Любопытно, что подпоручик царской армии Михаил Тухачевский всё-таки не нарушил своего офицерского слова, в пятый раз сбежав из плена в августе 1917 г. Чтобы объяснить свой поступок и доказать незапятнанность кодекса офицерской чести и морали, воспитанной на идеалах XIX в., будучи дворянином, он оставил письмо на имя начальника лагеря: «Милостивый государь! Я очень сожалею, что мне пришлось замешать Вас в историю моего побега. Дело в том, что слова не убегать с прогулки я не давал. Подпись моя на Ваших же глазах и в присутствии французского переводчика была подделана капитаном Чернивецким, т. е. попросту была им написана моя фамилия на листе, который Вы подали ему, а я написал фамилию капитана Чернивецкого на моем листе. Таким образом, воспользовавшись Вашей небрежностью, мы все время ходили на прогулки, никогда не давая слова. Совершенно искренно сожалею о злоупотреблении Вашей ошибкой, но события в России не позволяют колебаться. Примите уверения в глубоком почтении. Подпоручик Тухачевский, 10 августа 1917 г.» (Inf. Brig. № 289, von 1917 – № 2, т. 1, von 1918, «Fliicht», s. 6).
После заключения перемирия правительства стран Антанты направили властям Германии ноты протеста и обвинили Германию в нарушении норм международного права в лагерях военнопленных. Новое правительство Германии (Совет Народных Уполномоченных) 30 ноября 1918 г. создало комиссию по расследованию претензий стран Антанты.
2 мая 1918 г. в местечке Грефельфинг, на окраине Мюнхена, были расстреляны 52 русских военнопленных за то, что не смогли разъяснить на немецком языке, почему находились на территории Баварии с оружием в руках. В декабре этого же года в лагере Саган по колонне русских узников охрана применила оружие.
Комиссия, на основании ноты правительства Испании, провела расследование случаев убийства русских военнопленных в лагере Саган 21 декабря 1918 г. (Королевство Испания в период Первой мировой войны было протектором русских военнопленных.) В ходе расследования выяснилось, что 21 декабря 1918 г. около 2000 русских военнопленных в лагере Саган, взяв с собой личные вещи и подняв знамя России, направились к выходу из лагеря. Вооруженная охрана, поднятая по тревоге, применила оружие, несмотря на категорический запрет. В результате четверо русских военнопленных были убиты, десять ранены, двое из них впоследствии умерли. 17 июля 1919 г. вторая судебная палата признала нарушение норм международного права со стороны немецких военных властей, а также ответственность правительства Германии за этот инцидент.
Удивительно, но в немецких лагерях того времени бесперебойно работала почта, что подтверждает письмо Алексея Гавриловича Белоусова, младшего унтер-офицера, отправленное в д. Княжна Казанской губернии (Германия, лагерь Лехфельд, № 5406): «7 января. Здравствуйте, любезные родители, Папаша и Мамаша. Посылаю вам нижайшего почтения и желаю быть здоровыми. Еще кланяюсь супруге Екатерине Сергеевне с дочерью Аннушкой. Шлю вам нижайшее почтение и желаю всего хорошего. Затем уведомляю: получил от вас 2 письма. Если возможно, пускай учится в школе дочь моя. До свидания. Я жив и здоров. И вам желаю» (ГА РМЭ, ф. P-4, on. 1, ед. хр. 47, л. 132).
Немецкий историк Кристиан Штрайт в своем исследовании судеб русских и советских военнопленных в кайзеровской Германии и Третьем рейхе приводит следующие сравнительные данные: в годы Первой мировой войны в лагерях военнопленных кайзеровской Германии от голода и болезней погибло 3,5 % всех захваченных в плен солдат и офицеров армий ее западных противников. Соответствующее число погибших пленных – военнослужащих царской русской армии, а затем и Красной Армии – достигло 5,4 % их общего числа. В годы Второй мировой войны процент умерших или расстрелянных в нацистской неволе английских, американских и канадских военнопленных возрос по сравнению с Первой мировой войной на 0,1 %, а число загубленных фашистами военнопленных – граждан Советского Союза увеличилось более чем в 10 раз и достигло 57,8 % от общего числа пленных.
