круглые в сечении, заточены на колющий урон. Здесь бы хороший меч, а еще лучше – топор. Рубануть пониже жала. Хвост там толщиной с мое бедро, и хитиновые пластинки тонкие, больше похожи на чешую.

Хм! А ведь есть у меня кое-что реально острое. Надо попробовать.

Метательное кольцо Шепот смерти я добыл давным-давно, еще в первые дни знакомства с Артаром, и с тех пор не расставался с ним. Сам по себе артефакт был средненькой ценности, но я к нему как-то привык. Потом у меня появилась альтернативная версия метательного оружия – кинжалы-кунаи, призываемые умением Серебряные иглы. Одно время я даже подумывал, нужен ли мне вообще чакрам. В итоге решил, что все же нужен. Кунаи хороши – их можно спамить десятками, и урон их по мере прокачки умения неплохо растет. Но хорошо иметь в арсенале и что-нибудь помощнее, и не тратящее заряды Ци.

В конце концов, я тоже отдал чакрам Джанжи на полную переделку, попросив придумать, как сделать чакрам эффективным не только против небронированных целей. И он придумал. Правда, от первоначального предмета ровным счетом ничего не осталось, кроме созвучного названия.

Я достал новое оружие из ячейки. Эдж заинтересованно обернулась, с долей опаски поглядывая на жутковатую штуку у меня в руках.

В новом артефакте Джанжи совместил традиционное ксилайское метательное оружие и свои увлечения алантскими технологиями. Это по-прежнему было кольцо с изогнутой рукояткой для хвата посередине. Но по краю оно ощерилось блестящими адамантитовыми зубцами, торчащими из глубокого паза, идущего по всей внешней окружности. Само кольцо и особенно рукоять получились толще и массивнее, чем у прототипа, потому что скрывали внутри какие-то мудреные механизмы.

Чакрам «Рычание смерти». Класс оружия: метательное. Материал: титан, лунное серебро, бронза, адамантит, эфирные батареи. Тип: крафтовый, мастер Джанжи Хэ. Свойства: Бумеранг – после броска оружие возвращается в слот быстрого доступа через 15 секунд. Жгучее серебро – наносит тройной урон нежити, оборотням, вампирам, демонам. Эфирный ротор – при броске включается ротор, приводящий в движение зубцы чакрама. Частота вращения – 1200 оборотов в минуту, продолжительность – 10 секунд, перезарядка – 60 секунд. Функция может активироваться вручную.

– Посторонись-ка, – подвинул я Эдж и, поудобнее разложив хвост на земле, примерился к нему новым инструментом. – Уф, ну, поехали!

Когда я нажал тугую кнопку на рукояти, чакрам зарычал как заправская бензопила, а адамантитовые зубья по его краю слились в сверкающую полосу. Я, не теряя времени, полоснул им по хвосту скорпитавра, погружая ревуший диск в плоть, насколько позволяла рукоятка. Сопротивления почти не почувствовал – зубцы чакрама легко прошли сквозь хитиновую чешую, шкуру, мясо, выбрасывая вперед длинную струю мелких брызг. Эдж, едва не угодив под этот фонтан, отпрыгнула в сторону.

Мне достаточно было сделать два глубоких надреза по бокам и один посередине, чтобы кончик хвоста Рахаги повис на тонких лохмотьях. Потом заряд ротора иссяк, но зубчатое кольцо еще какое-то время продолжало вращаться по инерции.

– Готово! – удовлетворенно кивнул я, с некоторой долей брезгливости оглядывая изгвазданный в крови диск. Одно хорошо – функция самоочистки у него тоже должна быть. Надо только спрятать обратно в ячейку быстрого доступа.

И только сейчас я обернулся Эдж. Та, как отпрыгнула в сторону от завизжавшей пилы, так и застыла в странной позе, с округлившимися от испуга глазами и перекошенным лицом.

– Это. Что. На хрен. Такое?! – наконец, выдавила она, приходя в себя.

