— Ненавижу, когда ты плачешь! — выдохнул я в перерывах.

— Прости! — воскликнула моя девушка. — Господи, как я по тебе скучала!

— Я тоже скучал, любимая! — пылко отвечал я. — Ты даже не представляешь, как!

Мои губы скользнули по тонкому изгибу ее шеи, проводя дорожку нежных поцелуев. Нина застонала, и этот стон, казалось, отправился прямо ко мне в пах. Член мгновенно затвердел, натянув ткань джинсов. Почувствовав это, моя возлюбленная выдохнула:

— Идем наверх!

Я не заставил просить себя дважды. Просто подхватил свою девочку на руки и понес на второй этаж. При этом она прижималась ко мне и сладко целовала шею, вызывая дрожь в позвоночнике и мурашки по всему телу. Когда мы очутились наверху, Нина кивком указала на нужную дверь. Честное слово, я даже не обратил внимания на обстановку — лишь нашел взглядом кровать у правой стены. Другие предметы мебели нас сейчас не волновали. Я поставил девушку на ноги, и она тут же сбросила с постели покрывало.

— Иди ко мне! — хрипло воскликнул я, едва оно полетело в сторону.

Мгновение — и мы тесно переплелись, исступленно целуясь. Прижав любимую к стене, я начал расстегивать ее кофточку. Яростно отвечая на каждое мое движение, девушка быстро задрала и стянула мою футболку. В этот раз, бюстгальтер дался мне легко — я набил руку во время каникул. Секунда — и мои губы сомкнулись вокруг соска Нины. Та громко застонала и запрокинула голову, вцепившись мне в волосы. Поиграв с одним соском, я принялся за второй.

— А-ах! — простонала моя девушка, выгибаясь. — Я так хочу тебя, Гастон!

О, как же приятно слышать такие звуки от своей скромницы и понимать, что они направлены на меня, и больше ни на кого! Что я — единственный парень, вокруг которого сосредоточены все интимные желания этой неземной красавицы! Да, мне нравится, что я был у нее первым, но сделаю все для того, чтобы стать, также, и последним. Эта мысль заставила меня укусить Нину вниз живота, куда я постепенно опускался поцелуями, став на колени. Моя девушка охнула.

— Прости! — воскликнул я, поспешно лизнув место укуса. — Но я должен был поставить на твоем теле свою метку! Теперь мы с тобой связаны навеки! Я так хочу тебя, любимая!

— Ах! Поцелуй меня! — простонала Нина.

Я сразу понял, что она не про губы — слишком много неприкрытой мольбы и эротического голода было в ее взгляде при этих словах. Но меня даже уговаривать не нужно. Торопливо освободив любимую от джинсов и обуви, я накрыл рукой ее промокшие трусики. Мне нравилось, что она носила простое закрытое белье, без каких-либо кружев, ниточек и тому подобного (Джеймс рассказывал о том, что такое иногда носят). Это означало, что девушка не планировала ни с кем вступать в сексуальные отношения, пока я не приеду. Для многих такое белье непривлекательно, а для меня оно — лучший показатель верности. Но тут я заметил, что что-то не так. Погладив промежность Нины поверх трусиков, моя рука чего-то не нащупала. Нет, физиологически все было в порядке. Непривычно стало именно коже. Как будто чего-то не хватало.

— У меня… сюрприз для тебя, — задыхаясь от возбуждения, сказала моя девушка. — Сними их!

Я торопливо стянул с возлюбленной трусики и ахнул. Ее промежность выглядела совсем иначе. С нее исчезли все волоски — вот, чего я не почувствовал под трусиками. Мне стало интересно, как моя скромница решилась на такой эксперимент. И почему она сделал это именно сейчас, когда я в Оксфорде. А, ладно, потом спрошу. Сейчас мое внимание сосредоточено на том, как бы потрогать эту самую промежность. Интересно, а на вкус она все такая же? Боже милостивый, я просто залюбовался этими кожными складками!

— Тебе не нравится? — занервничала вдруг Нина.

О, боже! Опять эта патологическая неуверенность в себе! Нужно срочно дать ей понять, что мне очень нравится. И, кажется, я знаю, как. Нежно и мягко я начал покрывать поцелуями непривычно безволосый лобок девушки. Впрочем, привыкнуть к этому мне особого труда не составит. Тем более, волосы мне всегда мешали. Дыхание моей малышки стало прерывистым, и она зарылась пальчиками мне в волосы. Я поцеловал каждую клеточку кожных складок, не раздвигая их, но чувствуя, как промежность девушки все намокает и намокает.

