— Да тише ты, тараторка, — шикнула на нее Найя. — А ну давай, девочка, ложись-ка на кровать! Я тебя осмотрю.
Она одним движением сдернула окровавленные простынь и одеяло на пол. Али испуганно подняла на нее глаза и еще сильней вжалась в угол.
— Не бойся, — повторила Тала. — Это Найя, лекарь. Она поможет тебе. Ты… ты встать можешь?
— Давай, родимая, мы не причиним тебе вреда, — сказала Найя, наклонившись к Али и помогая встать. Вдвоем с Талой они сумели довести ее до кровати и уложить. — Вот так умница… Нет, нет, лежи прямо.
Али то ли от боли, то ли от смущения, попыталась свернуться клубком.
— Так… два ребра сломано. На руке сухожилия повреждены… Порезы… — забубнила Найя, ощупывая тело Али, от чего та вздрагивала и морщилась, постоянно порываясь прикрыться руками. — Он и метку успел поставить… каков молодец! Здесь ранки воспалились, нехорошо… Ушибов много, не тело, а сплошной синяк… Да не сжимай же ты ноги, глупая, я помочь тебе хочу!
Тала переминалась с ноги на ногу за спиной целительницы и судорожно заламывала руки, когда Али вскрикивала от того, как Найя постоянно нажимала на больные места. Осмотр занял продолжительное время. Тала еле дождалась, когда все закончится, как будто это она лежала больная на кровати.
— Ну что там… все ведь будет хорошо, да? — нетерпеливо спросила она.
Целительница наконец выпрямилась и глубоко вздохнула.
— Как тебе сказать… Полечить я ее конечно полечу, не впервой. Как война, так каждый раз толпа новых девок — побитых, да попорченных. У меня настойки и мази уж заготовлены давно. Но…
Она повернулась и устало посмотрела на Талу.
— Но — что?
— Плохо с ней, вот что. Ей бы хоть немного отлежаться, болячки ее быстро не заживут… А он сегодня придет к ней снова.
Тала перевела взгляд на Али, которая все-таки свернулась клубком, открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Сделала несколько шагов по комнате туда и обратно, что-то решая для себя, шумно выдохнула и наконец произнесла:
— Я поговорю с ним.
Найя чуть не выронила поднос с едой, за которым наклонилась, чтобы принести Али. Она выпрямилась, уставившись на Талу во все глаза.
— Ты что, девочка, с ума сошла? Это его жена, он уж и метку на нее поставил…
— Вот именно! Раз она его пара, он будет более… м-м-м… снисходительным… наверное.
— Ты, дитя, никак в лесу мухоморов объелась. Что ты ему скажешь? Попросишь не трогать ее? Да он тебе голову оторвет и не посмотрит, что ты жена его брата.
— Хорошо, тогда… тогда я поговорю с Вааром. Его он послушает! Или хотя бы прислушается. И прекрати называть меня «дитя»! У меня уже сын подрастает.
— Для такой старухи, как я, ты всегда будешь ребенком, — вздохнула Найя. — Помню, как Ваар тебя привел, такая же испуганная была… Все вы такими были. И всех я вас лечила после мужниных страстей…
Они вдвоем посмотрели на Али, которая застонала, попытавшись перевернуться на другой бок.
— Тише, тише, дочка, нельзя тебе дергаться, — засуетилась Найя. — На вот, поешь, чтоб силы появились. А потом мы тебя отмоем, мазями лечебными намажем, сразу полегче станет…
— Пойду распоряжусь, чтобы воду нагрели, — сказала Тала и вышла из комнаты.
— Не вздумай к Верховному сама пойти! — крикнула ей в след целительница.
Но Тала и не собиралась. Идея обратиться к собственному мужу казалась ей очень удачной. В конце концов, он правая рука Верховного!
Ваар, как и остальные альфы, находился на центральной площади, куда согнали всех пленников. Каждый из них уже преклонил колени и признал новых вожаков своими хозяевами, но некоторые сильные беты могли оказать сопротивление, так что опасность все еще сохранялась. Поэтому пленники по-прежнему были скованы и находились под строгим надзором. Но это ненадолго. Альфы сумеют распознать тех, кто не принял их. Сейчас новых людей распределяли по кланам, выясняли, кто каким ремеслам обучен, и решали, кому сохранить жизнь. Сюда же, на площадь, подтянулись и все остальные, поглазеть на происходящее, ведь наверняка кто-то с кем-то будет драться, доказывая с оружием или в рукопашную свои воинские умения. Любопытство зевак частично уже было удовлетворено: в центре образовавшегося круга двое людей уже сошлись друг с другом в поединке и все с интересом за ними наблюдали, подначивая соперников.
