Располагалась Верея в Наро-Фоминском районе Московской губернии, в ста десяти километрах от столицы. И проживало в ней всего около пяти тысяч человек. А название своё городок получил, по одной из версий, от словечка «верея», обозначавшего небольшой надел земли или клин поля.

Машину (у него была служебная «Хёндэ Кисс», которой Калёнов пользовался как своей) он ставил во дворе, но ехать на ней в ресторан не захотел. Предполагалось, что они с Евой возьмут там бутылочку хорошего вина.

Доехали быстро, несмотря на приличный для малого поселения поток автомобилей.

Внешний вид кафе Еве не понравился, так как одноэтажное здание, по её словам, походило на старую станционную постройку пятидесятых годов прошлого века, однако внутри помещение оказалось уютным, а когда подали заказанные блюда, дочка Болотова и вовсе повеселела, оценив кухню заведения.

Выпили по бокалу красного итальянского вина «Иди ди Марцо», вспомнили отцов, предпочитавших более крепкие напитки, и тут Калёнов неожиданно почуял, что за ним наблюдают.

Несколько минут он вёл себя, как и прежде, стараясь выглядеть счастливым и беззаботным, потом вычислил наблюдателя и больше уже не терял его из виду.

Ева же была счастлива по-настоящему и ничего не замечала, щебеча на разные темы, раскрасневшаяся от еды и нахлынувших чувств.

Тревога за Калёнова, согласившегося войти в группу спецназа для захвата европейских деятелей Клуба, готовивших переворот в России, растаяла после объявления им о роспуске ГОН, и женщина расслабилась, считая, что все беды и опасности позади.

– Посиди минуту, – шепнул ей Калёнов, – я сейчас.

Пришла мысль позвонить Косте Яшутину и попросить подъехать к кафе. Лейтенант ещё утром, подвозя его к дому, сказал, что навестит дом сестры в Митяево, а так как посёлок располагался недалеко от Вереи, Костя мог добраться до города всего за полчаса. Вдвоём они быстро выяснили бы, кто заинтересовался полковником ГРУ в отставке, нынче пенсионером.

Однако Костя не ответил на звонок, а когда Калёнов вернулся в зал, подозрительного типа в обычном летнем костюме: джинсы, кроссовки, серая рубашка-апаш, чёрные очки – уже не было.

– Что-то ты стал задумчивым, – заметила Ева, ведя его под руку от автомобиля в подъезд. – Устал? Или я тебе надоела своими фиоритурами?

– Устал немного, – согласился Калёнов, решив не пугать спутницу своими подозрениями.

– Ты же спортсмен.

– Я спортсмен, дисквалифицированный жизнью за грехи молодости, – отшутился он.

Ева фыркнула:

– Не скромничай, ты любому молодому спортсмену дашь фору.

– Ну, не любому…

– Веня красочно расписал, как ты надавал лещей Лавецкому, а он выше и шире тебя в два раза.

Калёнов почувствовал укол боли в груди, где остался след удара Лавецкого, и вспомнил схватку с генералом в лифте, а потом в подземном бункере мини-метро. Всё могло закончиться печальнее, всё-таки командующий Росгвардией не зря считался великолепным рукопашником, и если бы не опыт Калёнова и физическая форма, которую он неукоснительно поддерживал в течение всей жизни, даже уйдя на пенсию, из бункера живым он бы не выбрался.

– И ещё одна проблема, – сказала Ева, повернув его лицом к себе, когда они зашли в прихожую. – Я хочу жить с тобой!

– Кто же тебе мешает? – удивился он. – Ключ у тебя есть, можешь в любой момент…

Ева сдвинула брови:

– Ты не понял! Я хочу жить с тобой, а не приходить сюда как гостья. И ещё я хочу детей!

Он вгляделся в полные ожидания, беспокойства и надежды глаза женщины, поцеловал её в полуоткрытые губы, и это был ответ, какого она ждала…

Наутро он решил съездить в пансионат, предварительно позвонив директору о своём возвращении в привычную обстановку.

Ответ Симанчука озадачил.

– Есть проблема, полковник, – мрачно проговорил Валерий Романович. – Пришло распоряжение из органов…

– Первый раз, что ли? – не придал Калёнов значения словам Симанчука. – Решим.

– Меняется система охраны пансионата, и тебе придётся… короче, приезжай, я на месте.

Калёнов и поехал, оставив Еву нежиться в постели.