– Ну… это моя новая пила, – осторожно ответил я, прикидывая, не забрызгал ли я ее ненароком. Вроде нет. Иначе мне пришлось бы худо.

– А это вообще законно? – не сводя взгляда с очередного шедевра ксилайского гения, спросила ассасинка. – Мне кажется, не стоит светить эту штуку перед другими игроками. Это же читерство какое-то.

– Читерство в Артаре невозможно. Да и вообще – артефакт создан неписем-ремесленником, с применением имеющихся в игре технологий.

– Ага, ты это админам будешь рассказывать! – саркастически усмехнулась ассасинка. – Красные капюшоны, как ты помнишь, тоже любили всякие такие штучки. И тоже создавали их с помощью того, что есть в игре.

– Да ну тебя! Ты просто завидуешь, – буркнул я, пряча чакрам.

Она, конечно, права. Но, в конце концов, я в Бездну собираюсь. А против тамошних аборигенов все средства хороши. Я-то знаю, сам видел.

А вообще – недооценил я обновку. Надо было попробовать ее на Рахаге. Один удачный бросок – и, может, не пришлось бы тратить время на ближний бой. Эта летающая циркулярка теперь запросто и башку любому монстру может срезать одним движением. При должной меткости, конечно. Или везении.

Я помог Эдж окончательно отделить жало Рахаги от хвоста, и ассасинка, брезгливо морщась, спрятала неаппетитный трофей в инвентарь.

Скорпиды, напуганные поначалу гибелью королевы, начали потихоньку снова выбираться из своих убежищ. Пока что робко – если это слово вообще можно применить к подобным страшилищам. Но скоро они явно осмелеют и опять бросятся в атаку.

Мне, если честно, тоже не очень-то хотелось лазать по подземельям, но это была возможность на время спрятаться от палящего солнца. Я уж не надеялся, что внизу будет прохладнее, но хотя бы в глаза так светить не будет.

– Давай взглянем хоть одним глазком, – предложил я, зашагав все-таки к пещере. – Если окажется, что там не очень уютно или что ходы ведут слишком глубоко – вернемся.

Эдж нехотя последовала за мной.

– А еще – сразу вернемся, если там воняет! – предупредила она.

Не воняло. И вообще на удивление было сухо, прохладно и даже по-своему уютно. Неровный разлом в каменистом днище каньона только издалека выглядел обычной дырой в скале. Стоило спуститься в него глубже, как обнаружилось, что это часть какого-то древнего рукотворного сооружения. Вниз вела полуразрушенная, но еще вполне функциональная лестница с широкими ступенями, по бокам от нее сохранились остатки украшений – каменных чаш, обломков массивных постаментов и даже статуй, вырезанных из светлого камня. Лестница вела в обширный зал с остатками колоннады и круглым возвышением по центру. Свет пробивался сквозь широкие трещины в потолочном своде и выхватывал из темноты остатки былой роскоши. Лучше всего сохранились барельефы в верхней части стен – там даже можно было разглядеть человеческие силуэты.

– Занятная архитектура, – пробормотал я, оглядывая залу. – Древняя. Но не похожа на алантскую.

– Не знала, что ты такой знаток, – улыбнулась Эдж. Она, оказавшись здесь, заметно повеселела. Наверное, как и я, рада была отдохнуть от солнца. Да и выглядело подземелье куда лучше, чем можно было ожидать.

– Похоже на какой-то храм, – предположила она, когда мы дошли до центра залы. – Или дворец. По крайней мере, выглядело это все довольно величественно.

– Угу. До того, как тут обосновались скорпиды, – проворчал я.

Внизу от барельефов и прочего наследия древних зодчих почти не осталось следа – пол сплошняком покрывал слой грязного песка, а вдоль стен лепились одна к одной конструкции, похожие на раздутые термитники. Построены они были, судя по всему, из того же песка, сцементированного какой-то клейкой субстанцией. Стенки в несколько сантиметров толщиной относительно легко разбивались посохом.