Необходимо помнить эти сравнительные данные, прежде всего потому, что в западной историографии и публицистике наблюдается тенденция к пересмотру итогов Второй мировой войны и общеизвестных истин, характеризующих преступный характер гитлеровского государства, в частности, тенденция к «новому прочтению толерантного отношения» нацистской Германии к советским военнопленным и к резкому преуменьшению числа их жертв.
В ходе международного судебного процесса в Нюрнберге установлено: на 30 ноября 1942 г. в германской военной экономике было занято 7 млн иностранцев, включая военнопленных. В 1943 г. в Германию дополнительно завезено 1,5–2 млн иностранных рабочих, в 1944 г. – 900 тыс. В ходе перекрестного допроса генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы Фриц Заукель уклонился от ответа на вопрос, какое количество иностранных рабочих было завезено в годы войны в Германию и сколько военнопленных было вовлечено в обслуживание германской военной экономики. Однако он вынужден был подтвердить, что к концу войны в Германии оставалось 5 млн иностранных рабочих, не считая военнопленных.
Общее число погибших остарбайтеров и военнопленных в нацистской Германии трудно поддается даже приблизительному подсчету. Массовая гибель советских военнопленных в ноябре – декабре 1941 г. и январе – феврале 1942 г. от голода, болезней, ранений стала обычным явлением во всех лагерях, созданных военным командованием Германии. Так, в начале ноября 1941 г. в заранее подготовленный для размещения людей Берген-Бельзенский лагерь доставили 14 тыс. советских военнопленных. В первые дни там ежедневно умирало по 80, а в последние дни ноября – по 150 человек. К началу весны следующего года лагерь почти полностью вымер.
Даже в Освенциме смертность среди советских военнопленных в первые месяцы 1942 г. превзошла по численности смертность среди еврейских заключенных. «Из 230 000 всех пленных англичан и американцев в течение всей войны умерло 8348 человек, или 3,6 %. Смертность советских военнопленных составляла 57 %» (Streit Christian, Keine Kameraden, p. 293).
Со времен победоносной войны вермахта на Западе в нацистских лагерях находилось множество военнослужащих европейских стран. Поскольку это были европейцы, а не советские «недочеловеки», их содержали практически в идеальных условиях. Военнопленные получали регулярную помощь от Красного Креста, переписывались с родными.
Проблем с питанием военнослужащие европейских стран также не испытывали: «Шкафчики были полны еды, а плитки шоколада они просто не успевали съедать…» В некоторых лагерях имелись даже площадки для занятий физкультурой и теннисные корты, а также парк для прогулок, обнесенный, правда, колючей проволокой. И уж чтобы никто не мог упрекнуть германскую империю в невыполнении международных законов и обычаев войны, верховное командование вермахта (ОКБ) выделяло деньги на специальное обучение слепых британских военнопленных.
«Изображение больших каникул» (Imagesdes Grandes Vacances) – именно так назвал свой фотоальбом, посвященный почти пятилетнему пребыванию в немецких лагерях, бывший французский военнопленный Франсис Амбриер. Для большинства западных военнопленных пребывание в плену оказалось именно такими «каникулами», куда более безопасными, чем пребывание на фронте, что подтверждает соответствующая статистика.
Когда в этот «маленький рай» привозили советских «недочеловеков», западные пленные испытывали настоящий шок. Кто бы мог подумать, что столь «цивилизованные и благородные немцы» могут так поступать с людьми?
Из показаний, данных французом Полем Розеном на Нюрнбергском трибунале: «Я не могу рассказывать здесь обо всех этих несчастных русских, выживших в Раве-Русской, не испросив разрешения Трибунала воспроизвести здесь страшное зрелище, представшее перед всеми нами, французами, которые находились осенью – зимой 1942 г. в концентрационном лагере в Германии, обо всем, что мы увидели, когда стали прибывать первые партии русских пленных. Что касается меня, то я присутствовал при этом зрелище однажды в воскресенье; все это казалось мне неправдоподобным. Русские шли в колонне по пять человек, держась за руки, так как никто из них не в состоянии был передвигаться самостоятельно. Они были очень похожи на бродячие скелеты.