Симанчука он встретил в холле главного корпуса беседующим с двумя рабочими в спецовках.

Был Валерий Романович тучен, громаден, как боец японской борьбы сумо, и малоподвижен. Ему исполнилось недавно пятьдесят семь лет, но выглядел он на десять-пятнадцать лет старше, разительно отличаясь от шестидесятидевятилетнего Калёнова.

– Потом подойдёте, – отпустил он рабочих, пожал руку Калёнову. – Быстро ты.

– Воскресенье, дороги пустые. Как сын?

– Нормально, приходит в себя.

Речь шла о внуке Валерия Романовича, увлёкшемся суицидальным сайтом «Розовый слон» Иване, которого Калёнову удалось спасти от гибели. Максим Олегович с помощью знакомого айтишника выяснил адрес координатора «групп смерти», призывающего молодых людей убить себя, после чего им занялись спецслужбы. А Иван перестал торчать в Интернете и искать «соблазн умереть».

Зашли в кабинет. Симанчук занял своё место, сказал, не глядя на начальника охраны:

– Сядь.

Калёнов сел, предчувствуя недоброе.

– Вот, читай. – Симанчук сунул ему лист бумаги.

Калёнов прочитал письмо, подписанное начальником УВД Вереи Селивёрстовым. В письме говорилось о передаче пансионата «Акварели» в ведение управделами УВД и переходе системы вневедомственной охраны на ведомственную. То есть пансионат теперь должны были охранять полицейские, в связи с чем вся команда охраны увольнялась, в том числе и её начальник, то есть Калёнов Максим Олегович.

– Ничего не могу сделать, Максим, – криво улыбнулся Симанчук, разводя громадными руками. – Сам, наверно, не усижу в этом кресле. Так что сдавай дела, там тебя уже дожидается какой-то капитан.

– Дела! – задумчиво проговорил Калёнов, пытаясь осмыслить происходящее. – Когда поступило письмо?

– Вчера вечером. Я не хотел тебя расстраивать под воскресенье, но ты сам позвонил.

– Ладно, пойду сдавать офис.

Симанчук вскинул на него глаза:

– Не обижаешься? Я обалдел, если честно.

– Чего ж тут обижаться, на что? Не ты же решил от меня избавиться, и над тобой есть начальники.

Симанчук с облегчением выдохнул:

– Ты, это… куда пойдёшь?

– Не знаю, я же пенсионер, кому такие нынче нужны.

– Есть одно местечко. Слышал об организации «Лиза Алерт»?

– МЧС? Спасатели?

– Не МЧС, добровольческий поисково-спасательный отряд, осуществляет координацию поисков пропавших людей. Там в их штабе работает Паша, мой деверь, они ищут эксперта по выживанию и безопасности, а ты, я знаю, большой спец в этих делах. Хочешь, я предложу Паше, и тебя туда устроят?

– Подумаю, – пообещал Калёнов, ещё не представляя, что будет делать дальше и вообще будет ли искать работу.

С одной стороны, у него была неплохая пенсия и он мог не переживать по поводу ухода с работы, зная, что друзья, тот же Болотов, отец Евы, наверняка не оставят его одного. Но с другой – теперь с ним была Ева, женщина яркая и молодая, требующая внимания и соответствующего содержания, и хотя она работала, получая зарплату в аналитическом центре Минобороны как эксперт по перспективным видам оружия, следовало подумать о какой-то подработке. Предложение Симанчука стать сотрудником «Лизы Алерт» лишним не казалось. И всё же Калёнов решил не спешить с решением.

Сдав дела представителю УВД капитану Шапошникову, он прогулялся по окрестностям пансионата, с грустью прощаясь с заведением, где проработал не один год, направился было к машине и вспомнил, что служебный автомобиль ему не принадлежит. Надо было добираться до дома на автобусе или на такси.

Включил айфон, вызвал авто, пользуясь приложением заказа «одной кнопкой». А уже забираясь в подъехавший жёлтый «КИА», снова почувствовал на себе взгляд.

– Минуточку, – остановил он таксиста. – Я позвоню приятелю и поедем.

Вылез обратно из машины, умело оглядывая площадь перед пансионатом, так, чтобы это не было видно со стороны. Взгляд зацепился за белую «Шкоду», стоявшую в ряду машин, ждавших хозяев у входа на территорию пансионата. Задние стёкла «Шкоды» были затемнены, но через передние было видно, что внутри сидят двое.