Мужа Тала заметила сразу и подала ему знак, чтобы он подошел. Вряд ли ему понравилось, что она отвлекает его от важных дел, но настроена она была решительно. Он, нахмурившись, сказал что-то Верховному и другим альфам и направился к ней.
— Надеюсь, у тебя что-то серьезное, Тала, я занят.
— Я бы не стала мешать тебе из-за пустяка, Ваар! Я только что была у Али. Это…
— Пара Дорла. Нашлась наконец-то. И что с ней?
— Сам знаешь — что! Он же только под утро ее в покое оставил.
Ваар невольно заулыбался. Ей нравилось видеть его таким — не хмурым и собранным, как обычно, а улыбающимся и мягким, каким он бывал очень редко, и именно из-за своей редкости эти мгновения были особенно ценными. Но сейчас Тала продолжала на него смотреть очень серьезно, и это, кажется, его позабавило.
— А ты ожидала чего-то другого? — усмехнулся он.
— Ваар!
— Не накручивай, Тала. Она — его омега, он — ее альфа. Она успокоится, привыкнет и начнет получать удовольствие. Все через это прошли…
— Нет, не все! — упрямо скрестила руки она. — У нее на теле живого места нет! Найя сказала, что ее нельзя трогать, пока она не поправится.
Он нахмурился.
— И как ты себе это представляешь?
— Не знаю, но…
— Это невозможно.
— Ваар, но так же нельзя! А вдруг она умрет? Она ведь жена Дорла, она уже твоя семья! Если тебе не жаль ее, то подумай хотя бы о брате.
— Дорл не нуждается в жалости.
— Да, но… Потерять свою пару — это же…
— Насколько все плохо? — спросил он без тени улыбки.
— Очень плохо, иначе бы я не пришла! Поговори с ним, ты единственный, кого он послушает.
— Хорошо, — кивнул он после раздумий. — Но я бы не слишком надеялся на результат.
— Ты, главное, скажи ему!
Он снова кивнул, на этот раз немного раздраженно.
— Спасибо, Ваар, — улыбнулась Тала, поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.
Она уже собралась уйти, но он притянул ее к себе и жарко поцеловал в губы. Настроение сразу же улучшилось — и от поцелуя, и от того, что теперь у нее есть союзник. С легким сердцем она побежала обратно в дом Верховного, но наткнулась на препятствие в виде Найи, которая, строго уперев руки в бока, не пустила ее к Али.
— Что значит «нет»?
— А то и значит! Нечего там глазеть. Сейчас отмокнет в ванной чуть-чуть и лечить ее буду. А ты иди, погуляй пока.
Тала едва не задохнулась от возмущения. Да что это бета себе позволяет?
— Ты забываешься! Я не просто какая-то там омега. Я жена альфы и приказываю тебе отойти в сторону!
— А если не отойду, то что? — насмешливо спросила Найя. — Мужу жаловаться побежишь или охрану позовешь?
Тала сразу сбавила тон. Никуда и ни за кем она не побежит. И вовсе не потому, что ее поднимут на смех — жена альфы самостоятельно не может поставить на место какую-то старуху! Дело в том, что Найя порой являлась единственной ее отрадой: именно она принимала у нее роды, лечила и оберегала, к ней можно было прийти со всеми своими горестями, найти поддержку, упасть на дородную грудь и просто поплакать. Все шестеро альф со своими женами-омегами жили в разных городах, а Верховный женой не обзавелся, поэтому подруг у нее не было. Находить общий язык с окружающими ее женщинами-бетами сложно и Тала даже хотела попросить мужа приставить к ней в услужение какую-нибудь омегу, с которой она могла бы подружиться. Но у омег без альфы предназначение одно — развлекать других мужчин. Ваар никогда не подпустил бы к ней такую женщину. Найя же, несмотря на свой непростой характер, заменила Тале мать, и только с ней можно было поговорить о женском.
— Ну Найя, ну пожалуйста, я просто посижу тихонько рядом и все. Мешать не буду, честно! — решила она сменить тактику и подлизаться, но Найя не сдала своих позиций.