— Мне очень нравится, любимая! — воскликнул я. — Это прекрасно! Чего ты хочешь?

— Тебя! — выдохнула Нина.

— Я и так твой! Целиком и полностью! Что мне нужно сделать? Я пальцем не пошевелю без твоего повеления! Итак, чего ты хочешь?

— Я хочу… твой рот!

— Где?

Вспыхнув до корней волос, девушка пальчиком показала на свою промежность.

— Вот, как? — облизнулся я. — Хочешь поиграть? Что ж, с удовольствием!

Я уже собирался подняться и отнести девушку на кровать, но тут мне в голову пришла шальная мысль. Ведь нигде не написано, что куннилингус (как это называется, мне рассказал Маттео) нужно обязательно делать лежа. А в сексе важны эксперименты. Поэтому я поднял голову и обратился к Нине:

— Я хочу попробовать прямо здесь. Ты не против?

Девушка улыбнулась и покачала головой.

— Прислонись спиной к стене и раздвинь ножки, любовь моя!

Та подчинилась. О, боже! Да она и здесь красива! Проведя носом по внутренней стороне ее бедра и вдохнув прекрасный аромат возбуждения, я все же коснулся языком клитора (о том, что это такое, и как его лучше ласкать, я тоже знал от Маттео) и начал медленно его лизать. Застонав, Нина вцепилась луками мне в плечи, потому что колени у нее подогнулись. Я продолжал, кончиком языка кружа вокруг клитора и подводя свою девушку к самому краю. Чтобы усилить ее удовольствие, я даже ввел в нее один палец. И вот, тогда Нина взмолилась:

— Идем в постель! Прошу! Я не могу больше!

— Кто я такой, чтобы отказывать тебе? — хрипло пробормотал я.

Промежность девушки была оставлена в покое, после чего я взял ее на руки и перенес на кровать. Почти тут же она расстегнула мои джинсы и вместе с боксерами потянула их вниз. Когда мой член вырвался на свободу, красный от напряжения, я достал из кармана пачку с презервативами, и только после этого снял последнюю деталь одежды. Затем, я показал коробку Нине, заявив:

— Смотри. Она не открыта. Я купил ее только по дороге сюда. И это — не просто презервативы, любовь моя. Нет. Это — доказательство моей верности. Ты поняла, что я не изменял тебе и не собираюсь?

— Да, поняла! — воскликнула Нина. — И я тоже всегда буду принадлежать только тебе одному! Так возьми скорее то, что давно уже твое!

Ну, и как можно было не выполнить такую просьбу?! Поспешно вскрыв упаковку, я достал один презерватив, бросил остальные на столик, открыл пакетик и, наконец, раскатал резинку по своему члену. Моя девушка обхватила меня ногами, открыв себя, и шепнула:

— Я жду тебя, любимый! Давай!

И вот, я начал осторожно погружаться во влажные глубины своей девочки. Она издала что-то среднее между вздохом и стоном, а потом крепче ко мне прижалась. Я продолжал двигаться медленно, давая возможность тесному влагалищу расшириться достаточно для того, чтобы принять меня полностью. Скоро Нина стала приподнимать бедра мне навстречу, и мы задвигались вместе, ловя общий ритм. Моя девушка громко стонала, не сдерживаясь, — знала, что, кроме нас, здесь больше никого нет.

Ах! Ее стоны отдавались в моем паху сладкой судорогой, заставляя возбуждаться еще сильнее. Я уже входил в свою малышку целиком, наполняя ее до краев и чувствуя, как приближается экстаз. Ноготки Нины царапали мне спину, и это заставляло меня двигаться еще чаще, вновь и вновь скользя по мокрому проходу туда-обратно. И вот, мы вместе закричали и забились в сокрушительном удовольствии. Девушка выкрикнула мое имя, а я со стоном излился в презерватив глубоко внутри. Мы еще минут пять лежали, не двигаясь. Я по-прежнему оставался внутри, тяжело дыша в шею своей любимой.

— Боже, как я по тебе скучала! — выдохнула Нина.

— Я тоже скучал, любовь моя! — пропыхтел я. — Безумно скучал!

Наконец, когда дыхание вернулось в норму, а тело перестало потряхивать после оргазма, я вышел из девушки (она, при этом, издала стон) и скатился с нее. Теперь мы просто лежали рядом, переплетясь руками и ногами, словно не в силах насытиться друг другом.