— Мой Влад, — прохрипела, запуская пальцы в жёсткую шевелюру Вербинского.
Она не такая, как у Марка и пахнет он не так, но я стараюсь отогнать эти мысли подальше, чтобы стать счастливой и подарить это счастье мужчине, что сейчас рядом со мной.
Глава 11
Мишель
Мы с Владом стояли на перроне и высматривали Яну. Её поезд вот-вот прибудет. Эта обезьянка не любит летать самолётами поэтому за четыре месяца сколько она к нам приезжала всегда выбирала поезд. По её словам, “так безопасней”.
Настроения совсем нет и сейчас подруга нужна мне как никогда. Конечно, делится своими переживаниями и тревогой я не буду, но поддержка мне её нужна хотя бы в присутствии.
Я стояла, облокотившись на Влада, но не чувствовала какого-либо трепета, даже притяжения словно мы как были друзьями, так и остались. Либо его руки на талии и тяжелое дыхание возле шеи говорили о том, что мы пара. Каждый раз я заставляла своё сердце полюбить этого прекрасного человека, отпустить прошлое и жить этим, сегодняшним днём, где меня любят, заботятся и оберегают. Но моё глупое сердце не давало мне покоя, тянувшейся к мужчине, который забыл меня, отпустил. Знаю я сама виновата, я просила его отпустить меня, но чёрт подери как же без него тяжело. Без его запаха, рук сжимавшие мою талию с таким остервенением, словно хочет впечатать меня в себя.
А Влад… Он другой. Добрый, заботливый, хороший такой, но внутри, внутри ничегошеньки не ёкает, не царапает, ни даже замедляет свой бег. Оно просто молчит в присутствии Вербинского, а как хотелось бы хоть что ни будь почувствовать, чтобы полюбить этого человека и отпустить Марка, который, по-моему, въелся не только под кожу, но и в мои кости, лёгкие. С каждым днём без него всё сложнее становиться дышать.
Я просто схожу с ума… Я совсем потеряла душевное равновесие. Распадаюсь на части и никак не могу собраться. Мой мир без него рушится, а земля уходит из-под ног. Мне не хватает моего кислорода-тебя Марк… И я судорожно глотаю воздух в надежде наполнить лёгкие тобой. Но всё тщетно! Я переоценила свои силы, думая, что справлюсь без тебя! У меня ничего не выходит. Ты моя-зависимость… Настолько сильная, что мне с ней не совладать, не справится… Не помогает никто и ничто. Говорят, время-лучший лекарь. Возможно. Вот только ему отчаянно мешает проклятая любовь и надежда, поселившаяся у меня под кожей.
И я задаюсь вопросом… Сколько же людей живут с нелюбимыми?! Ради детей, ради денег или просто устали от пустоты внутри, что заволокло всю душу. Сколько людей терпят раздражающее ночное дыхание, отвратительные утренние объятия или же две чашки кофе на двоих. Сколько людей лишили себя взаимности любить и быть любимым?!
И каждый раз задаю себе вопрос, а смогу ли я так же прожить всю жизнь с нелюбимым?!
Из далека я увидела копну тёмных волос, почти чёрных. Вербинская машет нам рукой и радостно улыбается, проталкиваясь сквозь людей.
Я отстраняюсь от Влада и расправляю свои объятия как Янка несётся ко мне, сжимает моё тело в крепких объятиях, шепчет как соскучилась и считала минуты до того, как мы увидимся. Оно и понятно не виделись мы с ней почти месяц и подруга хочет выведать все подробности того, как мы живём с её братом.
Конечно, я рассказала, что мы начали с ним встречаться, но в подробности не вдавалась. Ведь подруга может разболтать всё моей сестре, и почему-то меньше всего хочется, чтобы Марка знал о наших с ним отношениях, хоть и в нашу последнюю встречу я ему сказала, что я выхожу за Влада замуж. Хоть никакого предложения вовсе не было.
— Как ты, Мишелька? — спрашивает меня подруга, а я прижимаю её к себе ближе.
— Хорошо, — улыбаюсь. — И хватит меня называть как вермишель. Я же Мишель, а не Мишелька.
— Прости, прости. Ты же знаешь ну не могу я тебя так не называть, — и ведь действительно знаю, что не может она называть меня по имени, только Мишелька. А как же хочется, чтобы с губ слетало простое “Мишель”. С ЕГО губ.
Перед глазами предстало его лицо. Острые черты лица, тёмные, словно ночь волосы и карие глаза, но главное губы и руки, которыми Марк меня целовал и крепко сжимал в своих объятиях. Стряхиваю с глаз наваждение. Меньше надо думать о нём. Ни к чему хорошему это не приведёт.
— Привет, обезьянка, — подходит Влад, отодвигает её от меня и так же крепко обнимает.
— Привет, Влад, — так же радостно отвечает Вербинская. — Как твои дела в ресторане? Как там Паша? — спрашивает Яна, а я хихикаю, вспоминая как она спорила и ругалась на каждом угле с замом Влада. Каждый раз, как они вместе происходит в ресторане просто Армагеддон. Они совершенно не могут “ужиться” вместе в ресторане и каждый пытается тянуть одеяло на себя, а точнее Влада. А он уже бедный не знает куда ему деваться.
— Знаешь Янка-Обезьянка, скучает по тебе. Прям дни считает до того, как увидит тебя, а ты всё не приезжала. Бедный парень уже думал к тебе ехать. Что же ты так его динамишь?
— С ним встречаться? Б-е-е. Ты видать Мишелька-Вермишелька перегрелась, — Яна подносит свою ладошку к моему лбу и проверяет температуру. — Вот. Я же говорила. У тебя солнечный удар, — а я заливисто смеюсь. Всё-таки как же я соскучилась по ней.
— Всё, хватит вам. Поехали домой, а то точно удар словим. Только не солнечный, а обморожение, — и мы все вместе пошли к машине весело смеясь.
Вербинская приехала всего на пару дней, а потом обратно, хоть она и надеялась, что мы все вместе поедим в Москву и встретим в семейном кругу Новый год. Влад так же предлагал, но я отгораживалась от этого. Мне совсем не хотелось в родной город. Хотя, кого я обманываю. Я безумно соскучилась. По нему. И чем больше времени проходило, тем больше я тосковала, сходя с ума.
С Вербинской мы провели три чудесных дня веселья, радости и как там говориться счастья. И вроде бы всё хорошо, но какое-то не приятное предчувствие меня гложет, что заметила подруга.
— Мишель, у тебя всё хорошо? — присаживается рядом со мной.
— Всё хорошо. Просто сегодня ты опять уезжаешь и не известно когда мы увидимся, а я так скучаю по тебе обезьянка, — пытаюсь улыбнуться и кое-как у меня это всё же выходит.
— Поехали домой? — я мотаю головой, сжимая руки в кулак. Не сейчас. Я ещё не оправилась от мысли, что Марк чужой и не смогу видеть его со своей сестрой. Ещё слишком рано. Раны не затянулись.
— Почему?
— Я не хочу омрачать такой праздник ссорами или же высказываниями обо мне родителями.
— Мишель, — берёт мои ладошки в свои руки. — у тебя теперь есть Влад. Он не даст тебя в обиду, — а как хотелось бы чтобы на его месте был Марк.
— Всё хорошо. Я подумаю, но ничего не могу обещать, — Вербинская кивает. Дальше мы смеёмся, разговариваем на отвлечённые темы, но родителей и поездку не затягиваем.
Вечером приезжает Влад и мы отвозим подругу на вокзал. Стоим на перроне обнявшись.
— Я буду скучать, Мишелька. И подумай пожалуйста об поездке, — я лишь только киваю. Не могу произнести и слово. Горло сдавило спазмом. Мне её так тут не хватает.
— Береги её братик, — поворачивается уже к нему Яна.
— Ты же знаешь, я не дам её в обиду, — она так же, как и я кивает и поднявшись на носочки, потому что Влад выше неё, обнимает. — Не обижай! А то нос сломаю, — смеётся.
Переживает. Улыбаюсь. Чтобы я без тебя делала, обезьянка?!
Мы ещё раз крепко обнимаемся и Яна входит в поезд. Через пару минут он трогается, а я, стоя махая ей в след, когда по щекам текут счастья, но улыбка трогает моё лицо.
— Малышка, не плачь, — обнимает меня Вербинский, а я утыкаюсь ему в плечо и, как всегда, когда подруга уезжает всхлипываю. — Ты ещё не передумала? Может всё-таки поедем? — я мотаю головой и сжимаю куртку Влада в кулачки.
— Хорошо, но у меня для тебя сюрприз. Поехали домой? — я поднимаю на него свои глаза и киваю, а он берёт меня за плечи и ведёт к машине.
В машине тепло и хорошо, и я постепенно успокаиваюсь, но тревога не отпускает меня до самого дома.
Как только мы зашли в дом, Влад повёл меня вверх в комнату, посадил на кровать и скрылся за дверью. Спустя пять минут возвращается с шикарным букетом роз алого цвета подходит ко мне близко и становится на одно колено. Я охаю, прикрывая рот ладошкой. Этого не может быть. В панике мои глаза бегают по его лицу, и я так боюсь услышать от него эти слова, что сильно-сильно зажмуриваюсь, как бы прогоняя страшный сон, но открыв глаза я всё так же вижу мужчину перед собой на одном колене.
